Кэтрин Вилтчер
Сердца небес
Серия: Сантьяго № 2
Жанр: темный роман, мафия, 18+
Переводчик: Лаура
Редактор: Dark Owl
Вычитка: Маралекс
За обложку благодарим Dark Owl
Примечание:
На протяжении всей этой книги персонажи используют испанские фразы, перевод которых мы оставляем здесь:
Jefe — Босс
Mi alma — Душа моя
Tramposa — Обманщица/обманщик
Pricessa — Принцесса
Переведено специально для группы — vk.com/dark_eternity_of_books
Пролог
Данте
Каждый раз, когда я закрываю глаза, меня подстерегает кошмар. Он преследует меня во тьме, постоянно заставляя выкрикивать имя Ив. Я ничего не боюсь в этом мире, но каким-то образом, как и сама Ив, это проникло сквозь мою защиту. Трещина образовалась в местах, которые, как я думал, были мертвы и похоронены давным-давно.
Одна сцена, как заезженная пластинка, постоянным пятном проигрывается в моем подсознании. Я нахожусь в своем поместье в Африке прямо перед тем, как мой брат дал волю своей ненависти и ярости и сравнял мое королевство с землей. Она стоит на пляже в нескольких метрах передо мной, ее совершенное лицо повернуто к океану, ее взгляд прикован к той линии на горизонте, которая делит мир надвое. Приближается ночь. Я почти чувствую вкус предвкушения, потери… Заходящее солнце — это великолепный предсмертный хрип, разыгран цветом, взрывающийся тонким полотном на горизонте и поджигающий небеса. Вода внизу — напротив, черная и покрыта густой тенью.
Ее свет. Моя тьма.
Две противоборствующие силы, которые так чертовски безупречно сочетаются друг с другом.
Она делает один шаг от меня, и я сжимаю кулак. Протягиваю руку, чтобы остановить ее, но кожа девушки превращается в пепел под моими пальцами. Секундой позже Ив навсегда растворяется в порыве ветра.
Картинка меняется.
Океан теперь превращается в багровую лужу; соленая вода сменяется пролитой кровью моих жертв. Белый песок под моими ногами — неровная могила из костей. Сто тысяч пустых глазниц устремлены на меня, но ничто не сравнится с ужасом потерять ее.
Шесть месяцев порознь.
Целая вечность.
Я дал клятву держаться подальше.
Чтобы уберечь ее.
Вместе мы стерли мое прошлое с лица этой земли, но на его месте восстал другой враг. Более смертоносный, более решительный. Тот, кто не остановится ни перед чем, чтобы уничтожить меня.
Будь проклят этот период полужизни, который я вынужден терпеть без нее.
Если вернусь, я рискую разоблачить ее.
Но потеряю себя в этой тьме, если откажусь.
Глава 1
Ив
— Вы просто бабочка, танцующая в эпицентре урагана, мисс Миллер. Будьте осторожна, не сломайте свои хорошенькие крылышки.
Его презрение улавливается в веселье его слов и заставляет меня оторвать взгляд от пола.
Что такого в этих агентах ФБР и их тонко завуалированных угрозах?
Я смотрю ему в глаза, снова совершенствуя искусство пустого взгляда. Его слова не должны иметь для меня никакого значения. В них нет ничего такого, чего я не слышала бы в миллионный раз от миллиона других мужчин в дешевых серых костюмах за последние шесть месяцев, но по какой-то причине я нахожу его более устойчивым, чем большинство. Этот человек не отступит так легко, как другие. Поиски истины поглотят его.
Я снова чувствую на себе тяжкое бремя обстоятельств. Роль, которую он так ловко придумал для меня.
Данте Сантьяго.
Моя глубочайшая, самая темная тайна.
Человек, которого я никогда не предам.
— Продолжайте в том же духе, и добром для вас это не кончится…
Его предупреждение возвращает меня обратно в комнату для допросов. Я наблюдаю, как взглядом он скользит по моему лицу. Он ищет подергивание, нервный тик; малейшую щель в моей сверхпрочной броне. В конце концов, мужчина возвращает взгляд к открытой папке на столе перед ним. Нет никаких щелей, которые можно было бы найти, и никогда не будет. Каждая моя эмоция, мое сердце и моя душа принадлежат другому мужчине. Тому, кто находится далеко-далеко отсюда.
Он садится напротив меня, тяжело вздыхая, когда падает на стул — глубокий мужской рокот, который поднимается из глубины его накрахмаленной белой рубашки. Сегодня новенькая. Я вижу предательские линии складок, пересекающиеся чуть ниже его грудной клетки.
— Вы слышали, что я только что сказал? Продолжайте эту шараду и…
— О, я слышала вас. На самом деле нет необходимости повторять это, — мой голос звучит чисто и прохладно, отражаясь от светло-голубых стен с паутинными трещинами, тускнеющими по углам. Перед камерами, которые записывают каждое мое слово и эмоцию на лице. Тем не менее, здесь все карты в моих руках, или, скорее, в молчании. Я их единственная зацепка, но ни за что не выдам свой секрет.
— Вы всегда отвергаете дружеские советы, мисс Миллер?
— Я не верю, что это истинное представление ваших слов, — говорю я, приподнимая брови. — И, как я уже сказала, я ничего не знаю. Не помню, что произошло все эти месяцы назад. Я не знаю этого… Данте Сантьяго, или с кем бы вы там ни ассоциировали меня.
Но я его не обманываю.
Ни на секунду.
Я метнула взгляд к закрытой двери. Кладу запястья на колени, чтобы он не видел, как они дрожат. У моего тела, как правило, возникает интуитивная реакция при одном упоминании имени Данте.
Детектив нагибается над столом, чтобы впиться в меня взглядом, пытаясь снова вывести меня из себя. Я чувствую запах мяты в его дыхании. Его нефритовые глаза, квадратная челюсть и аккуратная стрижку. Он моложе большинства. Идеалист. Он полон решимости оставить свой след, взломав то, что невозможно взломать. В другой жизни, когда мое тело не принадлежало бы безвозвратно другому, я, возможно, почувствовала бы первые признаки похоти.
— Что случилось с вами в августе прошлого года?
— Меня похитили.
— Вы знали своего похитителя?
— Нет.
— Он был близок с вами?
— Нет! — не сразу. — Послушайте, я работала с вашей командой над созданием фоторобота. Я приходила на встречи. Я сделала все, о чем вы меня просили…
— Кроме того, что сказали нам правду.
— Чего вы хотите от меня, детектив? Я не знаю этого человека!
— Вы знаете, сколько федеральных законов сейчас нарушаете?
Секунды тикают. Он снова опускает взгляд на папку.
— Согласно вашему первоначальному заявлению, ваш похититель решил вернуть вас в США через несколько недель. Вы вообще хотели, чтобы он вас освободил? — сомнение написано на его лице.
— Это смешно!
— Не более чем ложь, чтобы защитить опасного беглеца. А как насчет
