Что и говорить: Раск из Трева владел большими богатствами.
– Подойди сюда, – приказал он.
Сопровождаемая перезвоном колокольчиков, я шагнула к нему.
Ноги мои утопали в толстых коврах, устилающих полы шатра. Их мягкий ворс приятно ласкал мои ступни.
В нескольких футах от своего повелителя я остановилась.
– Подойди ближе, – распорядился он. Еще несколько шагов в полной тишине, нарушаемой только перезвоном колокольчиков.
– Подними голову, – сказал мой повелитель. Я посмотрела ему в глаза.
На мне был надетый им ошейник, поставленные его рукой невольничьи клейма.
Я не могла выдержать его взгляд.
Я почувствовала, как он потянулся к моей накидке и через мгновение белые шелка соскользнули к моим ногам.
Он отвернулся, отошел к пылающей жаровне и опустился на ковер, скрестив перед собой ноги.
Некоторое время мы молча смотрели друг на друга.
– Приготовь мне вино, – наконец сказал он.
Я выбрала в углу шатра бутылку каланского вина – наверняка из винных погребов Ара, хорошего качества, как и все остальное, попавшее к Раску из рук какого-нибудь ограбленного им торговца. Затем я отыскала небольшой медный бочонок, перелила в него вино и установила на треногу над пылающей жаровней.
Раск, скрестив ноги, сидел рядом и не спускал с меня задумчивого взгляда.
Через пару минут я сняла бочонок с треноги и прижалась к нему щекой; но он, как оказалось, еще недостаточно нагрелся. Я снова поставила его на огонь.
Напряженная тишина в шатре производила на меня гнетущее впечатление. Мне стало страшно.
– Не бойся, – словно почувствовав мое состояние, сказал Раск.
– Хозяин… – умоляющим голосом начала я.
– Я не давал тебе разрешения говорить, – оборвал меня мой повелитель.
Я послушно замолчала.
Мучительно медленно протекла еще минута-другая. Бочонок уже впитал в себя жар раскаленных углей, но не настолько, чтобы его нельзя было держать в руках. Я сняла его с огня и перелила вино в изящный, тонкой работы кувшин с узким вытянутым горлышком. На гладких стенках кувшина, покрытых искусной чеканкой, плясало искаженное до неузнаваемости отражение склонившейся над ним светловолосой невольницы с увешанным колокольчиками металлическим ошейником на шее.
Подогретое вино уже успело подарить часть своего тепла тонкостенному кувшину. Прикосновение к нему щекой подтвердило, что вино не перегрелось.
– Готово? – спросил Раск.
Моего повелителя не интересовало, что мне известно о его вкусах; он желал услышать только утвердительный ответ.
– Да, хозяин, – прошептала я.
Я не знала, какой температуры вино он предпочитает. Некоторым воинам нравилось вино, обжигающее горло, другие пили его слегка подогретым. Попробуй тут угадай! А если не угадаешь…
– Налей, – приказал Раск.
Я поспешно подхватила тонкостенный кувшин, вскочила на ноги и, сопровождаемая мелодичным перезвоном колокольчиков, подбежала к своему хозяину. Опустившись перед ним на колени и низко склонив голову в позе рабыни для наслаждений, я осторожно наполнила вином большой золоченый кубок.
– Позвольте, хозяин, предложить вам вина, – пробормотала я обязательную в данном случае фразу.
Он взял кубок, и я замерла от страха, не зная, что меня ожидает. Он коснулся губами края кубка, сделал маленький глоток, и на лице у него заиграла удовлетворенная улыбка. У меня будто гора свалилась с плеч: меня не ждало наказание за ошибку.
Я продолжала оставаться на коленях, пока он не торопясь, с наслаждением потягивал вино.
Когда в его кубке оставалось несколько глотков, он знаком приказал мне подойти поближе. Я опустилась на колени рядом с ним. Он взял меня рукой за волосы и запрокинул мне голову назад.
– Открой рот, – приказал он.
Я разжала плотно сомкнутые губы, и он стал поить меня вином из собственных рук. Я чувствовала, как оно течет мне по щекам, стекает по подбородку, капает на ошейник и на грудь. Вино было приятно теплым, хотя последние его капли, со дна кубка, показались мне обжигающими. Вкус вина был изумительным, но я не могла им насладиться из-за сковывающего меня напряжения. Я глотала его, закрыв глаза и чувствуя, как по телу у меня разливается дурманящее тепло.
Раск вложил мне в руки опустевший кубок.
– Отнеси его, Эли-нор, и возвращайся ко мне, – приказал он.
Я вскочила на ноги, отнесла кувшин туда, где в шатре складывалась пустая посуда, и снова вернулась к моему хозяину.
Перед глазами у меня все поплыло. В голове застучали сотни крохотных молоточков. Жар подогретого вина обволакивал каждую клеточку моего тела, делал его ватным, невесомым.
Он специально заставил меня пробежаться, чтобы ускорить пьянящее действие вина. Ноги у меня подкашивались.
И внезапно во мне проснулась злость.
– Я вас ненавижу! – гневно бросила я Раску и тут же прикусила язык, не в силах понять, как я на такое осмелилась. Это все, конечно, вино тому причина.
Мой повелитель не казался разгневанным. Он продолжал все так же неподвижно восседать на коврах, не спуская глаз с моего лица.
Это меня приободрило.
Внезапно я вспомнила про серьги, вдетые мне в уши. Он смотрел именно на них. Это разозлило меня еще больше.
– Я вас ненавижу! – снова воскликнула я. Он не проронил ни слова. А я уже не могла себя сдержать.
– Вы похитили меня! – кричала я ему, борясь с подступающими к горлу рыданиями. – Вы надели на меня ошейник! – Словно в доказательство, я рванула стягивающую мне горло узкую полоску металла, на которой было выгравировано имя хозяина. Привязанные к ней колокольчики жалобно застонали.
На лице Раска не дрогнул ни один мускул.
– Вы изуродовали мое тело невольничьими клеймами! – продолжала я бушевать. – Вы исхлестали меня плетьми и держали в железном ящике!
Раск продолжал хранить молчание.
Это завело меня еще сильнее.
– Вы даже не знаете и не хотите поверить, что я вовсе не с этой планеты! Что я не какая-нибудь горианка, с которой вы можете поступать, как вам заблагорассудится. Я рождена свободной, я не рабыня. Я не вещь, которой можно поиграть и выбросить за ненадобностью! Я не хорошенькое домашнее животное, которое можно покупать и продавать по желанию хозяина. Я – Элеонора Бринтон! Женщина с планеты Земля! Я жила в крупнейшем цивилизованном городе, Нью-Йорке, в небоскребе на Парк-авеню. Вы хотя бы знаете, что такое небоскреб? Не знаете? А я в нем жила. Я была богата. Я получила хорошее образование. В своем городе я была не последним человеком. Я из другого мира! Я – с Земли, понимаете, с Земли! Вы не можете обращаться со мной как с простой рабыней!
Я не в силах была больше сдерживать рыдания. Ну что может понимать этот дикарь в вещах, о которых я ему говорю! Он, должно быть, вообще считал, что я сошла с ума.
