что я — в любой момент могу стать манифестацией воли старого … ээ… Императора?! В … в общем не нравится мне это!
— Ну. Ты можешь быть спокойна, потому что проект свернули. — пожала плечами Нанасэ: — выяснилось, что у этой способности Императора есть лимит. В Лазурном Дворце и за его пределами могут существовать только три тысячи триста тридцать три Алых Стража одновременно. Как только это выяснилось, интерес к «Зубам Дракона» со стороны Канцелярии исчез. Так что ты можешь и дальше вести свою жизнь обычной школьницы с способностями в одной жизни и Ледяной Принцессы, соратницы Сумераги-тайчо и кохая Акиры в другой. Никому ты не нужна, потому что формировать Алого Стража из тебя — значит убирать Стража где-нибудь в другом месте, а они все — находятся на своих местах и крайне востребованы, можешь мне поверить.
— Все равно. — качает головой Юки: — охрене… в смысле — офиг… то есть — ошеломляющие новости! Мля. — и она заворачивает такой матерный оборот, что Нанасэ-Тая аж присвистывает от уважения. Видимо понимая, что она сейчас чувствует — Яна не предпринимает никаких санкций в сторону такого вопиющего нарушения общественной морали. Выругалась, да выругалась, переживает девочка. Не каждый день такие вот новости. Одно дело — когда ты принцесса со всеми причитающимися принцессе атрибутами — дворцом, каретой, пони и принцем. И совершенно другое, когда ты просто пешка в проекте, который подразумевал захват страны путем засевания ее таким как ты — Зубами Дракона. Если бы не лимит силы Императора…
— А теперь — к тебе, Син… — Нанасэ поворачивается ко мне и открывает папку: — у меня тоже нет хороших новостей, хотя, смотря как к этому отнестись. Как насчет того, что ты — давно уже мертв?
— А? — я помню, что рассказывал Нанасэ о своем попаданстве, но сейчас не уверен что речь идет о нем.
— И я не том, что тебе на самом деле под сраку лет и все такое. Нет, я имею в виду именно Ямасита Синдзи-куна… хотя и это не твое настоящее имя. В любом случае — ты уже мертв и так как существование некромантии в этом мире научно не доказано, то предлагаю считать нашу беседу — парадоксом. — Нанасэ сдвигает в сторону локон и раскрывает вторую папку.
— Думаю, что тебе не стоит ломать по этому поводу голову. — говорю я в темноту. Темнота отзывается тяжелым вздохом и я продолжаю развивать мысль.
— Ты — это все равно ты. Ты — Юки, моя одноклассница, председатель Литературного Клуба, одна из первых красавиц нашей школы и класса, добрая в душе, но строгая снаружи. Ты — героиня Крио, которая в свое время смело встала на пути преступников — как ты тогда думала. Ты — Снежная Королева нашего класса и я даже не подозревал, насколько эта кличка была близка к реальности. А еще ты — бунтарка, которая подворачивает свою юбку, красится в блонд и носит короткую прическу, которая ушла из дома своего отца и сейчас ведет самостоятельную жизнь, а это заслуживает уважения. Акира-сан наверняка скажет, что ты — ее любимый кохай, она неровно к тебе дышит, и ты знаешь это. Для Майко — ты очень перспективная девушка, но я умоляю, перестань учится у нее всяким словам, ей это развлечение, а ты потом ругаешься как грузчик. Читосе видит в тебе младшую сестру, она вообще семейная девушка. Для сестричек Сато ты — это свет в оконце, они любят тебя. Так что какая у тебя кровь и кто ты с точки зрения генетики — это ничего не значащий набор данных. Ты — это ты, Юки.
— Это тебе помогает? — спрашивает темнота голосом Юки: — так думать?
— Да. Кто бы я ни был — биоконструкт Инквизиции, заклинание, вышедшее из-под контроля, воля моей матери, воплощенная в плоть или просто человек со странными обстоятельствами — мне все равно. Главное то, кем ты считаешь себя сам и как ты действуешь в соответствии с этим.
— Кто бы ты ни был? Это похоже на лозунг Миямото Мусаси — кто бы не встал перед тобой, будь то хоть сам Будда — трахни его! — хихикает темнота и я думаю, что наконец лед растаял и наша Снежка может улыбаться. Я практически уверен, что она сейчас улыбается. Она прекрасно знает, что Миямото так не говорил, она просто дразнит меня, сидя на моей кровати.
— Это лозунг Майко. — говорю я: — не надо тут Миямото такие вещи приписывать.
— А я думала это твой лозунг. — искренне удивляется темнота и тяжесть с уголка моей кровати пропадает — Юки встала: — или лозунг Питера-сана. Которого сейчас немного жалко.
— Ни черта его не жалко. — ворчу я: — завидно немного, но не жалко. Так ему и надо.
— Хм. И все-таки, как ты себя сейчас чувствуешь? — голос приближается и я чувствую ее дыхание где-то совсем рядом. Пытаюсь вспомнить как именно я себя чувствовал, когда узнал…
— Хирано Нобу и Хирано Кику… — Нанасэ извлекает из папки уже знакомые фото, и я испытываю некоторое разочарование. Это мы все уже проходили, думаю я, сейчас будет мне открытие тысячелетия про Накагусуку и небольшой магазинчик, а еще, что я — окинавский, а потому так много свинины ем. И рыбу не люблю. Вы все с Окинавы такие. И наглый я тоже, потому что оттуда.
— Это прикрытие. — развеивает мои ожидания Нанасэ: — нет, Хирано Нобу — это действительно Хирано Нобу. Ничего примечательного. А вот Хирано Кику на самом деле — Намикадзе Кику. Из тех самых Намикадзе.
— Это клан, который был уничтожен? — осторожно спрашиваю я, потому как слышал что-то об этом.
— Да. У них были проблемы с Митсуи и именно Митсуи и нанесли важный удар, фактически лишив Намикадзе всех активов.
— Но… говорили, что у них есть наследник. И бабушка какая-то… — вспоминаю, что мне говорила Линда, наш бессменный источник теорий заговора.
— Не прямой. Не кровный. Приемный. Клана больше нет. Формально у них даже еще голос в Совете кланов есть, но не более.
— Охренеть. — выдаю я и тут же получаю щелбан от Нанасэ — нечего сквернословить.
— Я в том смысле, что если я с одной стороны Намикадзе, то у меня получается есть кровные претензии к Вечно Молодой и ее клану.
— Это только цветочки. Твоя мама, Кику забеременела во время своего очередного пребывания в Лазурном Дворце и никто не знает, кто же отец.
— Так…
— Она ушла из клана, едва только стало ясно, что
