Однако христианские государи чувствовали себя подавленными только что разыгравшимся перед ними зрелищем, и хотя, в ответ на любезное приглашение Саладина, они заняли свои места за пиршественным столом, беспокойство и изумление не покидали их, и все продолжали хранить молчание. В душе одного только Ричарда не было больше места для подозрительности и сомнений. Но и он, казалось, обдумывал какой-то план и старался найти самую подкупающую и приемлемую форму для того, чтобы его предложить. Наконец он выпил залпом большую чашу вина и, обратившись к султану, осведомился, правда ли, что тот удостоил графа Хантингдона чести, вступив с ним в единоборство.

Саладин, улыбаясь, ответил, что он испытал своего коня и оружие в поединке с наследным принцем шотландским, как это принято между рыцарями, которые встретились в пустыне; и он скромно добавил, что хотя схватка не была решительной, все же у него нет оснований гордиться ее исходом. Шотландец, в свою очередь, не согласился, что преимущество было на его стороне, и счел своим долгом отдать пальму первенства султану.

— То, что ты встретился в единоборстве с султаном, само по себе достаточная честь, — сказал Ричард, — и я завидую ей больше, чем всем улыбкам Эдит Плантагенет, хотя и одной из них достаточно, чтобы вознаградить за целый день кровавой битвы… Но что скажете вы, благородные государи? Мыслимое ли это дело, чтобы такое блестящее собрание рыцарей разошлось, не совершив ничего, о чем стали бы говорить в грядущих веках? Что значит разоблачение и смерть предателя для цвета рыцарства, который присутствует здесь и не должен разъехаться, не став свидетелем чего-либо более достойного его взора? Что скажешь ты, благородный султан, если ты и я сейчас, перед лицом этого избранного общества, разрешим давний спор по поводу палестинской земли и сразу покончим с этими докучливыми войнами? Вот там готовое ристалище, и у ислама никогда не будет лучшего защитника, чем ты. Я, если не найдется более достойного, брошу свою перчатку от имени христианства, и со всей любовью и уважением мы сразимся не на жизнь, а на смерть за обладание Иерусалимом.

Все затаили дыхание, ожидая ответа султана. Краска прилила к его щекам и лбу, и многие из присутствующих считали, что он колеблется, не в силах решить, принять ли ему вызов или нет. Наконец он сказал:

— Сражаясь за святой город против тех, кого мы считаем язычниками, которые поклоняются идолам из дерева и камня, я могу быть уверен, что аллах укрепит мою руку; а если я паду от меча Мелека Рика, то для моего перехода в рай не может быть более славной смерти. Но аллах уже отдал Иерусалим сторонникам истинной веры, и если бы я, понадеявшись на свою личную силу и ловкость, подверг опасности то, чем я прочно владею благодаря превосходству моих войск, это означало бы искушать бога нашего пророка.

— Ну, если не за Иерусалим, — сказал Ричард тоном человека, умоляющего об одолжении своего близкого друга, — то, быть может, из любви к славе мы встретимся хотя бы в трех схватках с острыми копьями.

— Даже этого, — слегка улыбаясь, ответил Саладин, которому страстная настойчивость, с какой Львиное Сердце домогался поединка, показалась забавной, — даже этого я не имею права себе позволить. Хозяин приставляет к стаду пастуха для блага овец, а не самого пастуха. Будь у меня сын, к которому перешел бы мой скипетр в случае моей смерти, я был бы волен уступить своему желанию и не задумываясь принял бы твой смелый вызов. Но в вашем писании говорится, что стоит убить пастуха, как овцы разбегутся.

— Все счастье досталось на твою долю, — со вздохом сказал Ричард, обернувшись к графу Хантингдону. — Я отдал бы лучший год моей жизни за эти полчаса у «Алмаза пустыни»!

Рыцарская удаль Ричарда подняла дух присутствующих, и когда они наконец собрались уходить, Саладин подошел к Львиному Сердцу и взял его за руку.

— Благородный король Англии, — сказал он, — мы сейчас расстанемся и больше никогда не встретимся. Мне так же хорошо известно, как и тебе, что ваш союз распался и больше не восстановится и что у тебя слишком мало своих войск для продолжения войны. Я не вправе уступить тебе Иерусалим, которым ты так хочешь завладеть. Для нас, как и для вас, это святой город. Но любая другая просьба Ричарда к Саладину будет удовлетворена с такой же готовностью, с какой этот источник утоляет жажду всех путников. И Саладин выполнил бы эту просьбу столь же охотно даже в том случае, если бы Ричард очутился в пустыне лишь с двумя лучниками!

