Гарри Гаррисон
Билл, герой Галактики, на планете зомби-вампиров
Посвящается Лори, ревностной поклоннице всяких инопланетян, особенно самых склизких
Глава 1
Билл в сердцах пнул ведро. Затем та же участь постигла стул, который разлетелся в щепки.
Не то чтобы Билл был так уж недоволен жизнью, хотя, вообще говоря, имел для этого все основания. Застрять черт знает где, на этой паршивой базе снабжения! Ему, Герою Галактики, заниматься самой черной из всех черных работ! При мысли о своей былой славе он засопел от жалости к самому себе. Дойти до того, чтобы разъезжать на погрузчике и подавать в трюмы кораблей, уходящих в дальний космос, громадные коробки с бумагой двойного назначения: с одной стороны наждачной, с другой – туалетной, и горе тому, кто не позаботится прочесть инструкцию на коробке!
Однако какой бы хреновой ни была нынешняя работа, его куда больше волновала совсем другая, глубоко личная проблема. Правая ступня у него чем дальше, тем больше превращалась в камень и уже почти не слушалась. Он снова засопел и в ярости изо всех сил топнул ногой, после чего с трудом вытащил ее из дыры, которую пробил в полу.
На первых порах это была вполне приличная ступня. Билл даже начал привыкать к тому, что на ней столько лишних пальцев. Но когда она начала превращаться в камень, это было совсем из рук вон. Точнее, из ботинка. Она уже весила килограммов пятнадцать и с каждым днем становилась все тяжелее. Ощущение было такое, словно повсюду таскаешь за собой бетонный блок, а стоило привести ее в движение – она так и норовила во что-нибудь врезаться. Все, кто работал на базе, старались держаться от Билла подальше, а роботы-ремонтники ходили за ним по пятам, как механические собачки.
Билл подумал, что утрата важных частей тела уже стала входить у него в привычку. Эта мысль повергла его в глубокое уныние, и он смахнул с ресниц непрошеную слезу. Собственную левую руку он потерял не по своей вине, когда зарабатывал себе лавры Героя Галактики. Ничего не поделаешь, на войне как на войне. К тому, что вместо левой руки Биллу пришили правую – очень симпатичную, надо сказать: раньше она принадлежала одному его дружку, приятно иметь что-то от него на память, – Билл уже привык и даже немного с ней сроднился. Он испытывал к этой руке какую-то особую привязанность и постоянно выдумывал для нее всякие смешные занятия.
Но вот эта ступня – дело совсем другое. Своей родной ступни Билл лишился в порыве самосохранения, пытаясь спасти остальные части тела от еще более печальной судьбы во время отчаянной схватки с чинджерами.
Официальная версия командования гласила, что на этих полоумных чинджерах и лежит вина чуть ли не за все ужасы, какие только случались когда-либо во Вселенной. Если верить слухам, эти существа, пресмыкающиеся по самой своей природе и безнадежно погрязшие во всевозможных пороках, имеют рост больше двух метров и по утрам пожирают на завтрак детишек. С соусом «табаско». Однако Билл-то знал цену этим слухам. На самом деле чинджеры ростом всего сантиметров двадцать, не выше, и пока космическая пехота не принялась истреблять их направо и налево, не питали ни малейшей склонности к насилию. Они миролюбивы и дружелюбны, неглупы и необыкновенно способны к обучению, а соуса «табаско» терпеть не могут. Кончилось же все тем, что Император впутался в межгалактическую войну, лишь бы его армия не сидела без дела, а у Билла оказалось две правых руки, бетонный блок вместо ступни и контракт на несение службы, автоматически продлевающийся по истечении срока.
Собственно говоря, это была не первая ступня, пересаженная Биллу. Но все предыдущие тоже оказались на редкость неудачными. Пожалуй, кроме первой – огромной куриной лапы. Билл испытывал к ней, ну и, конечно, она к нему, довольно-таки прочную привязанность. Но хотя разрывать песок в поисках червей такой ногой было очень удобно, она никак не влезала в ботинок, и на ней постоянно натирались мозоли. Может быть, в том, что новая ступня понемногу превращается в камень, никто и не виноват. От судьбы не уйдешь.
Билл распахнул дверь ногой и вслед за ней влетел в кабинет доктора Кромсайта.
– Могли бы постучать, рядовой! – взвизгнул доктор из-под стола. – Я решил, что мы подверглись атаке противника.
– Да ни один чинджер, если он не совсем спятил, и смотреть не станет на этот паршивый склад, – ответил Билл, тормозя ногой по полу, чтобы остановиться. – У меня дело посерьезнее.
– Неужели на этот раз что-то с носом? – с надеждой в голосе поинтересовался доктор, выползая из-под стола и стряхивая со своего кресла щепки от высаженной двери. – Носы – моя специальность.
