- Хорошо. Вы чисты.
- Куман тоже, - усмехнулся в сторонке Кхари Айча. - Странный опыт - очищение ездового зверя. Теперь у тебя на сердце спокойно, о Хифинхелф?
- Хшш, - сверкнул глазами ящер. - Кушши поправилсся? Я сскоро его увижу?
- Сразу после ритуала, - кивнул Гвайясамин. - Вы мне в храме не слишком нужны.
Чаша снова обошла зал по кругу. Теперь напиток показался Алсеку почти сладким.
- Удивительно, что у кого-то хватило духу на такую вылазку, - покачал головой Кхари. - Из того, что я знаю, даже подготовленный отряд... Хэ-э, это, наверное, лишнее. Так или иначе - вы храбры до безумия. И до безумия же везучи. Если бы я не увидел этот ваш трофей, в жизни бы не поверил.
Алсек едва заметно пожал плечами. "Безумие - то, что все сидели и смотрели, пока сила Кровавого Солнца росла," - подумал он, опустив взгляд.
- Почтенный Даакех отправил послание Явар Эйне, - сказал Кхари, переглянувшись с Гвайясамином. - Там были все ваши слова о землях Джаскара и о том, что вы принесли в Эхекатлан. Ответ Явар Эйны передадут и тебе, Алсек Сонкойок, а тебе, Аманкайя Сонкойок, возможно, придётся отбыть в Кештен и подтвердить написанное лично. Вас же, воины-иноземцы, мы оставим в покое сразу же после ритуала. Почтенный Гвайясамин, твои люди готовы?
Издалека по лабиринтам воздуховодов долетел тревожный рокот барабанов и переливчатый вой священного рога, и Алсек невольно поёжился.
- Вперёд, - сказал Гвайясамин, кивая Алсеку на дверной проём. Все каменные двери были распахнуты, снаружи площадь заливал небесный огонь, и казалось, что за порогом ничего нет - лишь провал в пылающую бездну.
- Аманкайя, держисссь за мной, - прошептал Хифинхелф, плечом прикрывая её от взгляда жреца. - В помощь им всссе их божки, есссли они нарушшшат ссслово...
- Никто ничего не нарушит, - сердито отозвался Алсек. - Мы встанем перед лицом дарителя жизни, и он услышит нас. Ни одна капля крови не прольётся.
Никогда, даже в шутку, он не поднимался на верхнюю ступень, не становился к алтарю, между чашами с негаснущим огнём, источающими благовонный дым. Пятна засохшей крови ещё чернели на каменных плитах, на круглом камне с истёршимися знаками - золотисто-прозрачном, светящемся насквозь. Двое старших жрецов неслышно встали за спиной Алсека, но он не обернулся. Как в тумане, он видел напротив, за алтарём, оробевшего Глорна - воин недоверчиво щурился на золото и мрамор, на дымные чаши и прозрачные камни.
- Мы, рождённые землёй, водой и светом, смотрим на тебя, Зген, даритель жизни и повелитель сияния, - Гвайясамин подошёл к алтарю и поднял правую руку к небу. Солнце стояло в зените, и Алсек видел, как пальцы жреца будто тают в неистовом небесном огне. Жёлтая мерцающая "змея" в кольчатой броне безвольно висела в его руке, но по-прежнему не отбрасывала тени.
- Да будет твоё око зорким! - Гвайясамин бросил щупальце на алтарь и поднял лицо к небу. Алсек посмотрел на багровый солнечный диск, беспомощно щурясь. Золотой и белый свет сплетались вокруг, кровь стучала в ушах, и младший жрец не слышал слов Гвайясамина, не слышал священных рогов и флейт. Жёлтая "змея" извивалась на сверкающем алтаре, потемневшая, сжавшаяся, будто пыталась спрятаться от небесного ока.
