тут могла уместиться целая городская площадь.
Стены, все же нашедшиеся вдали, даже несмотря на то, что щетинились строительными лесами, украшали мозаики, складывавшиеся ликами святых. Они уходили, ребристыми, словно проточенными водными струями, высокими колоннами в высь, где смыкались под сводом куполов, украшенных росписью сцен из священного писания Светлоликого. Здесь были запечатлены моменты вознесения святых, явление чудес Светлоликого его Пророкам и еще многое другое. Часть фресок еще не была завершена и, под ними, тоже обнаружились леса.
Ардан перевел взгляд ниже. Он сперва не понял, что именно увидел, но потом осознал, что под янтарем (да-да, весь пол оказался сделан из отполированного, гладкого янтаря, ковром укрывшего хранимое им богатство) лежали щиты, мечи, штандарты, осколки ядер и снарядов, сломанные винтовки и старые мушкеты. Он видел гербы множества поверженных Империей государств прошлого и несколько из куда более близких эпох. И все это свидетельство побед и невзгод былого сливалось в силуэт, раскинувшегося по всему полу храма, двуглавого феникса, раскрывшего свои крылья. В одной лапе — скипетр царей, а в другом — сфера пламени. Символ Империи.
Тот сиял в свете, лившимся через изысканные витражи, на которых застыли, держа в руках мечи, сабли, мушкеты, винтовки и штандарты, воины с треугольными символами над головой — признак святости в церкви Светлоликого.
А еще, за алтарем, с писанием в руках, высилась фигура отлитая из бронзы и покрытая позолотой. Она словно парила, кутаясь в янтарный покров. Высотой метров в пятнадцать, та должна была внушать трепет и почтение своими размерами, но… вместо этого она со скорбным лицом и почти плачущим взглядом взирала вниз — на будущих прихожан.
Ардан знал, где он находится.
Храм Святых Воителей, который начали строить еще несколько десятилетий назад по приказу будущего императора — Великого Князя Павла.
Здание столь грандиозное, что его заочно признали одним из новых чудес света.
Интересно, почему Ардана привезли именно сюда.
— Вы знаете, Ард, что такое — офицерская метка второй канцелярии?
Ардан резко обернулся и чуть было не забыл, как дышать. Рядом с ним на лавке сидел человек, которого Арди надеялся больше никогда не увидеть. Уж точно — не вживую.
Рядом с ним, в простом костюме тройке из дешевой, но добротной шерсти, с практичным кроем и без изысков, сидел, прислонив к протезу тяжелую трость, никто иной, как Император.
Павел IV Агров собственной персоной. Вблизи он выглядел даже еще меньше, чем тогда — на торжестве. Ардан узнал и эти морщины, исполосовавшие лицо; и несколько круглых шрамов от шрапнели, которые сейчас не пытались скрыть ни пудрой ни тальком, из-за чего они уродовали половину лица. Рыжие волосы, побитые сединой и глубоко посаженные, черные глаза.
Император не сводил взгляд с алтаря, стоявшего у ног исполинской фигуры Пророка.
На его запястьях тикали офицерские часы, ноги были обуты в простые ботинки, обнажившие дерево протеза; а сорочка, кажется, была выглажена самостоятельно иначе как еще объяснить несколько миниатюрных пятен от утюга.
Ардан, от удивления, наверное слишком резко дернулся, потому что тут же из тьмы ему на встречу выступило несколько десятков людей в черных плащах, но Император едва заметно повел ладонью и те вновь исчезли в тенях.
— Г-господин… я хотел сказать — ваше императорское величество… я…
— Так знаете или нет? — переспросил Император.
Он задал простой вопрос. Самым обычным тоном. Среднего роста, метр семидесяти пяти, может чуть больше. Невзрачной комплекции. Калека. Но даже так, сидя, опираясь на трость, Ардану показалось, будто он замер у подножья Алькадского пика. Высоченной, несгибаемой громады, что вот-вот начнет спорить с небом за право дотянуться до звезд.
Глыба, которую не сдвинуть, не опрокинуть и не преодолеть. Нечто монументальное. И абсолютно неподдельное.
Это ощущение возникало само собой. От одного взгляда на лицо и глаза Павла. Непреклонные и непоколебимые.
— Нет, — ответил Арди, старательно отодвигаясь в сторону.
— Когда-то давно, Ард, — голос Императора звучал спокойно и, даже, немного сухо. — Когда царь Галлеса проиграл одну из первых битв против воинства Эктаса, то ему, по возвращению обратно, оказалось не чем заплатить своей дружине. Все, что осталось в его казне — десять монет. Десять монет на воинство из трехсот пятидесяти мечей. И он предложил эти десять монет своим людям. И те… отказались. Но не от службы. А от оплаты. Их наградой стало бы освобождение Родины от власти угнетателей. Так они и сказали своему царю.
Ардан, совершенно буквально, держал язык за зубами. Перебивать правителя Империи Новой Монархии? Он только что вылез из одной петли и совершенно точно не собирался засовывать шею в другую.
— Это положило начало традиции, — спустя небольшую паузу продолжил Император Павел. — Когда царь, в последней битве, одолел короля Эктаса, то те немногие из дружины, кто смог дойти с царем до столицы Эктаса, погибли. Они так и не увидели расцвета нового мира… и эти монеты… как теперь их называют — офицерские метки, они стали символом, Ард. Символом безоговорочной верности и службы своей Родине. На всем свете этих монет всего десять. Укравший её — будет казнен. Как и подделавший. Они передаются от одного благодетеля к другому, как свидетельство доверия.
Император протянул руку и положил на лавку ту самую монетку.
— Офицер Корносский передал её вам, значит он счел это нужным и верным решением, — Павел вновь повернулся обратно к алтарю. — Теперь эта монета — ваша ноша. И ваша, либо ваших наследников, обязанность передать её другому, кого вы сочтете достойным, чтобы его слово было услышано не взирая ни на какие обстоятельства. Но услышано лишь единожды, Ард. Вы больше никогда и никому не сможете предъявить эту монету. Только отдать.
Ардан с осторожностью и бережностью поднял монетку и убрал в… карман пиджака. Он только сейчас понял, что его успели переодеть из робы в собственную одежду.
— Получается… — протянул Ардан. — пять веков корона выплачивает свой долг и…
Ард, как и всегда, потерявшись в лабиринтах собственных мыслей и головоломок, забыл где он, с кем он, а главное — почему.
— И будет платить и дальше, — кивнул Император. — Это то немногое, чем кровь Агров может отплатить тем, кто отдал свои жизни во благо Родины.
Они замолчали. Ардан не то, чтобы не знал, что сказать, просто… не знал, нужно ли.
— Вы опять прибегаете к вашей стратегии молчать? — ему показалось или Император чуть смягчил тон. — Полковник сообщил, что вы
