— Вот и объясни, раз ты у нас мудрый и ученый, как так получилось? Это противоестественно!
Маг задрал нос. Не усматривал он в происшествии ничего особенного, ровным счетом ничего!
— Сошлись в одном теле два духа, один оказался сильнее, другой слабее, только и всего. Чему удивляться?
— Хотя бы тому, что вандергайст легко одолевал одного альва за другим, значит, слабым он не был, — напомнил Кальпурций Тиилл. — Почему именно Йорген оказался сильнее?
— Ах, да тому может быть множество причин! Я вам с ходу десяток назову! Во-первых, альвы здешние… гм-гм… сами видели. Тела их искалечены, возможно, и души тоже. Во-вторых, как ни крути словами, изначально проклятие предназначено было именно им, мы попали под него случайно, поэтому оно могло сработать не в полную силу. В-третьих, Йорген наполовину нифлунг, а что мы вообще знаем о нифлунгах? Это темный народ, возможно, они вообще не подвержены одержимости… Йорген, ты слышал хоть раз, чтобы в кого-то из твоих соплеменников вселился злой дух?
— Н…нет, ни разу…
— То-то же! В-четвертых, он склонен к колдовству от природы (признал-таки!), а колдуны уж точно имеют защиту от вторжения извне. Другое дело, к настоящему мастеру вандергайст и близко не подошел бы, а Йорген так, серединка на половинку, вот дух и не почуял в нем угрозы. В-пятых, он постоянно держит при себе эту ужасную вещь, собственность Эренмаркской короны! Только что в обнимку не спит с мощнейшим магическим артефактом — одним Девам Небесным известно, как тот на него влияет! В-шестых, если уж сами боги избрали нас для великого свершения, логично предположить, что они захотели хоть в какой-то мере обезопасить…
Но божественная версия уже не заинтересовала Йоргена, обрадованного толкованием рациональным:
— Точно! Это он! Все дело в окаянном жезле! Знаете что, давайте носить его по очереди. Легивар, ты первый. Ты маг, тебе полезно!
— Давай! — охотно согласился тот.
Чем Тьма не шутит — вдруг артефакт и с ним поделится силой? Размечтался: «Хоть бы на одну ступень еще подняться, этого недоучку догнать!»
Грызла, грызла его зависть, уж больно лихо разделался ланцтрегер фон Раух с проклятием, да еще столько рыбы попутно наколдовал! Ведьма сказала, того, что засолили (вот и пригодился фалькский запас!), хватит недели на две — до самой пещеры, и на обратный путь останется. Должно быть, и вправду милость послали нифлунгские боги! Йорген неучем был, неучем и остался, не мог он принести столько пользы лично, без вмешательства свыше! Определенно не мог!
Ну, что на это скажешь? Умел Легивар Черный себя любимого утешить, умел! Потому что на самом деле нифлунги не молились богам.
…Молодежь еще долго болтала между собой, Семиаренс Элленгааль их больше не слушал, думая о своем. Ох, невеселы были его мысли. «Во-первых, во-вторых, в-шестых…» Артефакты, Небесные Девы, нифлунги… Пустое! Все проще, намного проще и страшнее. Нерушимый магический закон: двойная одержимость невозможна. Если душа уже занята Тьмой — неудивительно, что простой вандергайст не сумел ею завладеть… И из плена они так ловко вырвались неспроста — это сама Тьма стремится, чтобы воплощение ее непременно достигло роковой пещеры… Боги великие, неужели все-таки Йорген?!!
Глава 35,
страшная
Но где же грешников варят?Всё тихо. — Там, гораздо дале.
А. С. Пушкин
Выжженный темным солнцем, иссушенный жарой, мир вокруг совсем выцвел, будто умерли все краски, кроме серой и ржавой. Трава под ногами превращалась в труху, трещинами шла земля, и на деревьях съеживались, скручивались в трубочку и без того редкие листы. Тварей стало совсем мало — неужели и они страдали от зноя?
На другой день после спасения из лесного плена встретилось село, большое и вроде бы даже благополучное с виду: дома под кровлей, клочки огородов, коза где-то орет. Вот только лица у его жителей были совершенно крысиными, разве что без шерсти: глазки-бусинки, длинные рыльца, два зуба выдаются вперед — страх, да и только. Рука непроизвольно потянулась к оружию. Но нападать крысомордые не стали, лишь прицепились со странным вопросом: «Вы к нам, да? Грешники?» И — друг другу: «Эй, Стах, передай там старосте, кажись, уже грешники пошли!..»
— Мы не грешники, — терпеливо втолковывал им Йорген, — мы рыбой торгуем. Отменная рыба, сам… гм… ловил, сам солил! На хлеб меняем!
Выменял за три рыбины четыре добрые лепешки — давно такой роскоши не видали!
— Не знаю, можно ли их есть? Не опасно? — вдруг засомневался малыш Фруте. — Они, верно, колдовские…
— А рыба у нас, по-твоему, какая? — напомнил старший брат, никаких чар на хлебе он не чувствовал, и, что гораздо важнее, не чувствовала их и Гедвиг. — Ешь, не бойся. Это уж точно не пресмыкающиеся хвосты!
Честно говоря, Кальпурцию Тииллу тоже было не по себе принимать пищу из рук тварей. Он потом долго украдкой ощупывал лицо: все ли в порядке, не вытягивается ли в морду? Обошлось.
А потом целых три дня не видели вообще ни единой души, ни живой, ни мертвой. Полное запустение. Хотя когда-то здесь были красивые и изобильные места: тучные поля, холмы, перелески и белоствольные рощи… Леса кишели дичью, в лугах травы стояли по пояс, и жаворонки пели в поднебесной сини… Семиаренс Элленгааль хорошо помнил те времена и местность узнавал. Вон там, за дальним логом, стояла маленькая ферма, и старый хозяин пустил их на ночлег… Что-то с ним сталось, кем сожран?.. А направо, у леса, — мельница. Ох! Хорошо вспомнил! Надо обойти стороной! Любая мельница — странное место, она и в светлые времена притягивает всякую нечисть, можно представить, что там творится во Тьме!.. О! Неужели это уже Белый Курган?! Ведь от него до скал Хагашшая два дня пути!
…Один день…
…Завтра!
…Смотрите!!!
Они вставали впереди почти отвесной зубчатой стеной. Их неестественно острые черные пики упирались в серое небо и изгибались дугой, будто под тяжестью оного. Они не походили ни на одни горы на свете. Просто не бывает в природе таких гор: ветер, вода, летний зной и зимний мороз обязательно сглаживают очертания вершин, осыпи меняют угол склонов. Кривобокий каменный частокол Хагашшая больше всего напоминал неумелый детский рисунок или чьи-то гигантские хищные клыки, торчащие из-под земли. Те божественные силы, что когда-то создали их, будто нарочно (хотя почему «будто»?) позаботились придать им как можно более зловещий и мрачный вид, способный отпугнуть самого отчаянного смельчака. Они даже издали внушали безотчетный ужас. «Ступай прочь, смертный, это место не для тебя, это место не для живых!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