* * *

На следующий день Ричард вернулся к себе в лагерь, а немного спустя состоялось бракосочетание молодого графа Хантингдона и Эдит Плантагенет. Султан прислал молодым в подарок знаменитый талисман. С его помощью в Европе было совершено много исцелений, но ни одно из них не могло сравниться с теми успешными, прославленными исцелениями, которых удавалось добиться Саладину. Талисман все еще существует; граф Хантингдон завещал его доблестному шотландскому рыцарю сэру Саймону Ли, и в этой старинной, высоко почитаемой семье он сохранился до наших дней. И хотя современная фармакопея отказалась от применения чудодейственных камней, талисманом Саладина продолжают пользоваться, когда надо остановить кровотечение, а также в случаях бешенства.

Наше повествование на этом заканчивается, так как обстоятельства, при которых Ричард вынужден был отказаться от плодов своих побед, описаны в любом историческом труде, посвященном этой эпохе.

ПОЭМЫ

ПЕСНЬ

ПОСЛЕДНЕГО МЕНЕСТРЕЛЯ

Вступление

Путь долгим был, и ветер ярым,А менестрель — бессильным, старым.Он брел, поникший и седой,В мечтах о жизни прожитой.С его утехой — арфой звонкой —Сиротка-мальчик шел сторонкой.Старик из тех последним был,Чьи песни встарь наш край любил.Но время бардов миновало,Друзей-певцов уже не стало.Ах, лучше бы меж них почить,Чем дни в забвении влачить!А ведь и он скакал на воле,И он пел жаворонком в поле!..Его уж в замки не зовут,К местам почетным не ведут,Где лорды слушать были радыСлагаемые им баллады.Увы, все изменилось так!На троне Стюартов — чужак,В век лицемеров даже пеньеКарается как преступленье,И, став бездомным нищим, онЖить на подачки принужденИ тешить тем простолюдина,Что пел он встарь для господина.

Вот замок Ньюарк, как утес,Пред ним зубцы свои вознес.Старик обвел окрестность взглядом —Жилья другого нету рядом.И робко он вступил под сводРешеткой забранных ворот.О них в те дни, что миновались,Валы набегов разбивались,Но открывался их замокДля всех, кто нищ и одинок.В окошко леди увидала,Как брел певец, худой, усталый,И приказала, чтобы онБыл и пригрет и ободрен.Ведь горе и она вкусила,Хоть имя знатное носила:Над гробом Монмаута ейПришлось лить слезы из очей.

Как только старца накормили —Все с ним приветливыми были,—Он встал, о прежней вспомнив силе,И тотчас речь повел о том,Как Фрэнсис пал в бою с врагомИ Уолтер смерть — прости их боже!На поле битвы принял тоже.Ему ль не знать, как род БаклюБылую славу чтит свою?Не снизойдет ли герцогиняК тому, что петь начнет он ныне?Хоть стар он и рука слаба,Петь о былом — его судьба.Коль любит леди арфы пенье,Он ей доставит развлеченье.

Согласие дано. Внимать,Как встарь, певцу готова знать.Но лишь вошел он в зал несмело,Где леди меж гостей сидела,Взяло смущенье старика.Касаясь струн, его рука,Утратив легкость, задрожала.Споет ли он, как пел бывало?Страданья, радость прежних днейВстают пред ним чредой своей,И арфу строить все трудней.Но тух хозяйки поощреньеРассеяло его смущенье,И, собирая звуки в хор,Он начал струнный перебор,При этом выразив желаньеПропеть старинное сказанье,Которое в дни испытанья,Давным-давно сложил он самДля знатных рыцарей и дам.Петь нынче ту же песнь он будет,Что пел пред Карлом в Холируде,Хоть и страшится, что сейчасТот давний он забыл рассказ.По струнам пальцы пробегали…Полны тревоги и печали,Им струны глухо отвечали.Но найден нужный ритм — и вотВ очах певца огонь живет,Сметая тень былых невзгод,И вдохновением поэта,Как прежде, грудь его согрета.К нему вернулся прежний пыл,Он снова духом воспарил.Ему грядущее открыто,Былое горе им забыто.Гнет старости, борьбу с нуждой —Все песня унесла с собой,И то, что память растеряла,Опять для барда воссияло,И старых струн окрепла трель…Так пел Последний Менестрель.

