Московский царь, как известно, взошел на престол 16 января 1547 года семнадцатилетним юношей, «Грозным» стал не сразу. С детства его окружала Избранная рада из воспитателей-греков да русских бояр, которые при малолетнем правителе заботились о собственном обогащении и утехах. Политика их интересовала мало, зато она была уделом духовных лиц, которые загодя готовили юному царю программу его будущих действий. От них пришла в Москву идея царствования, потому что они лучше знали сокровенные тайны власти.
О серьезном воспитании малолетнего великого князя никто, конечно, не думал, он рос таким, каким рос. Видя с детства людей, которыми правили инстинкты и плотские страсти, принял разврат за правило жизни. Отсюда те неправдоподобные слухи, которые окружали московского правителя даже при жизни, что в них правда, а что наговор, понять нельзя… Иезуиты потом постарались, поработали над портретом первого русского царя, сделав из него не человека, а монстра.
Но что точно, в нем с детства жила болезненная самовлюбленность, унаследованная от отца, она сыграла роковую роль. Иван Грозный сам, своими собственными руками, поставил себя последним из Рюриковичей в ряду московских правителей. Его трагедии предшествовали события, которые пришли на Русь вместе с его бабушкой, обманувшей папу римского. Она навлекла гнев Запада на княжеский род, занесла над ним косу смерти. Хотя поначалу все складывалось удачно.
Молодой князь Московской Руси, выполнив все нужные формальности, по законам тюркской веры объявил себя царем. И был абсолютно прав. Это значило, что теперь ему подчинялись казанский хан и остальные ханы бывшей Золотой Орды, а также вся торговля и ее доходы. Его слова подкреплялись делами, Москва могла собрать войско в 150 тысяч наемников… Решение Ивана Грозного о царствовании, в отличие от касимовских «царей», звучало во много раз убедительнее, за ним стояла реальная сила. И это не все.
Иван Грозный как царь Дешт-и-Кипчака приглашал к себе в Москву отверженных ордынцев, приглашал знать соседних ханств на службу, для пришельцев создавал новые имения, вотчины, придумывал льготы и должности. То, в отличие от Крыма, было серьезной политикой. Продуманной, глубокой, перспективной. Москва не отталкивала людей, наоборот, привлекала, позволяла жить по старинным тюркским традициям… В условиях шаткого двоевластия то была самая лучшая линия поведения.
В ней и состояла идеологическая победа над Крымом.
Своим Судебником Иван Грозный объявлял, пусть не громко, претензии на «ничейное» наследство Золотой Орды, на ту его часть, которая не признала власть мусульманского Крыма. Документ контурно прописывал будущее страны на десятилетия вперед, он был составлен по-тюркски и для тюрков. Конкретно. В этом проявлялся интеллект правителя, масштаб его замыслов.
Молодой царь, утверждаясь в новом звании, бахвалился родством с Чингисханом, относя себя к семейству Чингисидов… Ему важно было стать своим для очень многих людей. Тем более в его словах не было преднамеренного обмана, род Рюриковичей действительно очень и очень древний, он правил в Скандинавии. «Рюрик» некоторые ученые выводят от «арий», равняют с «раджой» и с «рю», от которого на Западе произошел «рекс». Здесь многое очень похоже на правду, прошлое рода просматривается в его тамге и на его гербе… Какая-то очень далекая связь с Чингисханом вполне возможна, только так ли она важна? Это ли было главным?
Примечательны наблюдения, которые привел издатель Э. Гиббона, они «разбросаны у различных писателей» и связаны с ранней историей Рюрика, той что неизвестна в России. «Живший в Южной Ютландии принц Гарольд был изгнан в 814 году со своей родины и нашел убежище в Германии. Сын Карла Великого принял его… и дал ему провинцию Рустринген». «В 850 году племянник этого Гарольда (или брат?) по имени Рюрик сделал провинцию колыбелью морских разбойников», отсюда велись опустошительные набеги в устья Темзы и другие порты северного побережья Европы. В том числе и на Балтику.
Появление в Северо-Восточной Европе топонима Русь случайным не назовешь, оно связано с Рустриген. И с колониями Рюриковичей. Вполне возможно, что слово «Русь» есть сокращенная форма «Рустриген».
Крым реагировал на московское восхождение вяло. Он не ожидал от юноши зрелой мудрости и здорового нахальства. Это интеллектуальная элита Орды, обосновавшаяся в Москве еще при Батые, достойно показывала себя, преподнося уроки политики. Она рано или поздно должна была проявить свои природные способности.