Возможно, это объяснялось тем, что у самого доктора сморкальник был как у муравьеда – длинный, торчащий далеко вперед, с раструбом на конце и ноздрями, зияющими, как две мрачные, густо заросшие волосами пещеры. Он направил свой внушительный хобот на Билла и фыркнул.
– Хотите, чтобы я обследовал ваш нос?
– Только если таким способом вы сможете узнать что-нибудь о моей ступне. Посмотрите на нее, док! Она стала еще тяжелее.
– Ступнями я сыт по горло, – снова недовольно фыркнул доктор Кромсайт, похлопывая пальцем по своему носу, отчего тот смешно затрепыхался в воздухе. – Эти крохотные розовые пальцы, которые торчат во все стороны и шевелятся без всякого толка… Нет уж, мне подавайте нос. Перелом хряща! А воспаление пазух! А зловонный насморк! Да если врач не разбирается в носах, он вообще дальше своего носа не видит!
– У меня пальцы уже больше не розовые и совсем не шевелятся. Они как гранитные. Док, надо что-то делать.
– А если подождать? – предложил доктор и оглушительно чихнул: в кабинете все еще стояла пыль, заполнившая его после того, как Билл разнес в щепки дверь. Порывом воздуха Билла отнесло на метр назад.
– Подождать? – завопил Билл. – Я таскаю за собой целый валун, а вы говорите – подождать?
– Попробуйте отнестись к этому как к научному эксперименту. Будьте мужественны, – попытался успокоить его доктор Кромсайт, схватив из коробки, стоявшей на столе, огромный клок ваты и изо всей силы высморкавшись. Билла обдало мелкими ватными хлопьями. – Может быть, со временем это распространится дальше. Немного погодя в камень превратится ваше колено. Потом вся нога. А там и сами знаете что – это же страшно интересно! И возможно, даже обе правые руки, которыми вы так гордитесь. В конце концов, может окаменеть и ваш нос! Как ученый я никогда бы себе не простил, если бы упустил возможность наблюдать такой любопытный случай.
Билл молча смотрел, как доктор, согнувшись пополам, борется с приступом чиханья, которому не предвиделось конца. Наконец, когда тот проглотил целую пригоршню таблеток от аллергии, Билл решил, что с этим пора кончать. Настало время браться за дело всерьез.
– Как рядовой, страдающий окаменением ступни, я вышел из строя, – заявил Билл, поперхнувшись на слове «строй». – Как штатный врач базы вы, согласно присяге, обязаны обеспечивать пригодность каждого солдата на этой базе к строевой – кхе! – службе. Как я могу встать в строй, если за мной волочится такой валун?
– Мне очень нравятся ваши клыки, – сказал доктор Кромсайт. – Как бивни у слона. Только вот по части носа со слоном никому не сравниться.
Грубая лесть не возымела действия на Билла, хоть он и был весьма высокого мнения о своих восьмисантиметровых клыках, которые достались ему в наследство от Смертвича Дранга. Билл был убежден, что стоит ему оскалить клыки, как вид у него становится необыкновенно угрожающим.
– Я хочу новую ногу! – оскалил он клыки. – Я хочу в строй! – солгал он.
Устрашенный скрежетом его клыков, доктор неохотно кивнул.
– Как вы сами правильно отметили, тут у нас не самая горячая точка театра боевых действий. – Доктор Кромсайт достал из стола новую коробку ваты величиной с небольшой гробик. – А поэтому запчастей сюда завозят очень мало. Там, где я проходил службу до сих пор, у нас рук и ног было как грязи, пиписок – целые ящики, а ушей – мешки. Здесь ничего этого нет. А носы? Вы бы видели, какая у меня там была коллекция: любого сорта, формы, размера! Был даже один…
– Погодите! – оскалился Билл с особой свирепостью. – Что же, значит, мне так и не избавиться от этой каменюги?
– Перестаньте корчить рожи! – вскричал доктор. – Вы действуете мне на нервы, и операция может закончиться неудачно. Такая операция – дело чрезвычайно тонкое. Этому учатся не один год!
– Так у меня будет новая нога?
– Более или менее. У снабженцев вышла какая-то путаница в накладных, и они зачем-то отгрузили мне восемьдесят три ящика регенерирующих ножных почек. Этой дряни у меня тысячи штук, так что одной я, пожалуй, могу для вас пожертвовать. Хотя, на самом деле мне очень хотелось бы посмотреть, не превратится ли в камень ваш нос.
– Так принимайтесь за дело! – проворчал Билл, которому осточертело повсюду волочить за собой окаменевшую ступню. – Где тут у вас операционная? Подготовка понадобится? Какой наркоз? Мне больно не будет?
