Республики Кристиан Понселе, а затем и премьер-министр Жан-Пьер Раффарен посетили Китай с официальными визитами. Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао приняли у себя обоих политиков и призвали их осознать, что именно является причиной ухудшения двусторонних отношений. Жан-Давид Левит приехал в Пекин, где 26 и 27 апреля два координатора группы встретились на неофициальных консультациях для обсуждения важных вопросов, затрагивающих связи двух стран и международную обстановку. Мы надеялись воспользоваться представившейся возможностью и помочь Франции понять свою ошибку, занять верную позицию по Тибету и Олимпийским играм. Нельзя продолжать идти по этой кривой дорожке и, конечно, нельзя, улыбаясь в лицо, бить ножом в спину. Мы решили вести разговор начистоту и начать с самого неприятного: так сказать, ударить по больному.
Когда «две сессии» закончились, я уже был членом Госсовета. Поскольку предполагалось, что группу по военно-стратегическим вопросам должны координировать заместители министров иностранных дел, я уже начал подумывать, не сменит ли меня новый заместитель на этом важном посту. Однако Саркози одной своей фразой оставил обязанности координатора на мне. Первый визит президента Франции в Китай оказался весьма плодотворным, Николя Саркози был доволен и по окончании встречи с Ху Цзиньтао спросил: «Господин председатель, а нельзя ли, чтобы Дай Бинго продолжил координировать китайско-французскую группу?» Ху Цзиньтао ответил: «Разумеется, можно!» На том и порешили.
На консультациях Жан-Давид Левит передал мне сообщение от Саркози, а также дал разъяснения причин, вызвавших затруднения в двусторонних связях. Он сказал, что президент подвергается сильному давлению как внутри страны, так и со стороны Евросоюза, и ему приходится принимать определенные тактические решения. Левит также добавил, что на самом деле Саркози ценит французско-китайские отношения гораздо больше любого другого руководителя Франции, и он никогда не намеревался делать что-либо, могущее ущемить интересы Китая.
Я же откровенно заявил, что если Франция все еще чувствует себя несправедливо обиженной, то невозможно будет объективно оценить источник препятствий нашим отношениям, а без этого не получится преодолеть эти препятствия и урегулировать ситуацию. Я поинтересовался: «Почему Николя Саркози не дает четкого ответа на вопрос, будет ли он присутствовать на церемонии открытия Олимпийских игр? Почему эстафета Олимпийского огня во Франции прошла совсем не так, как в других государствах? Зачем связывать с Играми тибетский вопрос? Почему французские чиновники стараются не замечать яростные нападки журналистов на Китай в СМИ? Как участие в церемонии открытия связано с нашим правительством и Далай-ламой? Как вышло, что Франция, которая во всеуслышание заявляет о своем уважении к правам человека, так почитает, одобряет и поддерживает лидера сепаратистов, выступающих за единство религии и власти, олицетворяющих темный феодально-крепостнический строй, день за днем разрушающих китайскую мечту?»
По поводу участия Саркози в церемонии старта Олимпийских игр я выразился достаточно жестко: мы будем рады французскому президенту в Пекине, но, если он решит не приезжать, никто не потащит его в паланкине.
Я также прямо сказал, что мы очень разочарованы рядом действий Франции в отношении Олимпиады и Тибета: «Вы прекрасно осознаете остроту тибетского вопроса и важность предстоящих Игр и все равно поступаете некорректно. Китаю это трудно понять. Среди прочих западных государств, с которыми Китай поддерживает отношения, Франция во многом была “номером один”, однако сейчас она первая с конца, и это глубоко задевает чувства китайского народа. Безусловно, мы не отрицаем значение предпринятых вами компенсирующих мер и надеемся, что Париж продолжит исправлять свои ошибки». На тех консультациях я выражался достаточно жестко, что для французов стало большой неожиданностью, но не думали же они, что я вечно буду с невозмутимым лицом сидеть за столом переговоров. В личной беседе с моими коллегами по окончании встречи французские представители отметили: «Не знали, что Дай Бинго такой строгий! Так нас раскритиковать! Не каждый такое стерпит!»
В период консультаций Си Цзиньпин, который совсем недавно занял пост заместителя председателя КНР, принял у себя Левита. Он сделал экскурс в историю отношений Китая и Франции, одобрил внимание Саркози к ним за время его президентства, но также отметил некорректные слова и действия Франции по Олимпиаде и тибетскому вопросу. Си Цзиньпин прямо выразил свои надежды и внес некоторые предложения, которые явно были услышаны.
В тот раз мы впервые нарушили традицию не освещать деятельность группы по военно-стратегическим вопросам, поэтому в СМИ вышел репортаж о встрече Левита с Си Цзиньпином и его переговорах со мной. Текст пресс-релиза был согласован обеими сторонами, и хотя его содержание не вполне соответствовало нашим ожиданиям, общая тональность была достаточно позитивной. В репортаже отмечалось значение, которое стороны придают всестороннему стратегическому партнерству, и подчеркивалось, что Франция желает нам успешного проведения Олимпийских игр и поддерживает эту инициативу Пресс-релиз сообщил широкой общественности, что все в порядке.
По итогам напряженной работы всю первую половину 2008 года французская сторона все же осознала значение своих действий, и наши отношения потихоньку вернулись в нормальную колею. Николя Саркози приезжал на церемонию открытия Олимпийских игр. Ввиду того что Франции предстояло стать председателем Евросоюза, а также на фоне приближения Седьмого форума «Европа – Азия» (ASEM) и одиннадцатой встречи руководителей Китая и ЕС, нам требовалось придать новый импульс устойчивому развитию отношений КНР с Францией и странами Европы. Вот при таких обстоятельствах я и отправился во Францию для проведения консультаций в октябре 2008 года.
Мы с Левитом сделали упор на обсуждение тайваньского вопроса, проблем вокруг Тибета и Восточного Туркестана (Синьцзяна). Я напомнил Левиту, что мире всегда найдутся люди, желающие вмешаться в наши внутренние дела во имя тибетской независимости, и выразил надежду, что французские коллеги не будут ни при каких обстоятельствах ввязываться в подобную деятельность и в какой-либо форме заниматься тибетским вопросом. Можно с уверенностью назвать это «убыточным предприятием», которое ничего хорошего не принесет. Касательно того, что после Олимпийских игр у международного сообщества появились сомнения в растущей государственной мощи Китая, я заявил, что нам еще предстоит долгий путь к полноценному развитию. Мы хотим, чтобы наша мирно развивающаяся страна не вызывала ничьих тревог, хотим дать всем почувствовать нашу симпатию миру и наш настрой на дружеское взаимодействие.
Когда меня принимал президент Саркози, я передал ему устное сообщение от Ху П, зиньтао. Председатель КНР положительно оценил его верное решение приехать на открытие Олимпиады и намерение не встречаться с Далай-ламой. Наша беседа в основном касалась усиления политического доверия между Китаем и Францией, расширения предметного сотрудничества и вопроса независимости Тибета. Я сделал акцент на том, чтобы убедить президента не видеться с лидером тибетского буддизма. Саркози вновь поздравил нас с успешной организацией Олимпийских и Паралимпийских игр
