– Мы вам покажем! – возбужденно говорил Михаил Васильевич. – Вы что это беспокоите членов политбюро, до какой наглости вы дошли!
То есть Черненко действительно попросил Зимянина разобраться. Вот тот и разбирался:
– Все ваше окружение антисоветское!
– Ну, раз все антисоветчики, один вы советчик, то посоветуйте хоть что-нибудь.
– Ах, вы еще это, шутить, я вам дошучусь!
Про Высоцкого:
– А этот спившийся подонок (прямо как Жданов про Зощенко), – ну подумаешь, имел какой-то талантишко, да и тот пропил, несколько песенок сочинил и возомнил.
– Он умер, – напомнил Любимов, – нехорошо так о покойном, зачем так кричать, товарищ секретарь, а при ваших чинах это даже неприлично.
– Вы у меня договоритесь!
– Ну, зачем же так? – Любимов сохранял хладнокровие. – Некрасиво таким голосом кричать на товарища по партии, мы ведь с вами в одной партии.
– Вы домахаетесь своим партийным билетом, мы у вас его отберем!
Любимов положил трубку.
Михаил Васильевич Зимянин охотно позволял себе то, что запрещал остальным. Сотрудник Девятого управления КГБ поведал, как он сопровождал Зимянина в Бразилию.
Вечером Михаил Васильевич предложил:
– Давай в кино сходим.
– Поздновато.
– Ничего.
– Хорошо, я вызову охрану.
– Не надо.
Сотрудник девятки заранее выяснил интересы Михаила Васильевича и уже знал, какие кинотеатры есть в районе отеля.
– Фильм эротический, – предупредил он.
Секретарь ЦК по идеологии засмеялся:
– Это тоже надо знать.
В конце фильма охранник, заранее выяснив, во сколько заканчивается сеанс, предупредил:
– Через пять минут фильм закончится, пойдемте.
Это чтобы никто не увидел, что главный советский идеолог из всех видов искусств выбрал порнографию. Охранник сказал, что ему фильм не понравился. Зимянин ответил со знанием дела:
– Обычный фильм из этого рода продукции.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ РАСЦВЕТ И УПАДОК РАЗРЯДКИ
Леонид Ильич опирался на военных и давал им все, что они просили. Он считал себя военной косточкой, гордился военными званиями, орденами, любил военную форму.
Генерал армии Александр Михайлович Майоров вспоминал, как в 1968 году его вызвали к генеральному секретарю. Разговор предстоял о ситуации в Чехословакии. Генерал в полевой форме, в сапогах и при ремне, вошел, отрапортовал. В кабинете помимо Леонида Ильича сидел Суслов.
Брежнев довольно сказал:
– Вот какая красивая форма у наших вооруженных сил. А то наши маршалы уговорили Никиту ввести брюки навыпуск, а на ноги полуботинки. Это при нашей грязище!
Суслов слушал молча.
– На самом деле наши полководцы в кабинетах нажили штабные груди, – Брежнев показал на живот. – Вот им и стало трудно натягивать сапоги.
Леонид Ильич был весь во власти приятных воспоминаний.
– А мне нравилась старая гимнастерка. Эх, подтянешь это место, – он похлопал себя по животу, – чувствуешь себя моложе. И думаешь, неплохо бы и до дивчин сбегать…
Генералы и маршалы оценили Леонида Ильича – особенно по контрасту с Хрущевым, который с ними нисколько не считался, наградами и званиями не баловал.
В рабочих записях Брежнева за 1968 год встречаются пометки:
«О наградах. Дать Гречко орден Ленина, Ворошилову и Буденному – героев. Епишеву – Ленина, Тимошенко, Еременко, Баграмяну и Москаленко – ордена Октябрьской революции. Всем маршалам дать по служебной „чайке“».
Сотрудник Министерства иностранных дел Александр Богомолов видел Брежнева в 1960-е годы, когда тот приехал в Группу советских войск в ГДР, чтобы выступить перед офицерами. Леонид Ильич произнес короткий тост и залпом легко выпил стакан водки. Полно было закуски, но он даже не закусил, а начал совещание. Военные, по словам Богомолова, тогда его просто боготворили. Он поражал офицеров своей удалью.
Гречко сменяет Малиновского
Министром обороны оставался маршал Родион Яковлевич Малиновский, поскольку осенью 1964 года он поддержал Брежнева. По взглядам он был, скорее, консерватором, а по характеру – флегматиком. Не увлекался выпивкой и охотой, предпочитал шахматы и рыбалку. Был немногословен, дома – вообще молчал и разыгрывал шахматные этюды.
На Западе Малиновского считали главным стратегом применения ядерного оружия.
Однако создатели ракетно-ядерной техники жаловались, что на поддержку Малиновского рассчитывать нельзя. Говорили, что он выше уровня общевойскового командира дивизии или даже армии не поднялся. Терпит ракетчиков только потому, что начальству нужна ракета.
Соратник Королева академик Борис Черток вспоминает, что борьба за создание ракет и выход в космос министра Малиновского вообще мало интересовала. Ему бы только меньше перетрясок, перестановок, чтобы спокойнее дожить свой век. Так же консервативно Родион Яковлевич относился и к другой новой технике. Вертолеты, например, он не воспринимал всерьез. Не верил, что винтокрылые машины окажутся мощным оружием.
Более молодые и амбициозные военные группировались вокруг первого заместителя министра обороны Андрея Антоновича Гречко. Можно было предположить, что Малиновский недолго будет министром. Старые заслуги не в счет. Все, кто помог Брежневу прийти к власти, быстро лишились своих постов. Малиновский это понимал и сам говорил:
– Еще годик, и уйду на пенсию.
Но до пенсии не дожил.
7 ноября 1966 года он принимал последний в своей жизни парад, хотя очень сильно болела нога. На следующий день слег и больше уже не встал. Его отправили в больницу, откуда он не вышел. Похоронили его 3 апреля 1967 года.
Новым министром Брежнев сделал маршала Андрея Антоновича Гречко. В войну они вместе служили в 18-йармии.
Андрей Антонович Гречко пользовался уважением в войсках. Он был сторонником разработки новой военной техники. С его помощью были приняты на вооружение боевые вертолеты, новые модели танков. В молодости маршал служил в кавалерии. Высокий, подтянутый, он любил строевую подготовку и требовал, чтобы в войсках занимались спортом.
В конце мая 1967 года Брежнев приехал на Северный флот. Его сопровождали Косыгин, Устинов, Гречко, Епишев, заместитель председателя Совета министров по военной технике Леонид Васильевич Смирнов.
Брежнев побывал на только что спущенной на воду подводной лодке К-137 «Ленинец», оснащенной шестнадцатью ракетами. Спустился в отсеки, поговорил с экипажем. На крейсере «Мурманск» высокие гости вышли в море. Брежневу показали пуск ракеты с атомной подводной лодки, затем разыграли целый морской бой с участием надводных и подводных кораблей.
5 июля 1967 года, выступая в Кремле на приеме по случаю очередного выпуска слушателей военных академий, Леонид Ильич сослался на увиденное:
