и ты с сегодняшнего дня, как будет свободное время, будешь ездить в степь и учиться стрелять. Ничего не знаю, я так решил!
Глава 31. Вопрос силы (продолжение)
К посёлку, как оказалось, мы подъехали последние. Йорик с братвой долго не стали задерживаться и поехали вскоре после нас, и обогнали, пока мы трапезничали в соседней деревушке. Но меня напрягло отнюдь не это. А то, что все, кто видел нас, причём независимо, внутри вала и тына, или снаружи, смотрели на нас, как… Ну, не знаю. Напряжённо смотрели. Удивлённо. Как на героев и одновременно на покойников.
Когда въехали внутрь, ситуация не изменилась, только обострилась — внутри было больше людей, а значит больше тревожных и любопытных взглядов.
— Вы точно никому про орденцев не болтали? — хмыкнул я.
— Граф, обижаешь! Истинно! — Лавр перекрестился. — Всё ж понимаем. Святош испугаем — и они или город не освятят, или проклянут. Всё, как договаривались.
— Может эльфы? — предположил один из его отроков.
— Вряд ли. — А это Марко. — У них дисциплина ух! — сжал кулак. — А ещё им плевать на нас, людишек, и на наши страсти.
— Но они ЗНАЮТ! — кивнул я на глазеющую публику.
И только играющей с щенком прямо в седле Вике было всё параллельно. Не её трудности.
Когда подъезжали к дому, Лавр нахмурился и кивнул в сторону соседнего деревянного здания. Соседняя изба, назовём её так. Одно из трёх капитальных строений в посёлке, не считая таверны. Один дом занимал я, один — его преосвященство прелат Аквилейский, и третий… Как не трудно догадаться, сестра короля. Даже легат Юга остался без дома и жил в таверне. Где, отмечу, остановиться сейчас могли только сливки, самые-самые, хотя таверна и была трёхэтажной. Причём некоторые купцы даже тут не поместились и спали или в лодках, или в палатках.
— Граф, я не я, но, кажется, вон та коняшка — знакомая, — напряжённо всматриваясь в сторону, произнёс Лавр. — Наша, из конюшни нашей. Парни?
Все посмотрели в ту сторону, где слуги её светлости-высочества вели гнедую стройную кобылку в конюшню при строении. Забор тут символический, всё видно. И правда, силуэт знакомый. Не то, чтобы я знал всех-всех гнедых кобыл в нашей конюшне, но, блин, как у нас люди подмечают особые приметы среди десятков и сотен разных машин, так и тут народ мгновенно определяет лошадок по непонятным нам, городским жителям постиндастриала, приметам. Мне она тоже показалась не чужой, хотя сто процентов уверен не был. Но проверить версию нужно:
— Поехали!
Кого другого с такой претензией бы не пустили на порог — вокруг дома паслось море королевских гвардов. На расслабоне, но всё же при виде нас парни некисло так взбодрились. Но меня пропустили. Отослав девчонку домой, к Трифону, приказав забрать и наших лошадей, вальяжно зашёл на территорию избы принцессы и ломанулся сразу в конюшню.
— М-да, — произнёс стоявший за спиной Лавр, как и я, разглядывающий лошадку со знакомыми приметами. — Она, граф. Точно говорю.
— И каким-таким образом она могла тут оказаться? — задал вслух риторический вопрос.
— Сеньоры что-то здесь забыли? Потеряли? — лучился ехидством голос одного из сопровождавших бодиков Катарины. — Вас проводить?
— Не знаю. Но точно она. Зуб даю! — провёл Лавр рукой по горлу.
— Лады. Тогда ждите. Местных, — небрежный кивок на гвардов, — не провоцировать.
— Есть.
Повернулся к изгороди, смотря за неё, на огромное количество собравшихся тут людей, по-прежнему смотрящих на нас смешанным взглядом сожаления и восхищения. А после пошёл к крыльцу собственно входа в дом.
Катрин не дождалась. Ей, видимо, о нас доложить успели, что мы на пороге, а мы, поросята, вместо чтоб внутрь войти, куда-то испарились. И сама в нетерпении выбежала навстречу. И стояла на крыльце в ожидании, как дура, ибо не пристало вельможам выбегать навстречу стоящей ниже по статусу деревенщине. Но ей было плевать: глаза её сверкали молниями, сама пыхтела жаром, и, боже, как она была прекрасна в гневе! О чём я ей, вежливо склонив голову, и поведал.
— Граф Пуэбло! — Она в пылу гнева не заметила шпильку, что обескуражило, покраснела от злости и мгновенно пыталась наехать, правда, я пока не понимал за что. — Граф Пуэбло! Объясните пожалуйста, у вас всё в порядке с головой?
Всё ещё не понимая о чём она, лаконично пожал плечами.
— Пожалуйте ко мне, сеньор граф! — небрежно толкнула она раскрытую дверь и умчалась внутрь. Кстати, уже почти вечер, солнце активно садится, и платье на ней самое что ни на есть вечернее, причём не такое, как вчера. Чтоб возить кучу вечерних платьев, нужно отдельную карету везти. Хорошо живут принцессы.
Вошёл. Сени, собственно жилая комната. И Катарина, стоящая посреди, ближе к окну (закрытому, от улицы нас отделял кусок слюды, но без ставней — чтобы гасить звуки, но не входящий свет). Руки в бока, глаза пылают.
— Ваша светлость… — скромно склонил я голову, ожидая разноса. Це-элься…Пли:
— Сукин сын! Ты что творишь? Как это называется? — с места в карьер понеслась она. — Что за выходки? Ты вообще больной?
И не видя на моём лице не то, что раскаяния, а даже понимания, хотя по её мнению оно должно было быть, взъярилась:
— Ты что, совсем сбрендил! Зачем ты тронул этих иродов из ордена? Ладно, напали. Подрались. Хорошо, может такое быть, их командир идиот. Но зачем устроил им бойню в собственном замке? Ты же понимаешь, что ни я, ни Карлос, ни сам господь бог теперь тебя не защитит! Ты идиот! — орала она. — Глупый идиот! Невесть что возомнивший о себе инфантильный жлоб! Считающий себя бессмертным придурок! Больной на всю голову ублюдок без чувства самосохранения! Да ты…
Как действовать в таких ситуациях у нас описывается почти в каждом фильме и почти в каждой книге. Я так и поступил — подошёл к ней, и, обеими руками прижав к себе, смачно поцеловал.
Град ударов и визг стали ответом — не только не успокоил, но наоборот, обострил:
— Вон! Пошёл вон, придурок! Извращенец! Возомнивший о себе идиот!
— А я, дура, и впрямь считала тебя умным! — уже тише продолжила она, расправив платье, когда я отошёл и присел на свободный стул. — Как же, носитель недоступных нам знаний! Человек, знающий не просто, что БЫЛО, но умеющий делать из событий выводы! То, что ты рассказывал в Аквилее, про те войны… Ремёсла, что открыл у себя в замке, помогая своим кузнецам, и ни слова про то, что они сами обо всём догадались! Нигде не догадались, только у тебя!..