Первой против Москвы выступила Казань, где была вторая по численности епархия Русской церкви. Не пожелав идти под ее правящую руку, казанский хан Сафа-Гирей ничего не предлагал взамен, позиция Руси была явно сильнее, на ее стороне стояли Небо и адаты, против которых возражать бессмысленно. Их усиливало и то, что казанская знать жадно смотрела на Москву, желая быстрее переехать сюда, она вела переговоры, на которые был щедр московский царь, раздававший переселенцам титулы и поместья.
Академик В. В. Бартольд приводит любопытные сведения. Оказывается, в Х веке города Булгар и Казань были невзрачными поселениями, составленными в основном из войлочных юрт. Но к XV веку они сделались каменными городами. Не «болгарские сапоги» были там главным предметом торговли, а все-таки рабы, которых отлавливали на Руси и поставляли в Самарканд, Бухару, другие центры работорговли.
Именно работорговля и отсутствие перспективы не устраивали потомственных казанских аристократов, которые отличались философскими исканиями, глубокими духовными знаниями, высокой поэтической и музыкальной культурой, они первыми обратили взор на восходящую Москву. Их интерес был закономерен, прозябать в провинции они не желали.
А юноша-царь не скупился. Он оказался умнее старцев, окружавших и крымского, и казанского хана… Разумеется, разногласия с официальной Казанью неминуемо зашли в тупик, их улаживало войско, продиктовавшее условия московской политики. Удача с тех пор навсегда отвернулась от провинциальной Казани, впрочем, ее там никогда и не было. Увы, по дороге сюда она всегда опаздывает или путает адрес.
То было не просто, но и не так примитивно, как его принято ныне показывать. Велась политика, борьба за власть, ведь «царь» появился и в Казани. Из двух царей остаться должен был один. Иначе не бывает. В 1550 году умер Сафа-Гирей, трон наследовал его двухлетний сын Утамыш-Гирей. Лучшего момента для удара не придумать. Русское войско вел в Казань бывший казанский хан Шах-Али, жаждавший отомстить неоднократно предававшим его мурзам и бекам, переметнувшимся к Сафа-Гирею.
В следующем году татары выдали русскому царю Утамыш-Гирея вместе с матерью, Сююмбике, ставшей женой Шах-Али… Здесь нужен талант Шекспира, чтобы описать трагедию, сокрушившую Казань.
Иван Грозный, которому едва стукнуло двадцать лет, не имел опыта военных походов, без участия татар он никогда бы даже не приблизился к неприступной Казани. Штурм города провели донские татары и провели профессионально, по правилам военной науки, сделав подкоп под городские стены, их взорвали, и, ворвавшись в проломы, наемники закончили свою работу на улицах города…
Как и положено, победителя одни приветствовали, другие ненавидели.
Термин «татары» не исследовал, кажется, только ленивый. Однако за обилием слов обычно скрывают тот факт, что одна из первых письменных его фиксаций – в орхонских надписях – пришлась только на VIII век. То был не этноним, то есть за ним не стоял отдельно взятый народ. Речь шла об орде, либо о хане орды, которого звали Татара, это – весьма распространенное тюркское имя.
Вот почему профессор Н. А. Баскаков полагал, что те же казанские татары не преемники какого-то древнего народа, а бывшие подданные правнука Чингисхана, ордынского хана Татары. Такое объяснение вполне согласуется с тем, что после Смуты и распада Казанской епархии, то есть в XVII веке, в Поволжье утвердился этноним «татары», он относился к русским, не принявшим славянства. Появление этнонимов «крымские татары», «кавказские татары» и другие, видимо, из того же ряда.
Царю в той ситуации ничего не оставалось, как уничтожать противников. Всех. И беспощадно. Он убивал не мусульман, а врагов Москвы. Ислам в Казани исповедовали, может быть, несколько десятков семей, прибывших из Крыма, по одному из источников, их было тридцать. Конечно же не об исламе шла речь с отцами города, когда начались массовые казни. Царь следовал древнему правилу, о котором написано даже в скандинавских сагах: если хочешь победить, иди до конца.
Неприятеля нельзя жалеть, как бы жалок он ни был.
Трупы врагов русские не хоронили, их бросали на плоты и пускали вниз по Волге (Итили), «чтобы всем страшно стало». То отвратительное зрелище тоже было в тюркской традиции, оно без боя повергало других противников Москвы… Психологическая атака.