Жжение и резь в глазах внезапно прекратились, и Алсек изумленно мигнул - он смотрел на солнце, не щурясь! Раскалённый диск, ослепительно-белый, будто никогда его не затягивало багрянцем, разросся на полнеба. Чей-то пронизывающий до костей взгляд упал на изыскателя, но страха он не чувствовал - только радостное волнение.
- Силы и славы дарителю жизни, - прошептал он, едва шевеля губами, и усмехнулся. - Силы и славы!
Очнулся он уже внизу, в холодном сумрачном коридоре, с мокрой головой и ледяными каплями воды, стекающими по лицу. Рядом растерянно вертел головой Хифинхелф, мокрый с ног до головы, и Аманкайя поправляла примочку на своей макушке и устало щурилась на свет. Глорн странно усмехался, время от времени порывался встать, но храмовый страж стоял рядом и молча усаживал его обратно.
- Он увидел, - сказал, обернувшись к Алсеку, Гвайясамин. Его лицо не выражало ничего, но голос едва заметно дрогнул.
- Хвала ему, - прошептал изыскатель. - Что будет теперь?
- Я не знаю, - качнул головой верховный жрец. - Но наша работа закончена. Забирай эту вещь, в доме солнца она не нужна.
Алсек растерянно взглянул на свёрток. Ему казалось, что он своими глазами видел, как щупальце обращается в дым, но оно лежало тут и ничуть не изменилось.
- Ты вёл себя достойно, Алсек Сонкойок, - сказал, помедлив, Гвайясамин. - Но мои слова всё ещё в силе. Решай...
Стража расступилась, пропуская Хифинхелфа, Аманкайю и Глорна к выходу. Воин всё так же растерянно мигал и чему-то усмехался. Он оглянулся на миг на Алсека, будто хотел что-то сказать, но промолчал. Хифинхелф попытался остановиться на пороге, но стражники взяли его под руки и выставили вон. Каменная плита лязгнула, перекрывая коридор. Алсек удивленно мигнул.
- Наместник думает, не выдать ли вам награду, - негромко сказал верховный жрец, останавливаясь рядом с изыскателем. - Я могу пообещать только защиту. В храм пытались проникнуть четырежды, и трижды - в мой дом. Твои заклятия недолго продержатся.
- Зген всесильный! - выдохнул Алсек. - На тебя хотели напасть?! И даже на храм?!
Гвайясамин едва заметно кивнул.
- Даакех хотел отослать щупальце Явар Эйне, - продолжил он тем же ровным голосом. - Я не разрешил. На Явар Эйну нет надежды. Держи щупальце при себе. Я буду искать разговора с более полезным сыном солнца. Если получится, ты узнаешь немедленно.
Алсек изумлённо замигал. Ему очень хотелось себя ущипнуть. Чтобы Гвайясамин отзывался так о законном властителе?! Как бы солнце не рухнуло на землю...
- Но почему... - начал было он, но осёкся. - Но кто тогда...
- Не сейчас, - качнул головой Гвайясамин. Плита со скрежетом поползла вверх, впуская дневной свет.
- Здесь не было сказано ничего, - бросил верховный жрец, удаляясь. Изыскатель протёр глаза и всё-таки ущипнул себя.
- Почтеннейший Гвайясамин! - крикнул он, догоняя жреца. Тот обернулся.
- Я хотел спросить об Аманкайе, - выдохнул Алсек. - Что теперь с ней...
- Вас двоих убить мало, - лицо Гвайясамина на мгновение дрогнуло. - Ящер глуп, но ты... Ей повезло, что она жива. Но отдавать её Кештену... сейчас не время, Сонкойок. Живите, как жили. Что-то изменится - ты узнаешь. Ступай с миром.
Изыскатель выбрался на раскалённую площадь и долго стоял, держась за каменный уступ. Он попытался снова поднять лицо к солнцу, но глаза немедленно защипало. "Я никогда не оскорблял богов," - думал он. "Я не нарушал их волю. Может, я недостойный служитель, а Эхекатлан - не лучший из городов, но нам нужны и свет, и вода. И вода, и свет. И одно солнце - в небесах..."
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
