бутылки и кружки. – Если не возражаете, я к вам присоединюсь. Жарко сегодня.
Мы сдвинули кружки и хлебнули пива.
– Есть новости из города? – спросил я.
– Разумеется. Все поезда, покидающие город, проверяются патрулями, так что на поезде больше не выбраться.
– А шоссейные дороги?
– На них заставы. Над окраинами города летают машины на вертящихся крыльях…
– Вертолеты.
– Благодарю, я запомню это слово. Всех, кто покидает город, задерживают, заставляют прижимать пальцы к какой-то пластинке, которую помещают в машину. Потом отпускают.
– Очень мило, – пробормотал я. – Проверяют отпечатки пальцев. Значит, днем нам не выбраться – наши отпечатки заложены в память компьютера. Придется ждать темноты…
– Не хочу показаться мрачным, – произнес Мортон, – но мне это все не нравится. Вертолеты, инфракрасные детекторы, пулеметные установки, смерть с неба…
– Понял тебя, Мортон. Слишком опасно. Надо найти другой выход.
Наш диалог прервало появление на экране велосипедистов, крепких парней с волосатыми ногами. У Мортона заклокотало в горле, но он утих, как только увидел на экране улыбающихся и машущих телезрителям девушек.
– У-у-у! – закричал я, вскакивая на ноги. – О-о-о!
– Вторая дверь слева по коридору.
– Заткнись, Морт. Это вдохновение, а не запор. Ты видишь гения за работой. Перед тобой – единственный человек на планете, знающий, как нам выбраться из города целыми и невредимыми.
– Как?
– А вот как! – Я показал на экран. – Стирнер, садитесь за телефон и договаривайтесь с кем нужно. Я хочу, чтобы сегодня к вечеру этот клуб выехал из города. Можно бы и раньше, но мы не успеем собраться.
– Куда собраться! – воскликнул Мортон. – О чем ты говоришь?
– Кажется, я понимаю, – сказал Стирнер. – Вы хотите выехать на велосипедах. Но вас остановят.
– Нет, не остановят. Потому что ты угадал только наполовину. Мы загримируемся под девушек.
Как только эта идея проникла в их сознание, они захлопали в ладоши. Потом мы взялись за дело.
Обдумывая план операции, я почти не замечал, что происходит кругом, Казалось, комната превратилась в проходной двор. Я машинально жевал бутерброд и, моргая, глядел на стену, когда меня окликнул Мортон:
– Джим, скоро нам выходить. Ребята уже собираются на площади. Не смейся! – воскликнул он, покраснев.
Но как было не засмеяться при виде такой красотки? Даже то, что он обрил ноги, не сделало его женственнее. Правда, пышный парик и накладные груди помогли, но за девушку его можно было бы принять только издали.
– Надо бы губы подкрасить, – сказал я.
– Ну конечно. Посмотрим еще, что из тебя получится. Переодевайся!
Я переоделся. Короткая плиссированная юбка очень шла к рыжему парику. Я вздохнул, глядя на себя в зеркало, и произнес:
– Ничего, Джим. Лучше ты никогда не выглядел.
Мы выкатили велосипеды за ворота, поблагодарив радушных хозяев и выразив надежду, что встретимся после войны. Стирнер был нашим проводником. Он сразу вырвался вперед, и нам, «девушкам», пришлось попотеть, чтобы догнать его.
На площади Марка Четвертого было столпотворение – там собрался весь город. Велосипедный клуб девушек Беллегаррика выстроился там в полном составе. Девчонки были еще привлекательнее, чем по телевизору. Правда, не все, потому что среди них были не девушки. В смысле – парни. Наши беглецы. Впалые щеки, узкие бедра, глупые смущенные улыбки… Некоторые из них годами не видели велосипеда. Они катались по площади, виляя и часто падая.
– Внимание! – крикнул я. Шум немного утих. – Во-первых, перестаньте ругаться – постыдитесь этих добрых людей, ради вас рискующих своей жизнью. Во-вторых, если кто-нибудь упадет, проезжая заставу, мы все пропадем. Поэтому тех, кто в себе не уверен, прошу пересесть на трехколесные велосипеды или на задние сиденья тандемов.
– А куда мы едем? – выкрикнул кто-то.
– Приедем – узнаешь. Все, пора. Когда я скажу «поехали» – дружно стартуем. Кто зазевается – тот олух. Ругаться можно только старшим по званию. Я главный и потому буду ругаться за всех, пока мы не выберемся отсюда. По коням!
«Девушки» следом за мной сделали два-три круга по площади. Потом я дал сигнал настоящим велосипедисткам. Они были прекрасны. Стремительно и четко они разделились на две колонны и окружили нас. Их президент с флагом клуба понеслась по широкой гладкой дороге, а девушки дружно последовали за ней.
Ближайшая застава ждала нас на перекрестке. На углу нас отсекла колонна клуба ветеранов – все спортсмены либо седые, либо лысые. Но они резво крутили педали тощими шишковатыми ногами, громко щелкая суставами. Подъехав к барьерам, они спешились и принялись стаскивать их с дороги. Как ни орали сержанты и офицеры, они не смогли остановить наших помощников, и вскоре мы проскочили в образовавшуюся брешь.
Некоторые девушки в порыве энтузиазма бросились помогать старикам. Другие смеялись и целовали офицеров.
Мы крутили педали что было сил. Потея, виляя, ругаясь. Проскочили заставу и скрылись за поворотом.
– Продолжать движение! – орал я. – Мы еще не вырвались. До леса никому не останавливаться. Вперед! Вперед! Кто последний – тот осел!
Наконец на краю леса свернули с дороги и горохом посыпались в кювет.
– А больше… мы… не будем так жать? – спросил Мортон. Он лежал на спине и стонал.
– Это еще что, Морт. Крепись. Тебе надо тренироваться.
Он сел и уставился в ту сторону, куда смотрел я. На дороге появился клуб девушек. Нежная кожа, развевающиеся на ветру волосы, блестящие глаза. И корзинки с едой.
Выпив по стакану пива, мои подопечные ожили. Армия казалась дурным сном; впереди их ждала свобода.
Для них это был первый день новой жизни – и он был похож на день в раю.
Я веселился и шутил вместе с ними, но смех мой был неестественным, а улыбка – вымученной. Мне не давали покоя мысли о Зенноре. Как поступит этот маньяк, узнав, что потерял половину армии?
Глава 27
Приказ подниматься «девушки» встретили стонами и воплями протеста.
– Тихо! – прикрикнул я на них. – У нас жесткий график. Если хотите выбраться отсюда живыми, слушайте меня. Когда я скажу «лягушка» – прыгайте. Ясно?
Я подождал, пока утихнет веселое кваканье, и добавил:
– Ехать нам еще примерно полчаса. И чем стонать, поглядите лучше на милых, нежных девушек, которые ради вас рискуют жизнью. Они не стонут, а ведь им еще возвращаться в город кружным путем. Давайте же поблагодарим их!
В многоголосом «спасибо!», грянувшем за этим призывом, я различил звуки нескольких поцелуев. Пришлось громко свистнуть, чтобы привлечь к себе внимание.
– Скоро приедем на фабрику. От нее идет железнодорожный путь. Сразу после нашего прибытия по нему отправится на север товарный состав. На нем мы поедем в далекие края. А теперь
