– Что будем делать? – спросил Крид.
– Стоим на месте.
Наверное, их юркие снегоходы могли уйти от более громоздкого «Сноукэта», однако попытка бегства привлечет к ним внимание всей норвежской армии. Монк, решившись, приветственно поднял руку.
Никогда не помешает поздороваться с соседями.
Весь прошедший час Монк наблюдал за солдатами, отмечая характер их поведения. Большую часть времени они проводили, сбившись в тесные кучки и болтая друг с другом. Несколько раз он замечал тлеющие огоньки сигарет. Время от времени до него долетали отразившиеся от горных склонов отголоски взрывов хохота. Монк определил общий рисунок: скука. Здесь, в негостеприимной глуши Крайнего Севера, солдаты полностью полагались на абсолютную изолированность и непроходимую местность.
И не было никаких причин их в этом разубеждать.
– Просто сохраняй хладнокровие, – передал по рации Монк.
– Еще немного охлажусь – и из меня вместо дерьма повалятся ледышки.
Монк оглянулся на напарника и удивленно поднял брови. Шутит, что ли? Если так, малыш еще не безнадежен.
Боковая дверца «Сноукэта» распахнулась. Из натопленного салона пахнуло паром. Сидящий внутри солдат даже не потрудился надеть капюшон. Больше того, у него была расстегнута куртка. Светловолосый, с румяными, словно яблоки, щеками, он, казалось, сошел прямо со страниц норвежского издания каталога Ральфа Лорана.
«Посмотрим на норвежца в естественной среде обитания…»
Чтобы выглядеть менее устрашающим, Монк снял шлем. Крид последовал его примеру. Махнув рукой, солдат заговорил по-норвежски. Слов Монк не понял, но общий смысл сказанного не вызывал сомнений.
«Что вы здесь делаете?»
Ответил Крид, спотыкаясь, с трудом подбирая слова. Монк разобрал слово «американцы». Судя по всему, парень излагал легенду. Монк поддержал его, достав из кармана комбинезона брошюру, справочник по птицам, прихваченный в туристической фирме. Еще он показал на висящий на шее бинокль.
«Здесь нет никого, кроме нас, мирных наблюдателей за птицами».
Кивнув, молодой солдат попробовал свои силы в английском.
– Идет буран, – предостерег он, после чего махнул рукой в сторону Лонгйира. – Нужно уезжать.
Спорить с этим Монк не мог.
– Мы как раз возвращались назад, – заверил он. – Просто остановились отдохнуть.
Для пущего эффекта он потер зад – впрочем, после езды по заснеженным скалам у него действительно ныли ягодицы.
Солдат понимающе усмехнулся. Внезапно у «Сноукэта» распахнулась вторая дверца. Выскочивший водитель, выкрикнув предостережение, вставил в рот свисток, после чего выхватил оружие. Подав пронзительный сигнал, он навел пистолет на Монка.
«Это еще что за чертовщина?»
Крид и второй солдат распластались на снегу. Монк растерянно остался стоять. Водитель выстрелил три раза. Обернувшись, Монк успел заметить, как невдалеке нырнула за россыпь валунов огромная белая туша. Пуля выбила из камней искры.
– Белый медведь, – когда затихли отголоски выстрелов, объяснил Крид, хотя в этом уже не было необходимости.
Он и солдат поднялись на ноги. Крид был бледен, но солдат лишь улыбнулся и что-то произнес по-норвежски, отчего лицо его напарника с пистолетом растянулось в усмешке.
Похоже, случившееся их нисколько не смутило. Как будто всего лишь отогнали енота от мусорного бака. Разумеется, в данном случае мусорным баком были Монк с Кридом. Судя по всему, медведь выслеживал их с того самого момента, как они остановились.
Первый солдат снова указал на город, призывая трогаться в путь.
Монк кивнул.
Солдаты забрались в «Сноукэт», весело посмеиваясь над американцами.
Крид вернулся к своему снегоходу.
– И что будем делать дальше?
– Продолжать патрулирование. Но теперь сделаем так: я буду наблюдать за входом в хранилище, а ты будешь присматривать за тем, как бы нас кто-нибудь не съел.
Кивнув, Крид надел шлем.
Монк посмотрел в бинокль на хранилище. Ему хотелось надеяться, что Пейнтер долго не задержится. Если они с Кридом будут и дальше маячить здесь, это неминуемо вызовет подозрения. Особенно если учесть, что надвигается снежная буря.
Подстроив фокусное расстояние бинокля, Монк получил четкое изображение входа в хранилище. Он увидел, как дверь открылась и оттуда выскочила стройная молодая женщина. Один из часовых попытался ее обнять. Да и кто на его месте поступил бы иначе? Даже на расстоянии двухсот ярдов чувствовалась исходящая от женщины сексуальность.
Оттолкнув солдата рукой, гостья поспешила к стоянке машин. Судя по всему, она была сыта банкетом и торопилась поскорее сбежать.
12 часов 49 минут
Разговор быстро принял дурной оборот.
Пейнтер и сенатор Гормен прошли следом за главой «Виатуса» в административный комплекс, расположенный в стороне от главного тоннеля. В центральном зале устроили временное подсобное помещение для банкета: столы были сдвинуты к стенам, а всю середину занимали столики на колесах, микроволновые печи и коробки с продуктами. Прислуга готовила десерт, в котором, судя по аромату, главное внимание уделялось горячему шоколаду. В зале пахло как в кондитерском цехе, с легким душком норвежской трески.
Все быстро прошли в дальний кабинет. Там на противоположных концах длинного стола светились экраны двух компьютеров. Между ними лежали ровные ряды пакетов из алюминиевой фольги. Вдоль одной стены было составлено с полдюжины черных полиэтиленовых контейнеров. В одном, открытом, виднелась гора серебристых конвертиков.
– Партии семян поступают ежедневно, – объяснил Карлсен, принимая на себя роль экскурсовода. – К сожалению, сейчас из-за банкета их обработку пришлось временно остановить. Но завтра все эти коробки будут разобраны, описаны, занесены в каталог и даже…
Тут-то все и началось.
Возможно, все дело было в беспечном тоне главы «Виатуса», а может быть, всем стало очевидно, что сквозь беззаботную болтовню Карлсена проступает чувство вины. Так или иначе, как только дверь кабинета закрылась, сенатор подскочил к Карлсену и схватил его за грудки, толкая на пакеты.
Опешив от внезапного нападения, Карлсен не сразу пришел в себя. Его лицо исказилось в недоумении.
– Себастьян, в чем дело?..
– Ты убил моего мальчика, твою мать! – заорал Гормен. – А вчера ты пытался убить меня!
– Вы с ума сошли? – Карлсен обеими руками оттолкнул сенатора, освобождаясь от него. – Зачем мне вас убивать?
Пейнтер вынужден был признать, что в его голосе прозвучало искреннее удивление. Но он также отметил, что Карлсен ни словом не возразил на обвинение в причастности к убийству Гормена-младшего. Пейнтер встал между мужчинами. Раскрасневшийся сенатор отступил на шаг, затем отвернулся, пытаясь совладать с собой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