Песнь первая

1Пир в поздней кончился беседе.Ушла в опочивальню леди.Ее покои родовыеХранят заклятья роковые(Спаси нас, Иисус, Мария!).Никто бы, чар страшась, не могСтупить за каменный порог.

2Стол отодвинут. Гости встали.Дворяне, рыцари, родняГуляют по высокой залеИль греют руки у огня.Псы после бешеной охотыУ стен вповалку разлеглись,И снятся им леса, болота,Где за зверьем они гнались.

3Здесь тридцать рыцарей суровыхЖдут боевых горячих дней,Здесь тридцать слуг, в поход готовых,Из стойла вывели коней,И тридцать йоменов в той залеГостям служить за честь считали.Здесь цвет всех рыцарей — ониВладетельным Баклю сродни.

4Меж ними десять — вечно в латахИ шлемах боевых пернатых,И в тишине часов ночныхИ днем доспех всегда на них.Они во всем вооруженьеВкушают даже сна забвеньеИ в изголовье щит кладутИ, не снимая в час трапезыС руки перчатку из железа,Вино сквозь щель в забрале пьют.

5Десяток йоменов с пажамиЛишь знака ждут. Здесь все с мечами,И тридцать скакунов притомСтоят в конюшне под седломВ налобниках с шипом колючимИ у стремян с копьем могучим.При них сто запасных коней —Таков закон военных дней.

6Зачем здесь люди ждут с конямиИ воины не спят ночами?Чтоб рог услышать, лай собакИ вражьих войск увидеть знак —Кресты Георгия святогоВ огнях костра сторожевого.От полчищ с юга сторожатОни свой Брэнксом с гордых башенИ ждут врага. Он, зол и страшен,От Уоркворта ведет отряд.

7Здесь каждый на посту — порядкиОт века строги на войне.Где ж воин, клан водивший в схватки?Лишь меч его без рукояткиРжавеет на стене.Но сложат барды песнопеньяО том, как Уолтер пал в сраженье,Когда все жители страныС границ бежали от войны,Был в Данидине шум великий,Повсюду колыхались пики,И, клич издавши боевой,Пал в битве Брэнксома герой.

8Поможет ли Христа ученьеЛихую отвратить беду?Смирит ли набожности рвеиьеРодов смертельную вражду?Нет! В сердце их вождей отнынеМесть разлила столь адский яд,Что и хождением к святынямОни себя не исцелят.Покуда Сесфорд славит КарраИ Скоттам Эттрик песнь поет,Всё будут сыпаться ударыСо злобой давнею и яройИ род войной идти на род.

9Над трупом Уолтера в печалиСклонялись удальцы лесов,Немало женщины ронялиИ слез над павшим и цветов.Лишь леди слез не проливала,Цветов над павшим не роняла.Ей мщение, что душу жгло,Источник скорби заградило;Бесстрастным и суровым былоЕе надменное чело,Пока всему на радость клануМалютка сын ей не сказал:«Когда я сам мужчиной стану,Отмстит убийцам мой кинжал!»И лишь тогда, его лаская,Склонилась мать, слезу роняя.

10Плащ сброшен, волосы развиты..Неубрана, бледна,Рыдает над отцом убитымДочь, горести полна.Но не одно души мученьеВ тех вздохах и слезах —В груди у Маргарет смущенье,Тоска любви и страх.Она не может даже взглядомСочувствия искать:Ее любимый с Карром рядомПривел к ним вражью рать,И скоро будет к их оградамРучей в крови бежать.Мать никогда не согласитсяНа брак, что должен совершиться,Уж лучше дочке трупом стать!

11Отец у леди знатен родомИ мудр рассудком был,И изучал он год за годомНауку тайных сил.Постигнул в Падуе далекойОн волшебства языкИ в чернокнижие глубокоСвоим умом проник.Великой тайной превращенийОн овладел вполне,И не отбрасывал он тениНа солнечной стене!

12Оставил тайных знаний зернаОн дочери своей,И духи воздуха покорноПовиновались ей.Сейчас одна в старинной башнеСидит она в тоске всегдашней,И шум доходит к ней глухой,Похожий на морской прибой.Поток ли плещет в берег властно,Смывая комья глины красной,Иль дуб шумит, как бурный вал,Иль эхо мечется средь скал?Что значит этот шум?Он страшен.Кто стонет у подножья башен?

