сначала довести надёжность космических аппаратов практически до ста процентов, а уже потом рисковать людьми. Старшее поколение, наверное, ждало этого дня больше всего на свете. Рана, нанесённая неудачей, наконец-то зажила. Выход в космос подарил надежду на новое будущее и веру в наш путь.
Поэтому логично, что мы всем контубернием решили хорошенько отпраздновать триумф нашей науки. Хоть и после тренировки, так как своей работой нельзя пренебрегать даже в столь значимые дни. Но гонять до изнеможения бойцов я тоже не хотел, поэтому отправил Массиниссу на кухню для приготовления праздничного ужина, а с остальными в прихожей отрабатывал подготовку к выходу в открытый космос. То есть необходимую для этого скоростную экипировку, пускай у нас это всего лишь зимняя одежда, броня, оружие. Быстрый сбор — полезный навык, особенно в критической ситуации.
И пригодился этот навык именно в момент его отработки.
— Всем собраться в полном снаряжении у слона! Взять тяжёлые скутумы! Массинисса, тебя это тоже касается! — прокричал я после того, как вернулся с вызова первого центуриона.
— Еда же сгорит! — печально ответил с кухни африканец.
— Выключай всё и бегом собираться, легионер! Это не учения!
Рикс рассказывал мне, что автомобили в негражданских городах — это главное оружие протестующих. Максимальный ущерб легиону можно нанести, именно протаранив толпу легионеров на грузовике или автобусе. Никогда не думал, что столкнусь с подобным в Норт Ауруме. Чокнутый уродец угнал грузовой автомобиль и врезался в трёх легионеров, приехавших в одну из инсул. Никто из наших не погиб, что не может не радовать, но одним из потерпевших оказался декан. Соответственно, этот псих сумел завладеть огнестрельным оружием. Сейчас он укрылся в той самой инсуле, около которой всё произошло.
Его действия не были такими уж спонтанными. Дело в том, что сейчас в трудовом лагере проходит забастовка. Неделю назад группа заключённых отказывалась выходить на работу, пока им не предоставят нормальную зимнюю одежду. Легат второго легиона ответил чересчур жестко, десять особо рьяных протестующих избили плетьми перед всеми заключёнными лагеря. Причём, видимо, легат приказал не жалеть их. В итоге несколько погибли прямо во время наказания, ещё четверо на следующий день.
И вот тут уже забастовку устроили абсолютно все заключённые лагеря. В итоге мятежные настроения с трудового лагеря частично перекинулись на Норт Аурум, почти сто сотрудников крупнейшего предприятия отказались выходить на работу (именно таких объезжали наши пострадавшие легионеры, проводя разъяснительную беседу). Жители требуют человеческого отношения к заключённым, так как все в негражданских городах ранее прошли через лагеря, а многие именно через тот самый, где идёт забастовка.
Со слов Гая Гракха, наш легат потребовал у главы второго легиона пойти на уступки, так как сейчас именно от его действий зависит спокойствие и в Норт Ауруме, но получил отказ. Теперь я понимаю, о чём рассказывал центурион преторианцев. Из-за упорства одного командира мы все имеем огромные проблемы. Дукс, конечно, в силах отстранить жестокого легата от работы, или преторианцы способны решить этот непростой вопрос, только всё может стать ещё хуже.
Легионеры в трудовых лагерях, как говорил Аякс: «Самые жестокие и преданные волчьи дети во всей Республике, я вам котёнком покажусь рядом с ними». Однако им приходится таковыми быть. Это руками своих легионеров легаты совершают преступления и казни, поэтому, в случае ареста своего командования, они боятся сами попасть под раздачу. И именно по этой причине многие будут защищать своего легата.
— Бля, Кассий, ты разницу между обычным и тяжёлым скутумом вообще знаешь?! Тяжёлый — он чисто по весу тяжелее! Бегом в расположение за тем скутумом, который весит больше! — прокричал я на своего бойца, когда он прибежал к слону не с тем щитом. Я даже понимаю, почему он ошибся. Ещё ни разу мы не брали тяжёлые скутумы на выезд. Но здесь как бы у преступника барабанник, а он прошивает лёгкую броню.
Вообще казни в трудовых лагерях строжайшим образом запрещены. А вот телесные наказания разрешены. Случай, когда заключённый умер, например, через день после плетей, не считается казнью. Только здесь ситуация иная, ведь смерть сразу нескольких людей наступила прямо в момент наказания. Теоретически легат и исполнители совершили преступление.
— Господин первый центурион, может, ёбнем этого отморозка? — шепнул я на ухо Гаю Гракху, намекая на перегнувшего палку командира трудового лагеря.
— Восстановим порядок, а потом обязательно ёбнем, — усмехнулся командир. Кажется, это первый раз, когда я слышу от него браное ругательство. Впрочем, я тоже до Норт Аурума старался выражаться куда более красивыми словами…
Не люблю ночь в Норт Ауруме. Постоянно опасаешься, что из-за тёмного угла на тебя кто-то кинется. А сегодня ночь длится почти 22 часа в сутки. Не совсем ночь, там ещё есть сумерки и полу-сумерки, но, так или иначе, Солнце возвышается невысоко над горизонтом всего лишь 2 часа в день. Через неделю оно вообще скроется на полтора месяца. Да и морозы усилятся, хотя сейчас мне кажется, что сильнее уже некуда.
— Не много ли нас на одного преступника? — услышал я перешёптывание Дионисия с контуберналиями.
— Вооружённого преступника, — заметил Авкт. — Да и местные жители могут поддержать его, а не нас.
— Понятно. Надеюсь, Марк с Риксом смогут всем вставить.
— Смогут, — уверенно произнёс африканец. Мне льстит вера моих людей в меня.
С тяжёлым скутумом перемещаться не так беззаботно, как с нашим обычным. Во-первых, закрывает он меньшую площадь тела. Во-вторых, весит раза в три больше.
— Приказом легиона, всем разойтись по своим комнатам и не выходить из них до окончания операции! — изо всех сил проорал центурион, когда мы вошли в инсулу. С одной стороны, мы дали понять преступнику, что мы идём за ним (что не так уж хорошо). С другой, мы обезопасили себя и других, ведь они могут оказаться под пулями.
Дальше мы, обнажив оружие, молча продвигались по лестнице, прикрывая себя и друг друга щитами. Третий этаж, комната в самом конце. Сердце бешено бьётся.
— Господин первый центурион, разрешите мне? — шёпотом попросил я у Гая Гракха, так как не хотел рисковать своими людьми, а сам командир куда ценнее меня.
— Разрешаю, — кивнул центурион. — Включи фонарь в слепящим режиме, Рикс выбивает дверь. И, Марк, стреляй в живот, не попади в грудь или голову. Он нам живым нужен. На счёт «три».
Я зажал кнопку включения у фонарика, расположенного на шлеме, после чего тот стал сильно моргать, что должно ослепить противника. Снял с предохранителя, взвёл курок. Гай Гракх поднял вверх руку с барабанником.
