– Когда я вас увидела, мое удивление было не меньше вашего. Совесть подсказывала мне, что не я заслуживала такой чрезвычайной вежливости, и поэтому, признаюсь, я не ожидала в этом отношении на нечто большее, чем обычная вежливость.
– В то время, – ответил Дарси, – моя цель состояла в том, чтобы всей учтивостью, на которую я только способен, продемонстрировать вам, что не так уж плох и я сожалею, что было в прошлом. Я надеялся получить ваше прощение и ослабить ваше негативное отношение ко мне, показав, что прислушался к вашим упрекам. Трудно сказать, когда у меня появились и другие желания, но мне кажется, что где-то через полчаса после того, как я вас увидел.
Затем он рассказал, как радовалась Джорджиана их знакомству и как она расстроилась, когда оно внезапно прервалось; это вполне естественно привело к разговору о причине ее поспешного отъезда, и Элизабет вскоре узнала, что решение отправиться вслед за ней из Дербишира на поиски ее сестры он принял сразу же, как только вышел из постоялого двора; его же серьезность и задумчивость при их тогдашнем свидании были вызваны осознанием трудностей, связанных с выполнением такой задачи.
Она вновь выразила свою благодарность, но эта тема была настолько мучительной для обоих, что продолжения не получила.
Так за непринужденной беседой и прошли они незаметно для себя несколько миль, пока, взглянув на свои часы, не заметили, что уже было время возвращаться домой.
«Интересно, а куда делись мистер Бингли и Джейн?» – этот вопрос положил начало обсуждению их дел. Дарси был в восторге от их помолвки, о которой его приятель не замедлил ему рассказать.
– Ну и как – вы удивились? – спросила Элизабет.
– Нисколько. Когда я уезжал, то чувствовал, что это вскоре должно произойти.
– Ага, значит, вы дали ему свое разрешение. Я так и думала.
И хотя мистер Дарси и воскликнул, выражая свое несогласие, все равно Элизабет вскоре убедилась, что примерно так оно и было.
– Вечером накануне моей поездки в Лондон, – сказал он, – я признался ему, что, по моему мнению, мне следовало сделать гораздо раньше. Я рассказал ему обо всем, что случилось, и объяснил, почему мое прежнее вмешательство в его дела было смехотворным и полным тщеславия. Велико было его удивление. Он никогда об этом нисколько не догадывался. Кроме того, я сказал ему, что ошибся (а так оно и было), когда предполагал, что ваша сестра к нему совершенно равнодушна. Поскольку нетрудно было заметить, что его чувства к ней не ослабли, то я не сомневался относительно их счастья.
Элизабет не могла сдержать улыбку, рассказывая о том, как легко удавалось ему направлять поступки своего приятеля.
– Когда вы рассказывали ему, что моя сестра любит, то делали это на основании собственных наблюдений или на основании моего рассказа об этом прошлой весной? – спросила она.
– На основании собственных наблюдений. Я пристально наблюдал за ним во время моих двух последних визитов к вам и убедился в ее чувствах.
– И сразу же поделились уверенностью с вашим приятелем, да?
– Да. Бингли – человек непритворно скромный. Его неуверенность в себе не позволила ему положиться на собственное суждение в таких непростых обстоятельствах, зато его уверенность в правильности моих суждений значительно облегчила дело. Я вынужден был в чем-то признаться, и сказанное мной на некоторое время – и вполне справедливо – разгневало его. Я больше не мог скрывать от него, что ваша сестра была в Лондоне три месяца прошлой зимой и я, зная о ее пребывании, умышленно это от него скрыл. Он разозлился. И гнев его, я убежден, длился не дольше, чем его сомнения по отношению к нему вашей сестры. Он уже успел великодушно меня простить.
Элизабет очень хотелось отметить, что в лице мистера Бингли он имел замечательного друга, которому просто цены не было – настолько легко было им помыкать; но она сдержалась, поняв, что мистеру Дарси еще только предстоит научиться шуткам над собственной персоной и начинать еще рано. Размышляя о Бингли и том счастье, которое его ждет (оно, конечно же, уступало его ожиданиям счастья), он продолжал разговор, пока они не добрались до дома. В зале они расстались.
Раздел LIX
«Лизанька, где ты ходишь?» – такой вопрос Элизабет услышала от Джейн, как только зашла в комнату, а когда все сели за стол, то и от всех остальных. В ответ она сказала, что они гуляли, пока не заблудились. При этих словах она покраснела, но ни румянец, ни что-то другое не вызвали никакого подозрения о том, что произошло на самом деле.
Вечер прошел спокойно, не был обозначен чем-то чрезвычайным. Любовники уже известные разговаривали и смеялись, а любовники еще неизвестные – молчали. Дарси был не тем человеком, у которого счастье льется через край; а Элизабет – взволнованная и обмякшая – скорее осознавала, что она счастлива, чем чувствовала себя счастливой, потому что, кроме неловкости, которую она испытывала сейчас, впереди у нее были и другие сложности. Элизабет предчувствовала, что подумают родные, когда станет известно о ее помолвке. Она знала, что мистер Дарси не нравился никому из них, кроме Джейн, и даже боялась, что их антипатию к нему не смогут преодолеть ни его богатство, ни его знатность.
Ночью она открыла свое сердце Джейн. Хотя подозрительность и не была обыденной привычкой мисс Беннет-старшей, она отказалась наотрез верить сказанному.
– Да ты, наверное, шутишь, Лиззи. Это же просто невероятно – помолвлена с мистером Дарси! Так я тебе и поверила. Я знаю, что это просто невозможно.
– Хорошее начало, ничего не скажешь! А я на тебя только и надеялась, потому что уверена, что когда ты мне не поверишь, то не поверит никто. Однако я не шучу. Я не говорю ничего, кроме правды. Он до сих пор любит меня, и мы помолвлены.
Джейн посмотрела на нее с сомнением.
– Как же так получилось, Лиззи? Я же знаю, какую сильную антипатию ты к нему испытывала! – ничего ты не знаешь. О прошлом надо забыть. Да, я полюбила его лишь недавно. Но в подобных случаях хорошая память – плохой товарищ. И я сама об этом вспоминаю последний раз.
Все равно недоверие и удивление не покидали старшую мисс Беннет. И снова Элизабет, теперь уже более серьезно, заверила ее в правдивости сказанного.
– Господи Иисусе! Неужели это действительно так? Ладно, я поверю тебе, – сказала Джейн. – Моя дорогая Лиззи, я… я, конечно же, поздравляю тебя, но уверена ли ты – прости за мой вопрос – уверена ли ты, что будешь с ним счастлива?
– В этом не стоит сомневаться. Мы уже договорились, что будем самыми счастливыми супругами на свете. А ты довольна, Джейн? Ты хочешь иметь такого зятя?
– Ой, очень хочу. И для Бингли, и для меня это было бы просто замечательно. Но когда мы говорили о вас, то решили, что это невозможно. А ты действительно любишь его достаточно сильно, чтобы выйти за него замуж? Ой, Лиззи! Делай, что хочешь, но не выходи замуж без любви. Ты действительно уверена в своих чувствах? И действительно ли ты чувствуешь то, что следует?