13Заслышав шум ночнойПод башнею суровой,Псы поднимают вой,Кричат в ущелье совы.А рыцарей отрядЖдет бури ежечасно,И все в окно глядят.Но небо так же ясно.

14Слушая, как ТивиотВ дол свергается с высот,Как шумят дубы и скалы,Вторя буре небывалой,Знает леди — то широкоК ней ветров доходит хор,Слышно ей, как Дух ПотокаРечь заводит с Духом Гор.

15Д у х П о т о к аСпишь ты, брат?Д у х Г о рНе сплю я, нет!Здесь, в ущелье, лунный свет,Блещет пена до КрейкроссаВозле каждого утеса.Эльфов легкий хоровод,В звуках музыки порхая,Ветки вереска плететНа лугах родного края.Вверх и вниз снует их рой,Дружной занятый игрой.

16Д у х П о т о к аВ башне девушка рыдаетПод далекий стон волны.Это Маргарет страдает,Слезы льет в лучах луны.Ты, читавший звезд узоры,Молви, кончатся ль раздоры,Что ее в грядущем ждет,Замуж за кого пойдет?

17Д у х Г о рВот Медведица Большая,Льдистый полюс огибая,Вверх ползет, и ОрионЗвездным хором окружен.А вдали, в туман одеты,Светят дальние планеты.Я с трудом их письменаРазличаю в бездне синей.Но скажу: сломить гордынюСтрасть пока что не вольна.

18Уж голосов не слышно боле:Их мрачный гул давно затихТам, у реки и в темном поле,Среди холмов и скал крутых.Но длится гул в одной из башен —В покоях леди. Все слышнейЗвучит тот шум в ушах у ней,Но твердый дух ее бесстрашен.Ее ль гордыне унижаться?Ее душа всегда строга.«Скорее горы преклонятсяИ вспять потоки обратятся,Чем станет дочь женой врага!»

19И леди видит: в замке, в зале,Где рыцари, сойдясь толпой,В беседе время коротали,Сын развлекается игрой.На сломанном копье он смелоНосился между них верхом,Сражаясь дерзко и умелоС воображаемым врагом,А те, чье сердце тверже стали,Чей дух в сраженьях закален,Его забавы разделялиИ были веселы, как он.Написана ему дорогаВеликой славы на роду:Собьет он спесь с Единорога,Возвысит Месяц и Звезду.

20Забыла леди на мгновеньеО том, что шепчет гордость ей,И в материнском восхищеньеОстановилась у дверей.Но тотчас, вспомнив про дела,Речь с Делореном завела.

21Меж горцев всех отважней он,Гроза для вражеских племен.Вся местность Уильяму знакома,В лесах, в болотах он как дома.Сумеет он, меняя путь,Ищеек Перси обмануть.Пусть нет на бурном Эске брода —Его переплывет он с хода.Всегда найдет он путь прямой —В снегах зимы и в летний зной.И днем и ночью, коль придется,В любой он чаще проберетсяИ у врага отбитый скотИз Камберленда приведет.Давно он не в ладу с законом,С шотландским и английским троном.

22«Сэр Уильям, выслушай меня.Садись на быстрого коня;Пусть он во весь опор летитТуда, где льется светлый Твид!Там есть монах, старик седой,В стенах обители святой.Скажи ему, что час пробил,Что в эту ночь ему не спать;Должны в одной вы из могилСокровище мне откопать.Пусть в ночь святого МихаилаПомогут вам луна, светила.Узнать легко могилу туПо ярко-красному кресту.

23Монах вручит заветный клад.Не медли, с ним скачи назад.То книга. Тайны скрыты в ней,И ты ее читать не смей.Прочтешь — навеки пропадешь:Ты пожалеешь, что живешь».

24«Крепок конь, здесь рожденный, Тивиотомвспоенный.Буду гнать что есть мочи коня.Бог поможет мне в этом, и еще предрассветомВы обратно дождетесь меня.Поскачу, полный рвенья, исполнятьпорученье,Все добуду для вас, ваша честь!А читать не умею. Перед казнью моеюЯ не смог бы отходной прочесть!»

