серинге; молодой Треванио следовал за ним. Крепко держа в руках дубинки, взобрались они на дерево и безжалостно принялись бить птиц.
Исход битвы теперь был предрешен. С каждым ударом падала птица; уцелевшие попугаи поспешили скрыться в самую глубь леса.
Мэндруку, верный своему обещанию, не оставил на дереве в живых ни одного птенца; одного за другим вытаскивал он их из гнезда и свертывал им шеи. Затем сипосом связал их всех вместе и сложил в дупло.
— Здесь они могут оставаться до нашего возвращения, потому что мы недолго провозимся со своими делами. — Теперь за работу!
Ричард, не знавший, что именно задумал его спутник, довольствовался тем, что смотрел на его работу.
Индеец отложил в сторону дубинку, которая произвела такое опустошение среди птиц, и снова вытащил нож из-за пояса.
Выбрав удобное место на стволе, он сделал в коре надрез, откуда в ту же минуту потек белый густой сок.
Для сбора сока у мэндруку было припасено два «обезьяньих горшка», взятых им с сапукайи. Один из них он отдал Ричарду и рассказал ему, как надо держать его под разрезом, а сам разрезал кору в другом месте.
Скоро обе скорлупы были полны до краев густым и липким соком, похожим на хорошие сливки.
Мэндруку сложил обе половинки и перевязал их накрепко сипосами, достаточный запас которых решено было также взять с собою.
Исполнив все это, мэндруку объявил, что теперь можно вернуться на сапукайю, где их с таким нетерпением дожидались все остальные.
Разделив добычу на две равные части, мэндруку бросился в воду и поплыл впереди.
Молодой креол невдалеке следовал за ним; через десять минут они уже выбрались из-под зеленого свода и увидели прямо перед собою солнце, освещавшее своими лучами блестящую поверхность гапо.
Глава 6
СТРАННОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Ричард уже поздравлял себя с тем, что они наконец-то выбрались на простор и видят ясное солнышко, когда вдруг спутник его вздрогнул, поднял голову над водой, повернул лицо и, оглянувшись назад, издал тревожное восклицание.
Ричард также приподнялся над волнами и оглянулся назад, но ничего подозрительного не заметил.
— Чудовище! — вскрикнул мэндруку.
— Чудовище? Какое? Где?
— Дальше, там, как раз около краев игарапе, около деревьев; туловища его не видно за ветвями.
Молодой человек снова приподнялся над водою и стал смотреть туда, куда указывал ему мэндруку.
— Там плывет что-то похожее на сухое бревно. А по-вашему, Мэндей, это — страшное чудовище?
— Это самое страшное чудовище из тех, что живут в гапо. Оно может проглотить нас обоих, если только захочет, а оно всегда голодно и всегда хочет есть. Это jacara-nassu. Я слышал, как он опустился в воду; разве вы не слышали?
— Нет.
— Смотрите! Великий дух! Он нас заметил и плывет как раз сюда.
Темное тело, которое неопытные глаза Ричарда приняли за сухое бревно, действительно направлялось к ним. По волнам, разбегавшимся за плывшим пресмыкающимся, гулко раздавались удары его длинного хвоста, которым оно ударяло сверху вниз по волнам, так как хвост для него — руль и весло в одно и то же время.
— Jacara-nassu — повторил мэндруку, желая пояснить, что он говорит о чудовище амазонской реки, одном из самых страшных и ненасытных аллигаторов.
Мэндруку не ошибся, — это действительно был якаре и притом один из самых крупных представителей этого рода: его туловище видно было из воды на целых семь ярдов[6]. Раскрытая пасть его была так велика, что, казалось, в нее свободно мог поместиться любой из тех, за кем чудовище спешило вдогонку. Время от времени якаре закрывал пасть, щелкая челюстями, и затем снова раскрывал ее, точно готовясь схватить беглецов.
Спастись от якаре в воде нечего было и думать: вода для него — родная стихия. Якаре плавает не хуже самой быстрой рыбы.
— Нам надо забраться на деревья, — крикнул индеец, как только убедился, что аллигатор пустился за ними в погоню.
С этими словами мэндруку повернул в сторону и в несколько взмахов достиг ближайшего дерева.
Ричард слепо повиновался совету своего более опытного спутника и одновременно с ним подплыл к тому же дереву.
Еще минута, и они уже сидели на нижних ветвях.
— Да защитит нас великий дух! — проговорил индеец, смотря на аллигатора с дерева. — Я вижу по глазам чудовища, что это людоед.
И в самом деле, было чего пугаться даже и мэндруку. Аллигатор действительно оказался громадным. Его алчные, свирепые глаза с жадностью были устремлены на дерево, где нашли убежище беглецы.
Трудно вообразить себе животное, более отвратительное по внешнему виду, чем то, которое стерегло в эту минуту наших пловцов. Впрочем, в природе ящерицы, а с ними вместе и змеи принадлежат к самым неприятным для глаза живым созданиям.
Змея внушает чувство страха, но блеск ее кожи и весь ее вид все-таки не так отвратительны для глаз, тогда как все без исключения ящерицы могут нравиться только человеку с извращенным вкусом. Но из всех ящериц крокодилы, аллигаторы и кайманы — самые отвратительные, самые мерзкие создания.
Первое время Ричард и мэндруку считали себя в полной безопасности, так как были уверены, что до тех пор, пока они будут сидеть на дереве, якаре, несмотря на тот страх, который он внушал, пока они были в воде, не мог им нанести никакого вреда.
Но они не могли вечно оставаться на дереве. Там, на сапукайе, их возвращения ждут с нетерпением.
Ричард предложил дать знать о себе громкими криками, но мэндруку не согласился, во-первых, потому что крики их едва ли будут услышаны, а во-вторых, потому что это могло бы только обеспокоить остальных.
Оставалась единственная надежда, что якаре, может быть, надоест ждать, и он уберется в свое логовище.
Но, говоря так, мэндруку далеко не был уверен в подобном исходе, а его озабоченный вид доказывал, что индеец вовсе и не рассчитывает на то, что якаре скоро уберется.
Поведение якаре казалось очень подозрительным старому мэндруку.
— Вы думаете, что он не уйдет отсюда так скоро? — спросил индейца его спутник.
— Я очень боюсь этого, молодой хозяин. Он может продержать нас здесь целые часы, может быть, даже до тех пор, пока зайдет солнце.
— Это было бы очень скверно. Там будут о нас беспокоиться. Не придумаете ли вы, как отделаться от него?
— Пока нет. Надо терпеть, молодой хозяин.
— Но ведь это ужасно! Мы здесь точно в осаде! — пылко вскричал молодой креол. — Нам осталось проплыть всего несколько сот ярдов, чтобы присоединиться к нашим, и мы не можем сделать этого по
