— Ничего, — глухо пробормотал старик.
— Где вы конфеты-то уже нашли?! — дворянин раздраженно вытряхнул из ладони печального спутника шоколадные кругляши. — Как ребенок, в самом деле! Глаз да глаз нужен! Вам сколько лет?! Неужели за всё это время так себя контролировать и не научились?! Выплюньте то, что уже в рот засунули!
— Нет! — пытался сопротивляться гений науки, пока под заинтересованные взгляды окружающих, юноша старался разжать ему челюсть, сдавливая щеки большим и указательным пальцами.
В результате молодость и напор победили старость и опыт. Обслюнявленная сладость выпала изо рта ученого и укатилась куда-то под ноги танцевавшим.
— Вы знаете, какой эффект призрачная пища оказывает на организм?! — шипел гендевец на обиженно вытиравшего губы старика. — Лично я — нет! Поэтому предпочитаю не рисковать…
Послышался шлепок тел об мрамор, женский визг и мужская ругань — кто-то таки поскользнулся на мокрой конфете.
— Вон! — наконец, кот нашел в толпе знакомое лицо.
Ральдерик посмотрел в указанном направлении. Товарищ танцевал с какой-то глупого вида барышней. Черный камзол с темно-синей отделкой идеально сидел по фигуре, лента цвета индиго перехватывала длинные кудрявые волосы, аккуратное белое жабо с крупной сапфировой брошью выглядывало поверх лацканов. Что на нем было надето ниже не получалось разглядеть из-за мельтешения юбок и чужих ног.
— Надо признать, он у нас смотрится, — дворянин оценивающе склонил голову на бок и сложил руки на груди, одобрительно оглядывая внешний вид друга. — Теперь точно знаем, как на свадьбу его наряжать. Общение со мной всё-таки не прошло для него даром. А Филара, случайно, не тут? А то я бы посмотрел на нее в таком платье…
Юноша почувствовал, как на щеку ему многозначительно опустилась кошачья лапа, и решил, что безопасней будет тему не продолжать.
— А я, признаться, был уверен, что он не умеет танцевать, — буркнул вельможа, направляясь к кузнецу и волоча за собой несопротивлявшегося ученого. — Пропустите… Пропустите… Осторожней… Сам такой!
Путь герцога по залу отмечался вскриками столкнутых дам, сбившимися с ритма парами и негодующе бормотавшими мужчинами, слишком степенными и чопорными для того, чтобы гневно орать, получив острым локтем в бок.
— А вы в курсе, что он женат? — обратился вельможа к партнерше друга, вцепляясь тому в плечи и мешая танцевать. — И, если его супруга узнает, что здесь происходит, то ваш труп, моя дорогая, не смогут опознать даже ближайшие родственники!
Девушка глупо хлопала огромными голубыми глазами и пыталась осмыслить сказанное.
— Брысь отсюда! — перевел герцог, решив, что предыдущая конструкция предложения была слишком сложна для ее мозга.
— Что вы себе позволяете?! — с достоинством возмутился иролец, стряхивая с себя руки дворянина. — Немедленно извинитесь перед дамой, не то…
— Вот пошли и обсудим это где-нибудь в другом месте! — Ральдерик, не слушая возражений, схватил Гудрона за локоть и потащил его в сторону ближайшей двери.
Юноша недоуменно моргал, беспокойно оглядывался на оставленную, так и не сообразившую, что происходит, партнершу, косился на старика в сползшем на глаза берете со свисавшим до подбородка пером, которого гендевец волок за собой во второй руке, на сердитого рыжего кота и… недоумевал.
— Отлично, это подойдет! — с третьей попытки дворянин нашел свободную комнату и втолкнул туда своих вынужденных спутников.
Дверь из зала вела в коридор, из которого можно было попасть в несколько разных помещений. Одно из тех, куда они прежде совались, было занято пившими хозяйское шампанское слугами, а второе — уединившейся парочкой. Здесь же не было ничего, кроме пары швабр, ведра и какой-то завешенной белыми тряпками мебели.
— Итак, а теперь будем разбираться, — герцог демонстративно захлопнул дверь и сложил руки на груди.
— Вы кто? — вскинул бровь кузнец.
Происходившее его немного забавляло.
— Считай меня своим лучшим другом! — вельможа уселся на подлокотник скрытого простыней кресла. — Представь, что мы делили один кусок хлеба, вместе мокли под дождем, сражались спина к спине с полчищами разных тварей… Нет, это я преувеличил. Просто с разными тварями. Без полчищ. Приходили друг другу на выручку в трудную минуту… Надо отдать должное, что ты — чаще. Нда. Ну и всё такое. Продолжение додумай сам.
