Псих усадил Триш на заднее сиденье и пристегнул. А Ида заняла пассажирское, с тоской поглядывая на руль. Она иногда вспоминала машину, которую ей подарили родители. Ветеринары, к сожалению, много не зарабатывают, и отец долго копил деньги, чтобы купить дочери машину. Как же — она же у него была балериной. Не девочка, а звёздочка! Вот только сам при этом ездил на старой и разбитой тарантайке.
Иду до сих временами от воспоминаний об этом корёжило не хуже, чем от того подарка, который она разбила спустя месяц после покупки.
Тяжёлые мысли то и дело норовили вцепиться в неё, и последнее время Ида поддавалась им всё чаще и чаще, так что она ухватилась за Серёжу и разговор с ним, как за спасательный трос, чтобы не свалиться вновь.
— Ну что, Селёдка, колись, почему ты такой красивый сегодня? — спросила она, когда Серж сел в машину. — Неужели для нас старался?
Псих сначала нахмурился, затем окинул себя придирчивым взглядом, кивнул каким-то своим мыслям, а затем скупо ответил:
— Нет. Я всегда хорошо выгляжу.
Ида сразу почуяла подвох и начала издалека.
— Где был?
— Бегал, — ответил Псих в духе старой шутки про футболку, которая сухая и совсем не пахнет.
— С Сашей? — тут же выдала Ида.
— С Олегом, — ответил Сергей.
— С каким таким Олегом? — не поняла Морина.
— Ой, очень интересный человек. А фамилия у него, знаешь, какая?
— Ну-ка расскажи.
— Нетвоегоумаделов, — единым словом выдал Псих, выруливая с парковки, и Ида рассмеялась.
— Намёк понят, — кивнула женщина. — Не буду лезть не в своё дело.
А про себя добавила «пока что».
Ехали они по ночному, мигающему сотней огоньков, городу, который Ида знала с детства. По главной площади она гуляла с друзьями. На улочках старого центра фотографировалась, подрабатывая моделью у одного из знакомых. И Ида была благодарна Серёже за его тактичность, ведь он свернул с главной дороги и поехал к дому её родителей окольными путями, а не мимо театра, так сказать, напрямую.
Но не заметить того, насколько Серёжка был счастливым, Ида не могла. Друг то и дело улыбался каким-то своим мыслям и создавал впечатление окончательно поехавшего кукушкой. Она же время от времени пыталась втянуть его в разговор, но тот из разу в раз соскальзывал на Сашу, и Серёжа злился: ему совершенно не нравилось, как Ида его подстёбывает.
И Серёжа постоянно отвлекался от дороги, чтобы гневно зыркнуть на пассажирку. Ида во всю развлекалась, рассказывая Триш, кто такая тётя Саша, потому-то и не сразу заметила бравых ГАИ-шников на повороте, которые взмахом своей черно-белой палочки попросили Серёжу остановиться.
Пока Серж доставал права и СТС из-под козырька, Ида с Триш заговорщицки переглянулись, и дочь кивнула, мол, всё будет в лучшем виде. У них была разработана целая стратегия против гайцов. Пересекались с правоохранительными органами они редко: таксистов обычно не останавливали, но, даже если такое и случалось, то, проверив документы, отпускали.
Но однажды случилось нечто, после чего и была разработана Стратегия. Гайцы остановили такси, на котором Ида возвращалась с дочерью из больницы, и у водителя оказалось что-то не то с документами. Так что их продержали в приоре под жутким ливнем почти час, пока ГАИ-шники разбирались с документами, уведя их водителя в свою машину, а Ида тем временем, злая на весь мир, звонила на горячую линию и требовала, чтобы за ними прислали новое такси и выплатили моральную компенсацию. Такси прислать отказывались, потому что, видите ли, час пик, и добираться до них будут долго. Так бы всё и продолжалось, если бы Триш вдруг не начала плакать и проситься в туалет.
Тогда Ида, уже окончательно рассвирепев, пошла ругаться с правоохранительными органами и требовать, чтобы их в конце концов отвезли домой, иначе машину обоссыт не только ребёнок.
После того случая Ида долго ржала, потому что нашла в соцсетях рассказ о том, как Яжемать угрожала гаишникам обоссать их машину, если её не отвезут домой.
В дальнейшем они слегка доработали систему, потому что поняли, что орать и плакать нужно сразу, а не спустя час.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Что Триш и начала делать, стоило Серёже открыть окно, чтобы отдать документы на проверку:
— Папа, я писать хочу!