25Он на коня вскочил лихогоИ с вала выехал крутогоПод аркой башенных воротТуда, где льется Тивиот.К востоку путь свой держит лесомСэр Уильям под ветвей навесомСквозь пограничных башен строй,Оставив Бортуик за собой.Холмы уже ушли из вида,Где бродит ночью тень друида,Померкли Хоуика огни,Остались позади они,И привела его равнинаК высоким башням Хэзелдина.

26«Стой!» — крикнул воин у ворот.«Во имя Брэнксома, вперед!» —Ответил рыцарь, шпоры далИ мимо башни проскакал.Он повернул от Тивиота,Куда ручей журчащий вел,К холму, с которого охотаВсегда спускалась в мрачный дол,И перед ним, виясь отлого,Открылась римская дорога.

27Во всем спокойствие храня,Слегка он придержал коня,Стянул подпругу, меч из ноженЧуть вынул — смел, но осторожен.На скалах Минто лунный луч,Ручей струится между круч.Конь бег замедлил у потока,Здесь сокол вьет гнездо высоко,И взор со скал вперяет в долДобычи алчущий орел.Здесь эхо вторило когда-тоРогов разбойничьих раскату,А в наше время средь ущелийНесет далеко стон свирели,Когда пастух доверит ейПоутру грусть любви своей.

28Сэр Уильям выбрал путь опасныйК долине Риддела прекрасной,Где, изливаясь из озер,Между горами Эйл бурливыйЛетит и машет пенной гривой,Как конь, что мчит во весь опор.Но Делорену и потокДорогу преградить не смог.

29Конь прянул смело, как всегда.Доходит до колен вода,Крутясь, мутна и тяжела,Она уж к шее подошла,Но, тяжкой скованный броней,Конь все же борется с волной,А рыцарь так же, как и он,Все глубже в воду погружен.Уж перья шлема вслед за нимСтруятся по волнам седым,Но конь прыжком в последний мигКрутого берега достиг.

30Сэр Уильям Делорен в смятеньеПоник угрюмо головой:Возник в его воображеньеКипевший здесь кровавый бой,Когда впервые в блеске сталиСкотт с Карром недругами сталиИ, в плен попав, король гляделНа то, как строй друзей редел,Как клан Баклю встречал угрюмоАтаку Дугласа и Хьюма,Пока не пал, копьем пронзен,Тот, кто был Сесфордом вспоен.

31Так ехал рыцарь с мрачной думойРавниной вереска угрюмой,Пока над Твидом, как утес,Одетый в мох, не встал Мелроз.Сурово высилось аббатство,Монахов вековое братство.Минуя Хоуик, слышал онПолночной службы тихий звонИ хора сумрачное пенье,Что замирало в отдаленье,Подобно арфе, чья струнаЛишь ветру отвечать вольна.Окончен путь А ночь идет,В конюшне конь копытом бьет,И ждет сэр Уильям у ворот.* * *Умолкла арфа, и старикГлавою горестно поник —Ведь не был он уверен в том,Что угодил гостям стихомВо взглядах рыцарей искалОн осужденья иль похвал.Он одряхлел, он весь седой.Ему ль о славе петь былой?Ослабла арфа, и рукаТеперь уже не так легка.Но леди, рыцари, вся знатьПросили барда продолжать,Готовы все наперебойЕго почтить своей хвалойРука его, как встарь, верна,Чист голос и звонка струна.И, похвалою вдохновлен,Опять коснулся арфы он.

Песнь вторая

1 ... 103 104 105 106 107 108 109 110 111 ... 195

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 19 - Вальтер Скотт бесплатно.

Похожие на Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 19 - Вальтер Скотт книги

Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 9 - Вальтер Скотт - Исторические приключения
Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 10 - Вальтер Скотт - Исторические приключения
Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 11 - Вальтер Скотт - Исторические приключения
Аббат - Вальтер Скотт - Исторические приключения
Айвенго - Вальтер Скотт - Исторические приключения
Талисман - Вальтер Скотт - Исторические приключения
Квентин Дорвард - Вальтер Скотт - Исторические приключения
Квентин Дорвард - Вальтер Скотт - Исторические приключения
Синайский гобелен - Эдвард Уитмор - Исторические приключения
Капитан Хорнблауэр. Под стягом победным - Сесил Скотт Форестер - Исторические приключения / Морские приключения / Прочие приключения

Оставить комментарий