— Интересно, — иролец усмехнулся и, скопировав позу собеседника, устроился на противоположном кресле. — Это какая-то игра? Иначе чего ради я должен…
— Как угодно. Игра — так игра! — пожал плечами Ральдерик.
— А мифическая супруга, которая у меня, якобы, есть, это…
— А вот о ней я бы предпочел не говорить, потому что мне жизнь дорога.
— Даже так?!
— Да. Именно так.
— Ладно, это, конечно, всё очень весело, — Гудрон раздраженно потер переносицу. — Но либо вы мне объясняете, что происходит, либо я ухожу. Меня ждет дама.
— Происходит то, что некий идиот умудрился вляпаться в призрака времени и места. Не знаю почему, но он принял его реальность и увяз в ней. Нацепил образ этакого благородного дворянчика, хотя, не буду отрицать, он ему идет. Забыл себя, меня и даже его, — гендевец широким жестом указал на сидевшего на полу и вздрогнувшего от неожиданности кота. — Хотя сам заверял его однажды, что никому не позволит причинить ему вред!..
— Он так говорил? — расчувствовался Шун. — Правда? Когда?
Кузнец свалился с подлокотника на сиденье и неверяще уставился на говорящее животное.
— Ты маленький совсем был…
— Мне только что показалось, что…
— Кот разговаривал? — заботливо уточнил герцог, наблюдая за шокированным юношей.
— Да…
— Не показалось! — сварливо буркнул рыжий зверь. — Кстати, он забыл добавить, что этот идиот и есть ты!
— А. Я понял. Вы — чревовещатель! — «осенило» ирольца.
— Нда, всё сложнее, чем я думал, — вздохнул Ральдерик.
Макела Вантазий унылой фигурой слонялся по помещению, не зная, чем себя занять.
— Из всего, что вы мне тут наговорили, я понял только одно. Меня назвали идиотом.
— Дважды, — отозвался ученый.
— А ранее вы оскорбили мою даму…
— Она не твоя, — погрозил пальцем гендевец. — Она посторонняя. Но, если тебе так хочется драться, то я к твоим услугам.
— Значит, вы принимаете мой вызов?
— Дуэль? Да ради бога! — хохотнул дворянин. — Тогда, я как вызываемая сторона, определяю условия. Ита-а-ак, — герцог задумался. — Как говорится, конспирация превыше всего. Мы же не хотим тебя дискредитировать в глазах бомонда. Никогда себе не прощу, что ты станешь persona non grata в будуарах и на светских раутах, в случае, если этот карамболь дойдет до ушей благородного общества…
Вельможа говорил долго. Он использовал длинные, сложные, непонятные слова и выражения типа «синекура» и «когнитивныё диссонанс». Значение некоторых из них он сам точно не знал, а в существовании некоторой части даже не вполне был уверен.
Взгляд его собеседника и потенциального противника расфокусировался уже на третьем предложении. В своем нормальном состоянии иролец уже давно должен был начать доставать всех окружающих вопросами «Что это значит?» Ральдерик хотел достучаться до него хотя бы с этой стороны: вряд ли время-местник мог проникнуть в его личность настолько глубоко, чтоб вложить ему в голову знания о смысле слов, с которыми юноша никогда прежде не сталкивался. Если научиться танцевать можно, увидев, как это делают окружающие, то понять «эмпирический», не имея для этого никакой базы, — дело практически гиблое. А человек, которым в данный момент считал себя кузнец, был обязан знать хотя бы половину всех этих терминов, поскольку теоретически должен был получить образование примерно соответствующее тому, каким мог похвастаться герцог, уже просто бессистемно называвший все приходившие в голову пугающие неподготовленное сознание слова.
Так что несчастный Гудрон находился в глубоком ступоре. В голове у него шла смертельная битва «хитрый старый призрак против банальной безграмотности». Первый был силен, изворотлив и напорист, он манил перспективами блистательного будущего молодого богатого дворянина, для достижения которого нужно было всего лишь соответствующе ответить не замолкавшему собеседнику и, собственно, разобрать, что он тут наговорил, потому что теоретически где-то тут должны были прозвучать условия предстоявшей дуэли. Вторая ничего не предлагала, ничего не сулила, а просто тупо не понимала ни слова.
— … абсцисса конвертации ликвидной канифоли конденсируется посредством… — вдохновенно вещал Ральдерик с таким лицом, будто речь его была наполнена глубоким смыслом — связывать слова в нормальные фразы у него уже не получалось.
