class="p1">— Вы не поняли, парни, — усмехнулся я, снова стараясь избежать конфликта. — Я не собираюсь с нею спать. Она очень похоже на ТУ Вику характером. Любознательностью, энергией, кипучей деятельностью. Пока просто буду воспитывать, а там посмотрим, что из неё выйдет. И да, как только уедем из города, дам ей вольную. Пока не буду — лодочники народ буйный, и их много. Как бы чего не вышло. А после, разумеется, освобожу. Потому и лук, — кивнул на лежащую вместе со всеми нашими скинутыми на время обеда вещами обновку, — боевой. Чтоб привыкала. И не смотрите на меня, сказал, что будет стрелять боевыми — будет боевыми!
— Только на войну не бери, — покачал головой Лавр. — Потеряешь её там. А так… — Вздох. — Смотри сам, не маленький.
Когда поели и оставили хозяйке стоассовую монетку (обед столько не стоил, но спасибо что приютили и не отказали, и ведь поделились тем, что сами едёт, а это много значит) и вывели также наевшихся овса коней из конюшни, к нам подбежало на время потерявшееся из вида рыжее чудо в перьях. И чудо держало в руках… Щенка. Чёрного, с белым пятнышком на морде.
— Сеньор граф! Сеньор граф! Давайте возьмём собачку! Их тут на реку несут топить! А? Давайте, сеньор граф!
Парни, уже вскочившие на коней, засмеялись, тактично отворачиваясь.
— Вик, зачем нам собачка, да ещё щенок? — попробовал я воздействовать словами и логикой. С женщинами нельзя логикой, но вдруг?
— Ну как же, — она не растерялась, — это же волкодав. Охотничий пёс.
— Помесь, — заметил Лавр.
— Ну и что? — пожала она плечами. — Но ведь охотничий же. Его можно воспитать, и он будет хорошим псом. Защищать вас будет.
— Мысль хорошая, — вновь решил не врубать барина я и снова постучаться логикой. — Но, Вик, мы на войну едем, не забыла? Кто, где и когда его будет воспитывать и обучать?
— Я могу! — вскинула она носик. — Я ж из семьи охотников, я знаю как собак воспитывать.
— Ты, скажи, и что на войну поедешь! — усмехнулся я.
— Если возьмёте, сеньор граф — куда же мне деваться? — Пожатие плеч и фатализм в глазах.
— А не боишься? Там степняки. Схарчат — не заметишь, — застращал я.
Пустые глаза. Недооценивала она угрозу, не понимала её. В спокойной Мериде, за рекой и лесом, да ещё в предгорьях, орков не было уж лет как семьсот. А сказки про степняков… Ну, сказки же. Пока лично не столкнёшься с монстрами — они какими-то дохликами кажутся.
Щенок тем временем цапнул её лапкой, она его поставила на землю, и побежал.
— Сеньор граф, ну пожа-а-алуйста! Слово даю, пригодится он нам! И проблем не будет! — Всё, включён режим канючащего ребёнка. А вот тут надо пресекать, ибо нефиг.
— Нет. Сейчас не до собак. Был бы большой волкодав, обученный степнякам на след вставать — взял бы, слово! — поднял руку вверх. — А так…
По её щекам потекли слёзы. Причём это было не женским оружием — дитя времени, понимала, что я прав, так как всегда прав и сделаю по-своему, и надо смириться. Это было именно что разочарование, обида на жизнь, что она такая. Хотя режим канючения ещё не отключила, но просила молча, не наглея.
Щенок же и правда походил на местных охотничьих мордоворотов, и это стопроцентно местная порода, у нас подобных пород не встречал. Собачьих боёв тут ещё не придумали, но охранные мордовороты были крайне популярны, и этот был из таких. Чем-то смахивал и на волка, и на боксёра одновременно. А в этом чувствовалась ещё и «дворянская» примесь, сильно портившая ощущение породы. Впрочем, по опыту того мира знал, что «дворяне» подчас гораздо лучше породистых во всех смыслах. И могут быть крайне верными друзьями. Но я и правда еду на войну — куда мне собаку-то? Маленькую и необученную?
Кстати собак Ричи не любил. И они платили ему взаимностью. В замке полно собак, своя псарня, но у него в детстве никогда своей не было, и активно взаимодействовать с ними, обучаться этой науке, парень не хотел. Хотя, Ричи в принципе не любил животных. Вон, Дружка приручал потому, что надо, а не потому, что друг. Я Дружка в десять, в сто раз больше люблю, чем он.
Оказавшись на земле, щенок заливисто и очень звонко залаял и принялся бегать взад-вперёд, и вбок, и вкривь, и вкось, под совершенно сумасшедшими непредсказуемыми углами. Вика стояла и с сожалением на него смотрела — дескать, пусть порадуется напоследок. Всё равно его скоро утопят, если не заберу. Но траектория вращения у щенка была такая незамысловатая, причём было непонятно, куда он в следующий момент побежит и в какую сторону повернёт, что я непроизвольно произнёс:
— Фрактал!
Пёсик остановился, поднял мордочку. И… Подбежал ко мне. Ткнулся мордочкой в сапог, сел, тявкнул.
— Что? — переспросил я. — Ты — Фрактал?
И отчего я не удивлён?
Снова тявк. Типа подтверждающий.
А вот тут я не выдержал, наклонился и взял его на руки. Щенок дался, вилял хвостом, как родному. Погладил его. Через месяца три этот комок шерсти превратится в громадину, которую на руки уже не возьмёшь. В голове роем неслись мысли, и я не знал, как поступить. Ибо в моей жизни тут выше крыши было различных знаков. А ещё заметил закономерность — какую бы хрень ни совершил, если иду на дело с лёгким сердцем, опираясь не на здравый смысл и расчёт, а на понимание, что так надо, а там трава не расти, у меня всегда всё получается. Что это, как не знак высших сил?
Вот и сейчас я умом сознавал, что пёс нам не нужен (под «нам» я имею в виду девчонку, конечно), и нелюбовь Ричи к собакам тут не при чём, но сердцем хотел взять этого… Фрактала.
Ай, решено! Пусть так и будет. Ибо трёхцветная радуга, по заказу, невозможная в нормальной жизни вещь, уже была, а значит тут что угодно не просто так.
— Берём! — выдал я вердикт под выпученные глаза парней и сморщенный нос Лавра. — Но отвечать за него будешь ты, сеньорита! — Палец грозно уставился ей в грудь.
— Ой, правда? Спасибо! — Девчонка вновь запрыгала от счастья, слёзы как рукой смело.
— И если не справишься, с тебя шкуру сниму, а его на мясо. Всё поняла?
— Я справлюсь! Я справлюсь! Спасибо, сеньор Рикардо! Я не подведу!
— Его зовут Фрактал. Запомни. Он сам так решил. — Протянул щенка ей. — А теперь бери Пушинку и поехали домой, в посёлок. И это… Лук требует обучения,
