И эти взаимоотношения должны находиться в некоем моральном равновесии: добро за добро, зло за зло, наказание за преступление. Какое-то качество предмета (доброта, скажем) должно находиться в равновесии с некоторым богатством и здоровьем, а злобу хорошо бы совместить с несчастьем.
Словно есть какое-то количество наложенных друг на друга, но не совпадающих диаграмм, и в какую точку ни ткни – одной точке любой диаграммы должны соответствовать и все остальные точки той же самой диаграммы. Бандит – тюрьма, красавица – любима, доброта благодарность, талант – слава, и т.д.
Это здорово, и в это можно углубляться, но по этой дорожке мы не пойдем, потому что она никуда не ведет. Эти условные, воображаемые, вымышленные самими людьми «диаграммы» не совпадают с данностью, с Бытием, вот в чем проблема.
Наши представления о справедливости и несправедливости кое в чем не совпадают с данностью Бытия, частью которого мы сами являемся и изменить которое – кое в чем, опять же – мы никак не в силах, как не в силах изменить закон тяготения, скажем.
Расхожие примеры. Несправедливо, что лучшие обычно умирают первыми. И вообще несправедливо, что люди, такие умные и хорошие, умирают, и живут-то недолго, меньше ворона или черепахи. Несправедливо, что таланты при жизни обычно подвергаются гонениям. Несправедливо, что хитрые, бесчестные и черствые больше преуспевают в делах, чем честные и добрые. Несправедливо, что одни рождаются умными, сильными и красивыми, а другие посредственными и убогими. Несправедливо, что женщины рожают в муках, а мужчины только получают удовольствие. А волки безнаказанно едят зайцев.
Короче, природа во многом не соответствует нашим представлениям о справедливости. Мы можем понимать, вздыхать, смиряться, но многие неизменяемые вещи не можем признать справедливыми.
Закономерно, естественно – и справедливо – это вещи разные. Не всегда. Но нередко. И.вот это расхождение естественности и справедливости – принципиально и многое помогает понять.
Наши представления о справедливости во многом смещены от природного порядка вещей. Т.е. нереалистичны, нежизненны.
Это означает, что мы недовольны существующим порядком вещей. И нам потребно, чтоб было иначе. И мы хотели бы, чтоб мир был кое в чем иным. И это желание имеет следствиями некоторое стремление к установлению справедливости, т.е. к переделыванию мира. Для чего мы природой и предназначены. Наша избыточная энергетика – способ и средство передела этого мира.
Справедливость – это аргументация стремления к тому, чтоб мир был не таков, каков он есть. Это стремление к идеалу системы взаимоотношений «предмет – мир». Причина и основание существования этого идеала – в том, что мы всегда можем помыслить положение иным, у нас всегда есть хоть капля сил сделать минимальное усилие в том направлении, чтоб изменить существующее положение – уже тем хотя бы, что мы хотим иначе, что мы недовольны сущим.
Какие-то несправедливые вещи и события могут не иметь к нам лично ни малейшего отношения. Нет нам до них дела! Но, кипя жаждой справедливости – мы едем воевать за свободу чужой страны, или собираем деньги в помощь обиженным, или заступаемся за слабого и невиновного. Мы вмешиваемся в жизнь, совершаем действия, изменяем что-то в мире чего не стали бы делать, не имей представления о справедливости. «Да провались все, мир не переделаешь…»
Вот в чем суть справедливости. Мир не переделаешь, но мы все равно переделываем. Наши чувства жаждут вмешательства в мир – а наш разум обосновывает это стремление.
Ну, а как же быть с первобытным охотником, просящим прощения у убитого кабана, или убийцей, сознающим справедливость своего конца? А справедливость – это не такое простое и однозначное чувство, как может сначала показаться, в него привходит целый ряд мотивов. Один из них «как мне, так и всем, как всем, так и мне» – это стремление к равенству и равновесию с окружающей средой и, тем самым, к безопасности: я никому не врежу, и мне тогда никто не вредит. Другой из них – инстинкт выживания рода и вида: да, я внутренне признаю, что мне надо сделать козью морду, потому что я действительно сделал плохо другим, а выживать надо всем, так что они имеют полное право сделать бяку теперь надо мной.
Вот все эти три перечисленные теперь мотива и определяют, в основном, каким желает видеть человек соотношение системы «предмет мир», каковое соотношение в идеально-желаемой ему форме и называется обычно «справедливостью».
