— Ты никуда не можешь ехать сегодня, — сказала она, избегая всех мотивов, кроме тех, о которых наиболее пристало говорить женщине. — Ты уже теряешь сознание от ран и усталости.
— Я не могу идти на ужин. Не могу. И завтра я не смогу пойти туда. Просто не смогу. Я не могу видеть короля — я плюну ему в лицо! Я не могу, уверяю тебя.
— И не надо, — согласилась Элинор. — Ложись спать.
— Но я не ранен — пара порезов и синяков… Элинор не смогла удержаться от смеха.
— Это тебе сейчас так кажется, когда раны еще слишком свежи и жар боя еще не покинул тебя. Подожди до завтра. Ты еще будешь рад поваляться в постели. Тебе захочется умереть от боли и моего лечения.
Смех Элинор каким-то неуловимым образом успокоил Иэна, и ее слова оказались островком здравого смысла в буре, бушевавшей в его мозгу. Она права. Завтра у него будет болеть все тело, и он действительно устал. Если бы он смог уснуть и забыть!..
Он начал борьбу с пряжкой своего ремня, но опустил руки, когда Элинор гораздо более ловким движением расстегнула его. Он наблюдал за ней, а она приступила к обычной ей процедуре разоружения мужа. Он больше никогда не заикнется о том, что произошло во время турнира, хотя все еще чувствовал себя настолько опозоренным, что не знал, как завтра посмотрит в глаза людям, которые придут внести залог. Он не хотел признавать аргументов Элинор и цеплялся за мысль, что, по сути, никакого нарушения буквы кодекса чести не было. Дух его был нарушен, конечно, но кого этим удивишь во времена короля Джона.
На этом вопрос о несуществующем заговоре для Иэна оказался закрыт, но другое расследование шло полным ходом. Солсбери, прекрасно осведомленный о слухах насчет покушения на жизнь Иэна, во время состязания ни на секунду не сводил с него глаз. Он надеялся, что его личное своевременное вмешательство предотвратит убийство. Таким образом, он видел и Кантелю с Корнхиллом, бросивших вызов Иэну, и ФицУолтера с де Квинси, и как с последними двумя расправились шестеро странствующих рыцарей.
Он предположил, что напасть на Иэна, после того как они покончили с ФицУолтером и де Квинси, шестерке помешало приближение Лестера. И он тоже узнал щит Роберта де Реми. Как только Солсбери освободился от формальностей, связанных с закрытием турнира, он разузнал, где остановился де Реми и, отправившись туда, напрямую обвинил его в предательском покушении на жизнь королевского защитника. К его удивлению, сэр Роберт встретил его слова со смехом:
— Я? Покушался на лорда Иэна? Клянусь всеми святыми, нет! Лорд Иэн только что пригласил меня к себе на службу. Это было бы безумием с моей стороны предпринимать какие-то действия против него, даже если бы я мог, хотя, клянусь Богом, я не мог. — Затем он нахмурился и сказал уже серьезно: — А почему вы говорите мне такие вещи? Вы же знаете, что я умолял вас позволить мне поменять команду перед состязанием, чтобы я мог оказаться на его стороне.
— Возможно, чтобы было удобнее ударить его со спины, — резко произнес Солсбери. Краска залила лицо сэра Роберта.
— Это не мой путь, лорд Солсбери. Если бы я не знал, что вы большой друг лорда Иэна и сказанные вами слова произнесены в заботе о нем… Да это же просто смешно! Лорд Иэн много лет был другом моего отца. Я знаю его с детских лет. Вы можете даже не брать в расчет мои слова. Спросите лорда Иэна — и он поручится за меня, уверяю вас.
Солсбери совершенно растерялся. Неуклюжий, неумело организованный заговор, о котором сообщила ему Эла, абсолютно не вязался со стилем короля, однако он не мог представить себе никого из врагов Иэна, кто был бы столь отчаянным и столь глупым, чтобы заварить такую кашу, — разве что Корнхилл и Кантелю. Но он не мог поверить, чтобы сэр Роберт мог быть как-то связан с ними, и уже склонялся к мнению, что юноша сказал ему правду и действительно не имел ничего худого против Иэна. Тем не менее он решил сделать еще одну попытку.
— Тогда почему же вы напали на ФицУолтера, который пришел на помощь Иэну?
Теперь уже Роберту стало не до смеха, и он задумчиво уставился на сводного брата короля. Пылкие слова были готовы сорваться с его языка, но он плотно сжал губы. Ему было совершенно ясно, что, если информация о происшедшем на ристалище дойдет до ушей короля, это навредит лорду Иэну. Сэр Роберт понимал также, что, несмотря на кажущееся дружелюбие Солсбери по отношению к Иэну, любил он прежде всего своего брата и служил именно ему.
Не важно, что заговор организовал король. Этому нет никаких доказательств. Чтобы получить доказательства, им нужно было бы позволить ФицУолтеру и де Квинси нанести удар, но даже тогда кто бы поверил им, бедным странствующим рыцарям, против слов близких друзей короля? Все это было тщательно разъяснено Роберту, и он знал, что ответить.
— Это никак не связано с лордом Иэном, — сказал он угрюмо. — У меня было личное дело против ФицУолтера.
«Что-то здесь не так, — решил Солсбери. — Какое дело могло быть у этого юноши? Откуда он вообще знаком с ФицУолтером?»
— Вот как? Однако он был на поле целый день; и вы все-таки выбрали именно тот момент для атаки. Если вы действительно так любите лорда Иэна, как говорите, довольно странно, что вы напали на тех, кто пришел ему на помощь, когда он отбивался сразу от двоих противников.
— Вы можете верить или не верить, но правда состоит в том, что до тех пор мне не удалось встретить ФицУолтера. А что до лорда Иэна, то я уважаю его и считаю, что он вполне способен защититься самостоятельно, тем более от таких блох; как те двое.
— А что у вас за дело к ФицУолтеру? Он знает об этом?
— Он? Да об этом знает весь мир. Он отдал Нормандию и вместе с Нормандией мою вотчину. Я второй сын, лорд Солсбери. Мое наследство, каким бы оно ни было, лежало невдалеке от стен Водрея. И я решил хоть частично возместить нанесенный мне урон, взяв выкуп за лошадь и доспехи с ФицУолтера и Саэра де Квинси. — Он пожал плечами. — Возможно, было не совсем благородно нападать втроем на одного, но они задолжали нам всем, и мы все хотели отомстить. Мы вместе их одолели и поровну разделим выкуп.
Солсбери замялся. Ответ оказался более логичным и здравым, чем он ожидал, и вполне мог быть правдой. Напоследок он узнал имена и адреса остальных участвовавших в этом деле рыцарей. Четверых он нашел без труда. Все они были одного типа — здравомыслящие и, видимо, порядочные молодые люди, причем никто из них, за исключением сэра Роберта, вообще не был знаком с лордом Иэном.
Они попали на турнир случайно, в надежде подзаработать по возможности немного денег, и всех их объединяла потеря земель в Нормандии. Все они пересказали ему ту же историю — кроме шестого рыцаря, которого он так и не нашел. Он не вернулся в снятый им дом после турнира, и никто не знал о нем ничего, кроме имени — сэр Ги.
