Он накачивал себя, зная, что такое состояние плохой помощник. Но он не мог остановить поток воспоминаний.
Они вышли в огромный зал. В центре зала стоял огромный крест, а вокруг него горел огонь. Крест, объятый очистительным пламенем. Стены задрапированы тяжёлыми, бархатными портьерами. Вокруг креста круглый стол в виде кольца.
— Здравствуй! Я знал, что ты придёшь, сын мой, — Марк повернул голову и увидел пожилого мужчину. Белоснежные долгополые одежды, отделанные золотом, высокая тиара. Епископ. Он стоял возле стены, рядом с огромным книжным стеллажом. — Я уже довольно давно наблюдаю за тобой и твоими делами. Нам давно стоило встретится.
— Ты епископ Эмилио Таскони? — Марк игнорировал приветственную речь епископа.
— Я, сын мой! — Епископ поманил рукой. — Проходи, будь гостем моим!
Марк сделал шаг и на следующем сорвал с пояса нож и метнул его в епископа. Однако нож пролетел мимо и воткнулся в портьеру, закрывавшую стену позади епископа. Что-то тяжёлое, сорвав портьеру, упало на пол. Аттила мгновенно отреагировал и подал пример остальным. Он с обеих рук начал расстреливать портьеры.
То тут, то там, срывая портьеры, падали тела инквизиторов. В основном это были монахи-бойцы.
Марк обошёл епископа и подошёл к монаху, в которого метнул нож.
— Вставай тварь! — Марк наклонился и схватив монаха за шиворот, поднял на ноги. Выдернув нож из плеча монаха он кивнул на епископа. В этот момент Киска, совершив огромный прыжок с места, повалила епископа на пол. В руке у того был пистолет, скрываемый длинными рукавами. От удара, епископ выпустил пистолет и тот отлетел в сторону.
— Аттила, тащи епископа к столу! Остальным осмотреться. Смотреть в тепловом и инфракрасном спектре! — приказал Марк, таща монаха к столу. Киска неохотно уступила свою добычу роботу. Аттила, бросив одну винтовку, схватил епископа за хламиду и как куль потащил к столу.
— Я читал ваши писания, — начал Марк. — Вернее сказать писанину.
— Ты мудр не по годам Марк Вуали! Ты… — Голос епископа был слаще мёда.
— Если ты ещё раз откроешь рот и прервёшь меня, инквизитор, я отрежу тебе язык. Предупреждаю один раз. Говорить будешь когда я тебе разрешу. — В руке Марка появился нож. — Так вот. Я читал ваши бредни и наткнулся на очень интересную вещь. Якобы всеочищающее пламя Инквизиции, что горит вечно, сжигает только грешников. А праведников даже не обжигает. Я всё это к чему? Мой учитель учит меня не прощать, но предоставить выбор. Второй шанс. Шанс на переоценку своей жизни. Шанс на новую жизнь. Шанс измениться.
Я предоставляю тебе выбор. Даю шанс доказать что ты праведник и твои поступки были оправданы чистотой твоих помыслов. Если ты праведник, как утверждал в своих проповедях, то всеочищающее пламя не причинит тебе вреда. В противном случае… Ну, ты сам понимаешь.
Глаза епископа вылезли из орбит. Губы тряслись, рот открывался и закрывался. Но он не смел произнести и звука. Он не понаслышке знал, этот парень отрежет ему язык и не поморщится. Давным-давно, его родителей расстрелял стоящий рядом и трясшийся как и епископ, монах по прозвищу Егерь.
— Боло! Вон там в углу, я заметил панель управления. Если я не ошибаюсь, там должна, просто обязана быть схема управления пламенем. Выключи пожалуйста.
— Да, Марк! — Бьёрн подошёл к панели в углу и принялся нажимать на кнопки. Наконец он нашёл искомое и нажав на клавишу отключения обернулся. Пламя вокруг креста опало и угасло.
— Аттила, срежь кусок верёвки с портьеры и привяжи епископа к кресту.
— Хорошо Марк. — Аттила отошёл к стене. Его место тут же заняла Киска. Она чувствовала напряжение и беспокойно прохаживалась взад-вперёд, отбивая себе бока хвостом. Киска вплотную придвинулась к епископу и взрыкнула. Епископ обмяк и упал.
Вернулся Аттила с верёвкой. Он подхватил лежащего без сознания епископа и пинком сломав стол двинулся к кресту.
— Бьёрн, уводи бойцов. Ждите у пролома. Я тут закончу и догоню. — Марк посмотрел на Аттилу. — Аттила, ты всё?
— Да Марк. — Робот похлопал пришедшего в себя епископа по плечу.
— Уходи со всеми.
— Да Марк. — Странно, но робот ни на шаг не отходящий от него не стал перечить и задавать вопросов. Он просто пошёл за остальными.
Когда все покинули зал, Марк оттолкнул от себя Егеря. Тот держался здоровой рукой за рану.
— Тебе я тоже предоставлю второй шанс. Я даю тебе шанс умереть как воину. Возьми ножи вон у того монаха.
— Я не буду драться с тобой. — Егерь не сдвинулся с места.
— Твоё право. — Марк криво ухмыльнулся. — Уходи.
— Ты отпускаешь меня? Просто так? — спросил Егерь удивлённо.
— Просто так. Уходи. И не заставляй меня повторять по два раза.
Монах сорвался с места и выбежал из зала. Марк посмотрел ему вслед, потом повернул голову к Киске и кивнул. Та рявкнула и кинулась вслед за Егерем. Через минуту до Марка донёсся полный ужаса крик и утробный рык Киски.
— Ты же отпустил его. Просто так. — Сказал епископ. — Ты ведь сказал, что дашь ему шанс.
— Я дал ему шанс. Шанс умереть как воин, а не как дичь. А он как был тварью, так тварью и остался. Он мог только стрелять в безоружных людей. Даже для инквизитора он труслив.
— Со мной ты тоже так поступишь?
— Нет. Ты сам за себя будешь отвечать. Будешь сам себе доказывать правоту своих слов из проповедей. Всё в руках божьих. — Марк подошёл к панели управления и включил подачу газа в горелки. Потом выставил таймер на каскадное пламя и ткнув в кнопку розжига, вышел из зала. На встречу ему шла Киска. Её клыки-кинжалы были вымазаны в крови.
— Вот вроде бы и всё, Киска. Здесь мы закончили. Пойдём, нас там Бьёрн с Аттилой заждались. А на корабле Эли ждёт. И Жора. А дома Аматео и Риана.
Пламя понемногу разгоралось. Круг за кругом, круг за кругом. Оно поднималось всё выше и выше. Огромный зал заполнил крик боли и ужаса. Крик умирающего на костре. Всеочищающее пламя в последний раз определило кто стоит в нём — праведник или грешник.
ЭПИЛОГ.
Четверо сидели в маленьком домике на окраине Порт-Таурус. Сидели за пустым столом.
— Ну, что? Все закончили свои дела? — спросил Таурус.
— Я давно закончил. — Ответил первым Один.
— Я тоже закончил. — Пилигрим сидел откинувшись на спинку кресла и гладя сидящего на коленях Папируса.
— А ты, Риана, что молчишь? — спросил Таурус после минутной паузы.
— Жаль расставаться с этим миром. Столько пережито.
— Это ведь не в первый раз. Как только приходит время уходить, она постоянно хандрит. — Вставил своё замечание Один. — Любит она их всех.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
