Магдия слушала, не замечая, как летит время, завороженная, не узнавая сама себя. Никогда еще она не встречала такого мужчину. Пусть не рассыпается он в комплиментах, не расшаркивается на дворцовом паркете, пусть не гарцует на коне, не мчится с копьем наперевес на противника в рыцарском турнире во славу своей дамы, какой она готова была бы стать. Но в нем сила, несопоставимая с другими, увлекающая, подчиняющая себе, она волшебно открывает свет другого мира, манящего и прекрасного, - мира буйных грез.
- Вы колдун, - взволнованно прошептала Магдия. - Вы пророк! Вы святой.
- Видите ли, сударыня, я ничего не предсказываю. Я лишь повествую о том, что произошло на планете, схожей с вашей, но начавшей жить по тем же законам раньше. И все мной рассказанное может точно так же произойти и здесь. И моя цель предостеречь всех людей Землии от опасных отклонений, от возможной гибели всего живого, как это произошло на одной из планет близ вашего светила, на Фаэтии, как следовало бы по-вашему ее назвать.
Магдия любовалась гостем, а он продолжал:
- В человеческих руках не должно оказаться страшной и опасной стихийной силы, ради чего мы с соратниками и прилетели к вам, нашим братьям-двойникам.
- Вы заворожили меня, яснославный волшебник! Зачем вы облачились в монашескую рясу безбрачия, нарушая мой душевный покой?
- Рассматривайте ее как профессорскую форму университета, где преподают только монахи. Так меня снарядили в путь слуги папия.
- Значит, вы сами не монах? - облегченно вздохнула Магдия.
- Не постригался, - улыбнулся Крылов.
- А вы женаты? - тихо спросила она.
- Я оставил жену примерно пятьсот ваших лет тому назад. У нас не было шансов встретиться вновь.
Магдия испуганно посмотрела на профессора, подумав, что кто-то из них двоих сходит с ума. Но, привычно овладев собой, сказала:
- Я не поняла речи ясномыслящего пания, кроме последних слов, что он свободен. Или это не так?
- Мне сопутствует здесь моя взрослая дочь, сударыня, о которой, к несчастью, я ничего не знаю сейчас.
- Мы найдем ее, непременно найдем! Я хочу, чтобы вы были счастливы... и богаты, - добавила она.
Крылов смутился и постарался перевести разговор на другую тему:
- Рассказанное вам, сударыня, я и хотел поведать своим будущим студентам на лекциях.
- Не делайте этого, умоляю! Вы не знаете здешних людей, свирепость которых не уступает их невежеству. Для них малейшее отступление от Гиблии считается ветром из ада.
- Но я должен просвещать ваш народ, ради чего и прибыл сюда.
- Тогда ищите форму сказки или условности, чтобы "Система Соперника" не противоречила бы Гиблии, по которой Землия наша сотворена всевышним как центр созданного им мира, а не крутится в непристойном танце вокруг светила. Поверьте, так и скажут мрачные отцы из Святой Службы увещевания.
Крылов пожал плечами. Ему стало крайне неловко от этой заботы ослепительной хозяйки замка. Он уже укорял себя за излишнюю разговорчивость. Да и отвык он от женского общества.
Прощаясь с ним, Магдия протянула ему руку для поцелуя, на который он не отважился.
- Будьте более мужественным, несравненный мой мудрец! Мы же не в пещере отшельника. Сумев увлечь меня в грядущее, надеюсь, в ближайшем будущем вы не откажете в новой беседе с вашей самозваной, но, верьте, прилежной ученицей.
Крылов поклонился.
- А вашей дочери я подарю замок с засеянными полями, населенными деревнями и окружающими лесами. Виднейшие рыцари будут добиваться ее руки.
- Она замужем, - сказал Крылов, откланиваясь.
- Как жаль! - вздохнула графиня и лукаво добавила: - А я нет!
Карета отвезла Крылова в университет, где ему предстояло найти безопасную форму его "Системы Соперника"...
Графиня Бредлянская была сама не своя. Что принцы, вельможи и рыцари с их скудными умами по сравнению с могучим разумом гостя из чужого мира.
Магдия негодовала сама на себя! Допустимо ли ей в ее годы, с ее знатностью и богатством оказаться в положении девчонки, которой на ум идут стихи поэта:
Она его за знанья полюбила,
А он ее за жажду к ним.
Она разорвала в клочья кружевной платок, ударила по щеке согбенного старика слугу, когда-то нянчившего ее.
Увлечься первым попавшимся сказочником, наряженным в монашескую рясу, которому и дела не будет ни до нее, ни до ее "жажды знаний" из полузабытых строк. Предстать перед ним такой захудалой невеждой! Это при ее-то гордости? Наваждение!
- Солнце всходит и заходит! - твердила она, расхаживая по залам мимо застывших в красоте движения статуй, мимо стены с коллекцией оружия. И беспричинно смеялась, пугая недоуменно следящих за нею издали горничных.
Предупрежденный служанками о беспокойстве госпожи ксент Безликий на правах духовника поспешил к ней.
Надо понять теряющую молодость самолюбивую женщину, обуреваемую волнениями ушедшей юности.
Досада и недовольство собой сменялись замиранием сердца от страстного желания счастья, еще не изведанного. Жизнь не может остановиться! Как не может устоять и профессор, кем бы он ни был! В том клянется сама Магдия Бредлянская, ради которой поэты слагали песни, а сам светлый гетманий в рыцарском турнире вышел против сына короля!
И графиня обращалась с горячей молитвой к всевышнему, чтобы он, охладив пыл, вразумил ее или помог ей в несбыточном.
Появление духовника показалось Магдии ответом неба на ее мольбы. Она поняла, что ей особенно необходимо сейчас высказаться, снять тяжесть с души.
Ксент Безликий был еще не стар, с лицом аскета и худой фигурой, голубыми глазами ангела и острым подбородком, каким наделяют художники отнюдь не небожителей.
Он смиренно вошел к своей опекаемой "дочери" и застыл в нерешительности при виде ее пылающего лица.
Надо сказать, что ксент Безликий, состоя духовником при столь знатной и влиятельной особе, рассчитывал добиться с ее помощью посвящения Великопастырем всех времен и народов в птипапии, и потому в жизни своей старался не допустить ни одного неверного шага, тем более в отношении графини Бредлянской.
Молитвенно сложа руки, он смиренно обратился к взволнованной красавице:
- Не успокоит ли душу дочери моей исповедь перед всевышним?
- О, конечно, отец мой! Только искреннее общение со всевышним может облегчить мою душу.
- Так облегчите ее словами искренности, дочь моя. Каждое из них будет услышано им, и только им!
Дальше все было выполнено по ритуалам папийской церкви. Духовник, олицетворяя всевышнего, скрылся за дорогим пологом исповедальни, выделенной в богатой часовне замка.
Магдия, преклонив колена и не видя никого вокруг, поведала "небесам" все, что так взволновало ее в рассказах приезжего профессора, начиная с "Системы Соперника" и кончая апокалиптическим предупреждением о возможном конце света от применения какого-то стихийного оружия, а вовсе не так, как сказано в Гиблии. Но все должно остаться великой тайной, чтобы не повредить профессору.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
