Шерлок Холмс, – самое большое удовольствие зачастую черпает из наименее значительных и ярких его проявлений. Отрадно отметить, что вы, Уотсон, хорошо усвоили эту истину и при изложении наших скромных подвигов, которые по доброте своей вы решились увековечить и, вынужден констатировать, порой пытаетесь приукрашивать, уделяете внимание не столько громким делам и сенсационным процессам, в коих я имел честь принимать участие, сколько случаям самим по себе незначительным, но зато представляющим большие возможности для дедуктивных методов мышления и логического синтеза, что особенно меня интересует… Возможно, вы ошибаетесь, стараясь приукрасить и оживить ваши записки вместо того, чтобы ограничиться сухим анализом причин и следствий, который единственно может вызвать интерес в том или ином деле… Преступление – вещь повседневная. Логика – редкая. Именно на логике, а не на преступлении вам и следовало бы сосредоточиться. А у вас курс серьезных лекций превратился в сборник занимательных рассказов…
Артур Конан Дойл. Медные буки
Глава первая. Случайная встреча
Библиотека Ивана Грозного…
Что это – красивая легенда, выстроенная из случайных, не связанных между собой исторических фактов, или историческая реальность, обросшая домыслами и легендами?
Рассказав на юбилее Пташникова о находке в моем родном селе Петровском сундука со старинными книгами, я никак не ожидал, что эта давняя история будет иметь прямое отношение к судьбе царской книгохранительницы, что мне предстоит принять самое непосредственное участие в расследовании этой удивительной и запутанной тайны, начало которой терялось в веках.
Я приехал на вокзал за полчаса до отхода электрички. Купив билет, вышел на перрон – и тут неожиданно увидел Марину. Заметив меня, она приветливо улыбнулась, чему я немало удивился, вспомнив, с каким кислым видом она обращалась ко мне за юбилейным столом. Но сегодня ее словно подменили: заговорила так, будто мы давно знакомы, когда подошла электричка, села в один вагон со мной.
– Решила навестить подругу в Ростове, – объяснила она, как только электричка тронулась от перрона. – Сто лет не виделись.
– А я к родителям в Петровское. Тоже давно собирался, но все никак не мог вырваться, – охотно поддержал я разговор. – Обещал еще вчера быть, да Пташников на свой юбилей пригласил.
– Мне этот юбилей напомнил наше ученое собрание в музее, – с улыбкой призналась Марина.
– Вам было скучно?
– Нет, почему же, люди собрались интересные. Просто раньше мне никогда не приходилось бывать в компаниях, где за праздничным столом всерьез говорят о таких вещах, как библиотека Ивана Грозного.
– Вы не верите в ее существование?
– Доказательства Пташникова меня не убедили.
– А письмо Актова? А книга с печатью Грозного? Разве это не свидетельства в пользу существования царской библиотеки?
– Мне представился более интересным и убедительным ваш рассказ о книгах, найденных в тайнике под часовней, – круто сменила тему разговора Марина. – Но куда они делись, если не в музей? Краем уха я слышала, у вас сохранилась какая-то фотография, которую вы обещали привезти Пташникову. Что это за фотография? Почему Иван Алексеевич так хочет ее увидеть?
Я повторил то, что уже говорил за столом: как сестра Марка сфотографировала нас сидящими на сундуке с книгами перед тем, как его погрузили в машину.
– Мне помнится, на фотографии виден номер грузовика. Кроме того, в кадр попали какие-то люди. Вроде бы водитель и тот, кто распоряжался погрузкой. Но в этом я не уверен.
– Интересно было бы посмотреть на эту фотографию. Вы когда возвращаетесь в Ярославль?
– Во вторник, вечерней электричкой.
– Значит, увидимся, я тоже хотела возвращаться в этот же день.
Заметив на моем лице удивление, Марина объяснила:
– У меня есть несколько заработанных дней, давно хотела их отгулять. Садитесь в третий вагон от хвоста, там и покажете мне фотографию. Не забудете?
Я заверил Марину, что с памятью у меня все в порядке, и спросил, почему эта фотография так заинтересовала ее.
– Чисто женское любопытство, – отшутилась она. – А если всерьез, у меня к этим исчезнувшим книгам профессиональный интерес – ведь я работаю в отделе, посвященном «Слову о полку Игореве», занимаюсь историей древнерусской литературы на Ярославской земле. Вполне возможно, в этом пропавшем сундуке были книги, которые украсили бы нашу экспозицию.
Я спросил Марину, читала ли она год назад в молодежной газете мой очерк «Таинственное «Слово» – об истории находки и гибели древнего списка «Слова о полку Игореве».
– Читала, и даже с карандашом в руках.
– Почему с карандашом?
– Подсчитывала, сколько вы сделали в своем очерке предположений, которые не подкреплены историческими данными.
– Ну, и сколько же насчитали? – уязвленно поинтересовался я.
– Очень много. У меня даже было желание написать на ваш очерк разгромную рецензию.
– Почему же не написали?
– Лидия Сергеевна Строева отсоветовала, заведующая нашим отделом. Как я заметила, она относится к вам с большой симпатией.
– Да, мы с ней хорошие знакомые. В работе над этим очерком она мне очень помогла, подобрав всю необходимую литературу. Как же ей удалось вас отговорить?
– Она сказала, что вы, как писатель, имеете право на версию.
– Но вы с ней все-таки не согласны?
– Историей «Слова» занимались знающие люди, авторитетные академики. И вдруг появляется ваш очерк, в котором их многолетние исследования подвергаются сомнению. Я считаю, что не нужно заново придумывать велосипед хотя бы и очень оригинальной конструкции, когда в любом магазине можно приобрести велосипед, уже давно испытанный и хорошо себя зарекомендовавший. То же самое касается исследований, посвященных судьбе «Слова о полку Игореве». Зачем ломать перья дилетантам, когда свое мнение высказали специалисты?
– До тех пор, пока не будет найден хотя бы еще один древний список «Слова», все его оценки, даже на самом высоком уровне, – всего лишь версии.
– Я на этот счет другого мнения, – твердо заявила Марина. – В истории, как и в любой другой науке, недопустимо любительство.
– А как вы относитесь к предположению Пташникова, что в коллекции Актова был подлинный список «Слова о полку Игореве»?
– Еще одна совершенно невероятная версия.
– Но если Актов действительно нашел библиотеку московских государей, в ней вполне могло храниться и «Слово». Таким образом, оно могло оказаться среди тех книг, которые Актов выслал Неелову.
– Вы сначала докажите, что ваш Неелов из Петровского – именно тот человек, которому адресовано письмо Актова.
– Я думаю, это не составит большого труда, какие-то сведения о семье Нееловых, наверное, найдутся. Надо заглянуть повнимательнее в биографию Артынова – возможно, книга, которую он
