Вот живая история святых душ, исполнивших долг исповедничества, или сознавших всю его нравственную необходимость.
В 1937 г. во время всенародной переписи, в конце безбожной пятилетки (1932–1937), в одной профессорской семье, по рассказу её, девушка-прислуга, получив анкету переписи, заплакала. Ее охватил страх грядущих возможных репрессий, но страх Божий победил страх человеческий и она заявила, что придется написать — «верующая», чего бы это ни стоило.
Вдова Ленина Н. Крупская в газ. "Известия" (Март 1937), в стать об антирелигиозной пропаганде утверждала этот любопытный факт: «недавняя перепись показала, что массы, и в особенности женщины, были смущены параграфом опросного листа, касающегося религии. Многие из тех, которые давно не выполняют обрядов, не решились написать «неверующая», и, в конце концов, написали «верующая»…
Перепись показала огромный процент верующих в огромной стране: две трети сельского населения и одну треть городского. На самом деле, число верующих, вместе со скрывшими свою веру и продолжающих ей следовать, много больше.
Так закончилась безбожная пятилетка, которая была объявлена декретом правительства за подписью Сталина 15 мая 1932 года и предполагала полную ликвидацию церкви и всякой религии к 1 мая 1937 г., когда, по выражению декрета, имя Бога должно было быть забыто на всей территории СССР. В дни внешнего разгрома церкви и ликвидации её святынь, духовенства и епископата народ показал свою духовную независимость и внутреннюю свободу, не согласился с насильнической властью и осудил соглашение с нею. То, что от него требовалось, народ мужественно исполнил: он не согласился под насилием власти отречься от Бога.
Эту свободу Христову должен и может проявить каждый. Поэтому на каждом члене церкви лежит эта ответственность и эта обязанность, и в день свободы Русской Церкви многие должны будут принести покаяние и признание в том, что в недостаточной мере они боролись за свою веру и не исповедали ее когда это требовалось.
Протопресвитер Михаил Польский.
1. Иосиф, митрополит Петроградский, и потаенная Церковь
Митрополит Петроградский Иосиф (Петровых) был расстрелян в конце 1938 г. за поощрение странствующих священников.
О пребывании его в ссылке рассказывает непосредственная свидетельница. В августе 1936 г. в Алма-Ата проживал сравнительно молодой архимандрит Арсений. От него я впервые узнала о том, — говорит она, — что существует тайная церковь, катакомбная, возглавляемая Митрополитом Петербургским Иосифом и им организованная по благословению Митрополита Петра Крутицкаго, с которым он, живя в Чимкенте, за 100 верст от Алма-Ата, в ссылке, все время имел тайные сношения. Архим. Арсений был рукоположен Митрополитом и имел счастье содержать его материально, зарабатывая средства к жизни производством макет разных фигур и вещиц для музеев. У него была глубоко под землей церковь, и он и Митрополит Иосиф служили в ней. Митрополит и освятил ее, секретно, изредка приезжая в Алма-Ата. Великими и долгими трудами отец архимандрит вырыл эту церковь.
Мы очень уважали архимандрита Арсения, тем более, что он был любим Митрополитом Иосифом и через него мы могли иметь связь с ним. Митрополит в то время жил в Чимкенте. До этого, с самого начала ссылки, он жил в маленьком городке Аулиета, где ему не разрешено было жить в комнатке, а поместили в сарай со скотиной, отделив его койку жердями.
Вырытая в земле церковь была в квартире архимандрита Арсения. В передней был люк, покрытый ковром. Снималась крышка и под ней лестница в церковь. В подвале в одном углу было отверстие в земле, заваленное камнями. Камни отнимались и, совсем согнувшись, нужно было проползать три шага и там вход в крошечный храм. Много образов, и горели лампады. Митрополит Иосиф очень высокого роста, и все же два раза при мне тайно приезжал сюда и проникал в эту церковь. Создавалось особое настроение, но не скрою, что страх быть обнаруженными во время богослужения, особенно в ночное время, трудно было побороть. Когда большая цепная собака поднимала лай во дворе, хотя и глухо, но все же было слышно под землей, то все ожидали окрика и стука ГПУ. Весь 1936 г. и до сентября 1937 г. все обходилось благополучно. Мой сын пел здесь с одной монахиней. 26-го августа приехал Митрополит Иосиф и удостоил нас посещением по случаю дня моего ангела. Какой это чудесный, смиренный, непоколебимый молитвенник! Это отражалось в его облике и в глазах, как в зеркале. Очень высокого роста, с большой белой бородой и необыкновенно добрым лицом, он не мог не притягивать к себе, и хотелось бы никогда с ним не расставаться. Монашеское одеяние его было подобрано, так же как и волосы, иначе его сразу арестовали бы, еще на улице, т. к. за ним следили, и он не имел права выезда. Он лично говорил, что Патриарх Тихон предложил, немедленно по своем избрании, назначить его своим первым заместителем. Почему-то в истории церковного местоблюстительства об этом еще нигде не упоминается. Он признавал, как законного главу Церкви, Митрополита Петра Крутицкого и вплоть до последнего ареста в сентябре 1937 г. имел с ним тайные сношения, когда везде уже ходили слухи, что Митроп. Петр умер (По первоначальным заграничным сведениям, Местоблюститель Патриаршего Престола Петр Митрополит Крутицкий умер в заключении или в ссылке в самом конце 1936 г. (см. т. I)). Он провел у нас за чаем больше часа. Относительно десятилетней почти ссылки, до этого времени, он рассказывал, что она была чрезвычайно тяжелой. Он жил в хлеву со свиньями в плетеном сарае, спал на досках, отделенный от свиней несколькими жердями. Холод и жару, всякую непогоду и тяжелый воздух он переносил в этих условиях. Однажды змея, держась за жердь его потолка, спустилась над его головой. Эти условия и были очевидно причиной его болезни. По временам он сильно страдал от язв в кишечнике, или имея какую то внутреннюю опухоль, может быть раковую, и был на диете, которую исполнять помогал архим. Арсений. Он все переносил как праведник и если рассказал о трудных преследованиях, то только потому, что и мы все вспоминали о жестокостях ГПУ.
Отец архимандрит рассказал здесь об одной форме мучения и издевательств. «Когда нас везли через Сибирь, мороз был жестокий. В поезде был вагон-баня. Нас совсем нагими погнали через вагоны в баню. Мы с радостью обливались горячей водой и немного согрелись, т. к. вагоны почти не топлены. Не дав ничего, чтобы вытереться, с мокрой головой, погнали назад. На железной площадке нарочно задерживали и мокрые ноги моментально примерзали к железу. По команде — вперед, мы отдирали с кровью примерзшие ступни». .
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