Совесть
«Этюды о совести» составили бы прекрасную и нравоучительную книгу. Эта книга сводилась бы к тому, что поступать надо по совести, что и. так все знают. А почему вообще надо поступать по совести, и что такое сама эта пресловутая совесть, и для чего она нужна?
Вот русская творческая интеллигенция XIX века была «поколением людей с больной совестью»; Достоевский особенно. Что они говорили? Что куда ни плюнь – все равно что-нибудь сделаешь не так, кому-нибудь причинишь зло, обиду, несправедливость: посмотри получше по сторонам – и всегда найдешь причины для беспокойства совести. То есть мир нравственно несовершенен, и хороший человек всегда должен поэтому мучиться совестью – уже потому, что сосуществует с гадостями, как-то с ними мирясь. Идеал человека с больной совестью – это святой.
А идеал человека без совести – это Нерон или Калигула: да твори ты все, что хочешь – умей быть выше всех и косить головы для своего удовольствия.
1. Без совести жить, конечно, легче. Ничто не грызет, не мешает действовать в собственных интересах. С точки зрения достижения внешней цели – совесть нерациональна, антипрагматична. Да если человек хочет добиться чего-то значительного – на фиг ему совесть, нужен расчет.
Наличие совести означает, что кроме удовлетворения личных эгоистических желаний человеку свойственно и потребно что-то еще.
2. Совесть часто понимают как «голос морали внутри нас». (См. «Мораль».) Но этот странный голос подает свой голос совсем не всегда, когда, казалось бы, мораль должна взывать к человеку. Этот голос звучит как-то избирательно! Вот иногда человеку глубоко наплевать на аморальность поступка, предстоящего или уже совершенного. А иногда мучиться начинает. Как так?
Обокрал десять человек – и хорошо: прибыль и удовольствие. А одиннадцатого жалко стало. Не то он бедный, не то трогательный какой-то, не то человек хороший… да нет, и другие были не хуже, но горе вот этого именно человека тебя достает. И вдруг понимаешь, что ты бы хотел, чтоб этому человеку было хорошо, сочувствуешь ты ему, а своим поступком не очень доволен.
То есть. Совесть руководствуется не какими-то моральными конструкциями, а конкретным чувством. И это чувство в одинаковых ситуациях может проявляться по-разному.
Так-так-так. Совесть проявляется на уровне личных симпатий.
Вот симпатии уже могут быть разными: сильнее и слабее, к одному человеку или ко многим, к знакомым или незнакомым. Если человек неприятен и силен, можно ему в своих интересах и на голову наступить. А если приятен и слаб, так и нехорошо как-то подломаку ему делать.
3. Совесть – это самоограничитель силы. Я могу сделать тебе то-то и то-то нехорошее – умом, хитростью, ловкостью, связями, положением, жестокостью. Но внутренний голос против. Жалко мне тебя, нехорошо так с тобой поступать.
Ограничитель, понятно, не силы вообще – а тех ее проявлений, которые направлены против интересов других людей. И животных, кстати, тоже. Обидишь иногда меньшого брата, беззащитного перед тобой – и жалко его потом, и совесть мучит. И что характерно – на о хоте застрелил, и ничего. А дал пинка собаке не по делу, или лошадь избил и не знаешь потом, как извиниться перед бессловесной тварью.
Вот как. Можно убить – и совесть не мучит. А можно обидеть – и совесть мучит. Неадекватное у нее отношение к действительности, у этой совести.
4. Но в более общей форме, совесть – это просто позыв к добру. Добром может быть и несовершение плохого поступка, и совершение хорошего. Можно не подать нищему, не помочь в беде другу, и тогда совесть будет мучить потому, что не сделал возможного добра другому.
Опять же: один нищий тебе противен, а второй – трогателен. Им равно плохо, умом это понимаешь. Но совесть больше подает голос насчет того, который затронул твои чувства.
5. А как тут определяется, что есть добро и что есть зло? А по собственным представлениям, ставишь себя на место другого.
И нередко в этом прокалываешься. Если речь идет о сохранении жизни, о деньгах, любви, карьере – эти ценности достаточно одинаковы для всех. А вот один мой друг купил нищенке, просившей на хлеб, батон – так она этим батоном в лужу запустила: она сшибала деньги на выпивку. Можно из лучших побуждений сделать человеку такое, что он тебя до гроба возненавидит. Черт, а ты слушался своей совести…
Мы имеем дело с образом другого человека, и к жизни этого воображаемого человека мы неравнодушны. Образ может не совпадать с реальностью. Совесть бывает слепа, как бывает слепа любовь… и вообще чужая душа потемки.