Гаишник аж подпрыгнул, а Серёжа, выпучив глаза от удивления, обернулся к Триш, которая вполне себе в духе маленькой актрисы, шмыгала носом.
— Ну-ну-ну, милая, — тоном самой сладкой мамочки на свете, произнесла Ида, — сейчас добрый дядя проверит документики, и поедем домой.
Серёжины глаза стали ещё больше, когда он резко повернулся к Иде. А бравый товарищ в форме отдал ему права и, махнув рукой, сказал:
— Поезжайте.
Серёжа настолько офигел, что не сразу тронулся с места. Псих молча кипел, и Ида тоже молчала, ожидая, когда эта водичка с маслом начнёт брызгать во все стороны. Молчал он долго, с квартал примерно, а затем всё-таки выдал — медленно, вдумчиво, цедя каждое слово:
— Что. Это. Было?
— Секретная техника ниндзя! — в один голос крикнули Триш с Идой и рассмеялись, громко так, заливисто, с душой.
Серёжа же юмора не оценил и даже покрутил пальцем у виска.
— Чему ты учишь ребёнка? — возмутился он.
— В смысле «чему»? Техникам выживания в обществе, конечно же! — совершенно серьёзно ответила Ида.
— Триш, — обратился Псих к единственному разумному человеку в этой машине, — когда мама предлагает нечто странное, звони либо мне, либо дяде Диме. А то у Иды в голове, как у Вини-Пуха, одни опилки.
— В голове моей опилки — не беда, — гнусавенько пропела Ида, а затем продолжила жутким басом: — Да-да-да.
А Триш подхватила мотивчик, и, в отличие от матери, пела она хорошо. Затем девочка принялась напевать песни диснеевских принцесс, миксуя их с саундтреками «барби». Так они и ехали дальше, пробираясь по пустому городу в тихий спальный райончик, в котором жили родители Иды и Серёжи.
Конечно, жили они не вместе, а в разных домах на противоположных концах района, который в простонародье называли «милицейским» городком, потому что первые дома здесь строились специально для работников правоохранительных органов в далёких пятидесятых. Все домики здесь были как на подбор: двух- и трёхэтажные, с большими квартирами, удобной планировкой и хорошей звукоизоляцией, даже несмотря на то, сколько лет назад их возвели.
Серёжа припарковался практически возле подъезда — с парковкой тут проблем не было. И, прежде чем Ида успела выйти из машины, у Серёжи зазвонил телефон, а на экране мультимедийной системы высветилось лаконичное «Друг. Н». И Морина, в лучших традициях беспардонного человека, нажала на зелёную трубку.
— Серёжа, я женюсь! — восторженный крик Никиты прорезал машину. А матерные связки вы добавьте на своё усмотрение.
И, прежде чем кто-то успел сказать, что в машине ребёнок и стоит придержать свои душевные порывы, Никита выдал второй матерный контрольный в голову:
— Я буду отцом!
В его голосе было столько ликования, что Ида не сразу нашлась что сказать. Как и Серёжа. Они так и сидели с круглыми глазами и такими же круглыми ртами. И, наверное, они молчали долго, потому что Никита начал сомневаться в том, что его слышат:
— Алло, Серж, ты тут?
— Да, — слегка заторможено ответил Серёжа и в том же духе добавил: — Поздравляю.
— Поздравляю! — куда более восторженно воскликнула Ида.
— Ида? — удивился Ник. — А ты там какими судьбами?
— К родителям погостить приехала. И мы тут в машине с Триш.
— Привет, мелкая! — поздоровался Никита.
— Привет, — крикнула Триш с заднего, чтобы её было слышно.
— Ну, что, ребята? Мы дожили до этого дня. Теперь я официально зову вас на свадьбу! Серёжа, наши утреннее бдения у универов города не прошли даром, — торжественно произнёс Ник, выкинув из речи все матерные связки. Ведь может, когда хочет.
— Ага, — кивнул Псих. — Вот только встретил ты её на работе. А караулили мы её с осени по зиму.
Ида прыснула со смеху, вспомнив, как Серёжка звонил ей в Питер и рассказывал занимательные истории о том, как они с Ником мёрзнут в его «Ладе», у которой нормально не работала печка, то у одного, то у другого университетского корпуса, ожидая ту единственную для Хохмина, который знал только то, что её зовут Таша и что у неё мощный удар. Собственно, те посиделки и стали последней каплей, подтолкнувшей Сержа сменить машину. И вот когда Никита уже в конец отчаялся, что в, казалось бы, не таком уж большом городе, не может найти одну-единственную девушку, Таша пришла на собеседование.
