своего бывшего узника и в задумчивости почёсывал бороду.
– И как ж ты намерился в Новгород-то ехать, да тем паче Мишку-то Луговского встречать? – спросил Алексей.
– Я совлад-даю с соб-бой… – молвил в ответ Димитрий, сидя на постели, обхватив себя руками.
На лбу выступил холодный пот и стекал крупными каплями по лицу, искажённому диким ужасом. Пальский не спал всю неделю – те короткие часы в забытьи едва можно было назвать сном. Боле того, он мог сомкнуть глаза лишь днём, ежели его комната была залита солнечным светом – оттого окна в его покоях оставались открытыми настежь. Стоило тьме опуститься на Слободу, так сердце тотчас же отчаянно и тревожно билось, не давая сделать ни одного ровного вздоха. Басманов глядел на плоды своих стараний.
«Перегнул маленько…» – с досадой думал опричник, глядя на состояние Пальского.
Меж тем сам князь призвал немало воли своей и насилу унял дрожь. К тому времени в покои зашёл Вяземский. Афанасий и не глядел в сторону Димитрия, сразу кивнул Алексею, дабы тот вышел с ним на разговор в коридор. Басманов недовольно хмыкнул, поднявшись со своего места, и пошёл вслед за Вяземским.
– Он совсем плох, – Алексей замотал головой. – Луговский всё поймёт.
– Ты остаёшься в Слободе, – молвил Вяземский, точно не слыша слова Басманова.
Алексей замер на месте да уставился на Вяземского. Афанасий развёл руками пред Басмановым и помотал головой.
– Мол, едет у нас латынью наученный, – произнёс Вяземский.
– Чёрт этот заморский? На кой он там сдался? – спросил Алексей.
– Да и я об том подумал сперва, – усмехнулся Афанасий. – Заместо тебя Федя твой едет.
– Эво как… – протянул Алексей, почесав затылок.
Вяземский пытался угадать мысли Басманова. Алексей же пожал плечами и усмехнулся.
– Не, право, – молвил Басман погодя, – так и даже лучше складывается.
– Отчего же? – спросил Афанасий.
– Да хотя бы оттого, что нынче Фёдор в почёте у государя. Он уже в Новгород едет! В его-то годы! – Басман-отец всплеснул руками.
– Так уж растолкуй ему суть дела сего, – молвил Вяземский. – Ежели сплохует Федя, уж пущай не в Новгороде!
– Растолкую, растолкую, – кивнул Алексей, хлопнув Вяземского по плечу.
– И уж как-нибудь надоумь его не искать со мною ссоры, – добавил Афанасий.
– Да Боже правый! На кой ему разлад с тобою? Тем паче на службе дальней? – усмехнувшись, ответил Басман. – Да и ты не боись – приструни там Федьку. Он у меня парень задорный да смышлёный. Ежели будет велено, так исполнит всё.
– Уповаю на тебя, старина, – молвил Вяземский.
Алексей вновь хлопнул князя по плечу, а с тем и крепко обнял его.
* * *
– Али чего неясно? – спросил Алексей, оглядывая покои сына.
Фёдор перевязал тугой кошель, кинув его на дно сундука, да пожал плечами. Затем обернулся к отцу, убирая волосы назад.
– А инока ты на кой чёрт придушил? – спросил юноша, складывая в четверть шерстяное одеяло.
– Дак тайна исповеди, – усмехнулся Алексей. – Токмо и так можно, чтоб наверняка.
Фёдор улыбнулся словам отца, скинул одеяло в сундук да принялся закрывать его, придавив крышку коленом. Юноша затянул два больших ремня и сел поверх сундука, утомившись сборами. Фёдор подставил руки назад и вскинул голову.
– Значится, – протянул юный Басманов, – от Димитрия Пальского нам надобно, чтобы вывел нас на Луговского.
Алексей кивнул, глядя, что ещё из вещей запамятовали уложить в дорогу.
– Что Пальского, что Луговского доставить живьём, – наказал Басман-отец, поглаживая свою бороду. – Ох и тяжкая будет работёнка… То вам не Москва наша красная, не Слобода… Новгородский народ – то ещё гнильё. Смотри же, Федька, не опричником ты туда едешь, но купцом, да притом другом Димитрия Пальского.
– Да помню я, помню, – кивнул Фёдор.
– Помнит он! Как Вяземский тебе денег давал, так, припомни мне, что ты ему молвил? – спросил Алексей, всплеснув руками.
Фёдор усмехнулся, мотая головой.
– Не сразу я припомнил, – молвил юноша, – что нельзя нынче будет в Новгороде просто явиться да брать всяко, что приглянётся. Да будто, право, в том моя вина, что государь нас милостью своей избаловал!
– Пропала охота в простом-то люде ходить? – усмехнулся Басман-отец, почёсывая бороду. – То ли дело здесь – всяк расступается, всяк купец отдаст и золото, и парчу, да всё задаром, да ещё упросит взять подношение его! Не так всё в Новгороде, не так.
– Да знаю я, знаю! – отмахнулся Фёдор.
– Да, – добавил Алексей, обернувшись к сыну, – не вздумай взболтнуть, что Машка Димкина уж мертва давно.
Фёдор кивнул, глядя в потолок, да затем цокнул. Мотая головой, юноша поглядел в пол, сложив пред собою руки в замке.
– Жестоко мы с Димой, жестоко… – протянул Фёдор.
– Пущай не жалуется, – отмахнулся Алексей. – Вот что скажу – Пальский ещё обрадуется, узнав о том!
Юноша вскинул бровь, подняв взгляд на отца своего.
– Станешь отцом – уразумеешь, об чём я, – молвил сухо Басман. – Пущай уж чадо отойдёт в свет иной, нежели мучиться будет от надругательств. И чёрт бы побрал этого Вяземского – все мы не без греха, но вот не могу я понять того! Сам старик уже, а всё дурную прыть свою смирить не может!
Фёдор опустил взгляд да сглотнул, потерев затылок. Юноша будто хотел чего молвить, да поджал губы, вновь огляделся по комнате, поднялся со своего места, принявшись вновь за сборы.
– Ежели на рынках очутимся, что привезти тебе с Новгороду? – спросил Фёдор, взяв с пола корзину да проверяя на просвет, не пробито ли дно.
– Луговского вези! – Алексей отвесил сыну сильный подзатыльник.
С неожиданности юноша пошатнулся да выронил корзину. Фёдор поднял хмурый взгляд на отца, потирая ушиб.
– А этот чёрт не пальцем деланный! – наставлял Басман-отец. – Подлый змий да хитрый, каких ещё поискать. Ушлый чёрт, да к тому же развратник – какие оргии затеивал при дворе – эх! То-то были времена… А нынче всё, в опале мразь поганая. В Новгороде осел, да никто его изловить не может, уже который год. Ты ещё дитём мелким шастал, как Мишка уж от царя в бега пустился, и всё государь не сыщет его.
– Что же эдакого случилось, что у государя с ним разлад стался? – спросил Фёдор.
– Да мне почём знать? – Алексей пожал плечами да отмахнулся.
Юный Басманов вздохнул, вытаскивая кинжал из ножен да поглядывая в своё отражение.
– Тебя послушать, так этот Луговский не по зубам нам с Афонькою, – с тихою грустью в голосе молвил юноша, заткнув нож обратно да кинув в один из распахнутых сундуков.
– Ага, – молвил Алексей, хлопнув сына по плечу. – Да об том государь ведает, Федь. Ежели не схватите его… ну что поделать? Уж совладаем как-нибудь с гневом царским, не впервой.
Фёдор молча кивнул, продолжая свои сборы.
* * *
