Вернувшись в Москву, Иван Иванович поспешил встретиться с главным конструктором системы «А» и с ходу задал ему вопрос:
— Григорий Васильевич, в ваших исходных данных многое нам кажется непонятным и даже… странным. Такая уйма объектов, разбросанных на сотни километров, — все это построить вот так сразу, в один срок… Таких огромных полигонов у нас еще не было.
— Зачем же так — все сразу? Нам для начала нужен лишь минимум первой, а вернее «нулевой» очереди на площадке № 2: дизель-электростанция, сборно-щитовой барак для аппаратуры и рядом с ним — два железобетонных пилона для антенны; башня кинотеодолита, земляная подсыпная площадка для автофургона измерительного локатора. И все это, кроме антенных пилонов, — типовые вещи, хорошо знакомые и вам и строителям по другим полигонам.
— А сколько личного состава будет работать на «нулевой» очереди второй площадки?
— Человек сорок-пятьдесят испытателей. Я имею в виду от промышленности. На монтаже, наладке — прибавьте столько же.
— А сколько от военных? Вы ведь тоже военный.
— Какое ваше мнение?
— Мое мнение, — как и военного и представителя промышленности, — на одного испытателя от промышленности один военный. Для равновесия.
— А как с обслуживающим персоналом, жильем, питанием, водоснабжением? Все это в голой пустыне и в такие сроки.
— Все это не простые вопросы, и я так понимаю, что именно поэтому к ним подключили такую опытную организацию, как ваш институт, за плечами которого и Капустин Яр, и Семипалатинск, теперь уже и Тюра-там…
— То были совсем другие полигоны: покомпактнее, поудобнее.
— Но теперь и мы совсем другие, — с опытом, знаниями, с набитыми шишками.
— Если говорить об опыте, то я не припомню, что бы радиоаппаратуру размещали в деревянных бараках, а вы именно это предлагаете в «нулевом» варианте на второй площадке. При малейшем коротком замыкании все сгорит как свечка. А отвечать будут проектанты, не конструкторы.
— У нас такой опыт был на зенитно-ракетной системе в тысяча девятьсот пятьдесят втором-пятьдесят третьем году, и он себя оправдал.
И сейчас, чтобы быстро провести очень важный эксперимент по радиолокационному наблюдению баллистических головок, у нас просто нет другого выхода. Можем ли мы требовать от строителей построить за оставшиеся до нового года пять месяцев капитальное здание для установки РЭ? Нашлись бы начальники, которые записали бы строителям волевой срок, на деле получилась бы затяжка минимум на два года в создании установки РЭ — якобы по вине строителей. А капитальные здания мы построим для радиолокаторов, которые будут созданы на основе экспериментальных данных, полученных на установке РЭ. РЭ — это «нулевой цикл» для всей системы «А». И тоже с бытом: мы, промышленники, для себя ни на какие особые условия не претендуем, будем делить с военными все полигонные неудобства. Со временем обживемся, обустроимся, а пока… Пока что нам, Иван Иванович, придется не задавать друг другу заковыристые вопросы, а решать их вместе.
— Вместе — это хорошо… — после паузы и как-то неуверенно согласился Иван Иванович.
По интонации, с которой были сказаны эти слова, я уловил и все недосказанное Иваном Ивановичем: дескать, знаем эти басни, не первый год замужем. На словах — вместе, а когда начинают поджимать сроки, то у конструкторов всегда есть, в чем придраться к строителям, если у самих что-нибудь не готово. А у проектантов и строителей — свои дежурные отговорки: от конструктора нет или не хватает исходных данных, исходные данные поступили поздно либо поменялись в самый последний момент… Так всегда было и будет: при большой и сложной работе и сжатых сроках, при жестком спросе нет другого выхода, как кивать на соседа, а самому тем временем, — пока начальство не докопалось до сути дела, — заштопывать свои собственные прорехи. На этом успел поседеть и поредеть ежик у Ивана Ивановича, и на этом же поседеет буйная шевелюра у этого молодого и прыткого конструктора. И здесь ничего изменить нельзя.
— Иван Иванович, может быть, мои слова вам покажутся высокопарными лозунгами, но нам именно вместе, по-честному, и только так, предстоит поработать на переднем крае грандиознейшего дела. А на переднем крае первейшее дело — это взаимная поддержка и выручка. Кто прячется за спину товарища, тот трус и должен получить свое тут же и незамедлительно. А мы в наших буднях как-то свыкаемся с трусливой нечестностью, непорядочностью, и даже находим ей оправдание: мол, «битие определяет сознание». Давайте же договоримся с самого начала не замешивать в нашу совместную работу ничего от лукавого.
Иван Иванович изучающе разглядывал главного конструктора, выслушивая его немного странную речь. Видимо, этот молодой да ранний конструктор еще не был в настоящих передрягах, когда бьют по-настоящему. Ну что ж, и то хорошо, что поначалу, пока не поднатореет, от него больших подвохов не будет.
— Это само собой. Именно вместе и по-солдатски честно и дружно. Так и будем держать. Только хорошо бы без горячки, без сверхсрочных времянок, а покапитальнее, посолиднее.
— Разве не строители придумали пословицу: «Нет ничего постояннее, чем временные сооружения»?
— А если без пословиц, по-честному: у тебя и в самом деле в этом году будет готова аппаратура для второй площадки? Не берешь ты нас, темных, на пушку?
— Обязательно будет. Наш министр Устинов лично следит за работами и на заводах, и даже в нашем опытном производстве. И потом, неужели я стал бы брать на пушку строителей второй площадки, которых и без того занесла судьба в сары-шаганское пекло?
— По пути в Тюратам мне с генералом Григоренко довелось побывать у Губенко в Сары-Шагане. И там меня генерал загнал в угол: мол, немедленно отправляй группу проектантов на полигон и там на месте рисуй все, что надо, передавай строителям из рук в руки, и чтоб не было никакой проектно-бумажной волокиты.
— У военных людей генерал всегда прав. А в данном случае это, пожалуй, единственно возможный выход на быстрый темп и широкий фронт работ. И если твоим проектантам у Губенко надо будет что-нибудь уточнить по технологической части — к их услугам всегда любые наши представители.
— Поначалу это не понадобится. Там нас захлестнут свои специальные проектно-строительные дела. А твоим людям пока придется плотно поработать здесь, в Москве, с моими, помочь нам быстрее разобраться в ваших бумагах.
Иван Иванович и главный конструктор не заметили, как от первой взаимной настороженности перешли на «ты». Но все это было еще очень хлипким, обговоренным словами, но не сцементированным в делах…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
