- Твой поступок не одобряю, - опять обрывает. – Но раз ты на это пошла, то выходит, выбора другого не было.
- Ты сейчас про побег или про отравление?
- Про все, - отрезает. – Ваши дела. Лезть туда не стану. О делах подумать надо. Забудь своего Амира. Он клан Дудаевых славой покрыл, но теперь сюда стервятники набегут. Чем скорее свинтим прочь, тем лучше.
- А если бы Амир…
- Завязывай, - чеканит хлестко. – Сожалеть поздно. Никто с того света не вернется и не поможет нам разгрести дерьмо. Надо действовать.
Татарин резко замолкает. А я ничего не успеваю произнести. Он оборачивается и занимает боевую стойку. В мгновение ока. Прикрывает меня и ребенка.
- Дьявол, - мрачно бросает Тимур.
- Почти угадал, - криво усмехается Амир, надвигается на него будто ураган, громадные кулаки явно рвутся в бой.
Всхлип Камиля заставляет их обоих замереть. Взглянуть на дитя.
- Тише, сыночек, - шепчу я, качая его на руках. – Они просто играют. Дурачатся. Очень скоро разойдутся в разные стороны. Прямо сейчас разойдутся, да?
Хмуро сдвигаю брови, смотрю на застывших друг напротив друга мужчин.
- Все хорошо, Камиль, - продолжаю я. – Нам нужно успокоить плохих ребят. У твоего папы есть отличный план. Дядя Тимур тоже кое-что придумал. Они спокойно поговорят, потом решат, как лучше поступить. Потому как у всех нас есть общий враг. Сражаться друг против друга нельзя.
Мой сын и не думает плакать. Широко улыбается.
Глава 45
- Амир, - будто кошка мурлычет.
Запрыгивает ко мне на колени. Льнет ближе. Трется. Ластится. Ведет ладонями по груди. Дразнит. Распаляет. Вот же сука. Знает, как действует. Чует. Чувствует. Поняла по ходу, что ни черта ей за эти гребаные проделки не будет. Можно дальше выделываться. Жопой вертеть. Вдоль болта звездой скользить. Искры высекать. И мозги мои плавить.
А я трахнуть ее не могу. Как хочу – не выйдет. А в пол силы – какой смысл? Проще подрочить. Хотя искушение адское.
Мои ладони опускаются на тугую задницу. По виду – тощая. Плоская. Но как ухватишь, сразу понимаешь: подержаться есть за что. Сдобные булки. Сочные. Аппетитные. Может, подкачала жопу в зале? Много приседала? Зря. Вот я бы ее иначе накачал. Вкачал бы по полной программе. Насадил на вертел и отжарил. Закрутил бы на шампуре так, что дым мигом бы повалил. Из всех щелей. Давно пора спермой пометить.
Ох и дождется она однажды. Сорвусь. На все запреты наплюю и свое возьму. Допросится. Нельзя такой крепкий зад без внимания оставлять. Орехи долбить надо. Раскалывать. И на славу выдалбливать.
Хер каменеет. Тверже гранита. Яйца гудят. В башке пусто. Мысли к чертям. Ничего не хочу. Не знаю. Только в нее ворваться. Жажду. Желаю. До звона в ушах выдрать. Прямо по полу раскатать. Размазать. Покрыть. Вспахать. До судорог драть. До отключки.
Нет. Стоп. Нельзя. Беременная она. Никакого траха.
Руки от упругой жопы отрываю. С огромным трудом. Еле пальцы отлепляю. А все равно опять срываюсь и трогаю девчонку. По спине ладонями веду. Прогибается. Извивается.
Змея. Холодная. Ядовитая. Вокруг горла обвивается. Душит. Но разомкнуть – нет сил. Разрывать – не тянет. Бред какой. Раньше посмеялся бы. Не поверил бы, что могу так влипнуть. Теперь глотку сдавило. Намертво. Не до смеха уже. Гребанулся совсем.
- Мы так не скоро до жратвы дойдем, - усмехаюсь. – Чего надо? Выкладывай прямо. Без вывертов.
- Я подумала обо всем, - отвечает тихо. – Решила нам лучше дружить, а не вражду вести. У нас будет ребенок. Ему нужны любящие родители. Это очень важно.
- Резко ты переменилась, - хмыкаю. – Вчера шипела и плевалась, сегодня ужин затеяла, задницей крутишь, мир предлагаешь. Нехилый у тебя разгон.
Молчит. Губу закусывает.
Дрянь. Стерва. Ни черта не делает. А кишки наматывает на кулак. Единственным жестом кровь сворачивает. И даже вилять и тереться не нужно. Достаточно одного этого взгляда.
Просекла фишку. Да? Просекла.
- Ты сказал, что не голоден, а я вспомнила, как было в прошлый раз, - брови гнет. – Мы начали тут, продолжили в спальне, только потом к столу вернулись. Ты мясо жарил. И было безумно вкусно.
Руки на мои плечи забрасывает. Смело. Дерзко. Глазищами сверкает. Разошлась моя Зайка.
- Может, надо возбудить аппетит? – подается вперед, прижимается всем телом, дышит тяжело и часто, а потом вдруг на ухо выдает: - Еда отравлена. Против тебя заговор. Нам нужно поговорить там, где точно не будет никакой прослушки. Никому в этом доме не доверяю.
Беру ее за волосы. Тяну назад. Голову запрокидываю. Ловлю затравленный взгляд. Тут как будто маска спадает. Вот она. Настоящая. Моя. Мари. Мари-анна. Не ради прикола рядом так тесно отиралась. Бедрами круги выписывала ради отвлечения внимания.
В охране крыса? Здесь? Нереально. Всех регулярно проверяю. Пробиваю. Кто бы сюда проскочил? Как? Странная херня. Плюс отрава. Нихуевый поворот. Что за дерьмо?
- Ты права, - скалюсь. – После траха пробивает на жрачку.
Поднимаюсь и подхватываю жену. Заключаю в объятья. Наверх отношу.
В ее спальне безопасно. Записи только мне и приходят. Охране доступ закрыт. Канал передачи данных защищен. Хрен там взломаешь. Пароль нужен. Иначе система сама блокнется. Накроется напрочь.
- Говори, - дверь ногой захлопываю, на кровать свою женщину опускаю. – Откуда выхватила инфу про заговор?
- Нас точно не услышат здесь? – трясется, озирается по сторонам, бледнеет за пару секунд. – Ты уверен?
- Точно.
Рядом усаживаюсь. За талию прихватываю и на себя сверху усаживаю. Лицом к лицу. Обнимаю. Слегка. Не давлю. Смотрю в ее глаза. Как в бездну проваливаюсь.
Пиздец. Нельзя так. Нельзя. Растворяюсь в этой девке. Будто последний слюнтяй. Тормоза отшибает напрочь. Да и наплевать.
Она дрожать прекращает. Успокаивается. Под моими пальцами согревается.
