Артефакт этот действительно имел форму кресла, которое даже было достаточно удобным, но ни один из гостей Маурезена, которым довелось сидеть в нем, этих удобств не оценил. Дело в том, что «гостеприимное кресло» магически сковывало того, кто в него садился, не позволяя несчастному ни шевелиться, ни колдовать. Тем же, кто пытался что-либо предпринять, оно с помощью жестокой боли намекало, что делать этого не стоит.
Когда Маурезен, сломав амулет Селены и заключив ее в тиски своего заклятья, передал убийцу под опеку «гостеприимного кресла», она попыталась, было, дернуться, но тут же об этом пожалела. Селена была из тех, кто понимает намеки с первого раза, поэтому, получив жестокий урок, смирилась.
Сатан, похоже, не собирался ее убивать, а если и собирался, то далеко не сразу, но почему-то мысли о возможной альтернативе в ее дальнейшей судьбе мало вдохновляли Селену. Поделать в этой ситуации она ничего не могла. Ей оставалось только ждать. Впрочем, видимость усталой покорности, охватившей убийцу, была обманчива: в любой момент, если представится возможность освободиться, Селена была готова взорваться фейерверком смертоносных движений. Вот только возможности такой у нее пока не просматривалось…
– Так вот, – лекторским тоном начал Маурезен, – ты, вероятно, знаешь, что Нижний мир в данный момент находится в состоянии войны с Пандемониумом. Наверное, ты также слышала, что недавно так называемые силы сопротивления этого мира нанесли нам довольно чувствительный удар. Естественно, первоочередной нашей задачей стало выяснение причины столь тяжелых потерь среди наших войск. И мы это сделали. Представь себе, враг научился изолировать нас от источников энергии Нижнего мира, используемых как для боевой магии, так и для подпитки артефактов. Честно говоря, подобные идеи уже бродили в головах наших ученых, но враг додумался раньше… Жаль, хотя не фатально. Уточнив пару подробностей у тех, кто подвергся атаке, но выжил, мы на начальном уровне овладели этой технологией. Естественно, меня как сатана сразу же ввели в курс дела и… я провел свой первый эксперимент на тебе. По-моему, удачно. А ты как думаешь?
– О да, весьма! – неохотно подтвердила Селена, благо говорить ей магия кресла не мешала.
– Рад, что ты со мной согласна. Теперь, с этой технологией, мы побьем козырь наших противников, равно, как и их самих. – Маурезен вдруг усмехнулся. – Прости, не собирался произносить патриотические речи, но мне так много приходится последнее время этим заниматься, что невольно втянулся… Перейдем непосредственно к тебе. Знаешь, Селена, я ведь мог тебя взять еще тогда, когда ты заявилась за этим амулетом к Тавигарну, но пожалел. Ты помнишь – в то время Верхний мир настаивал на объявлении тебя вне закона? Я решил, что глупо отдавать эдемитам, с которыми действовало сугубо временное соглашение, одну из лучших наших убийц, если мы можем ей найти гораздо лучшее применение. По-моему, я поступил мудро, дальновидно, а главное – гуманно по отношению к тебе… Но сейчас мне кажется, что я совершил ошибку, ибо сегодня ты явилась по мою душу. Не буду разбирать сейчас моральные аспекты твоего поступка, хотя более антипатриотичное деяние, чем покушение на своего сатана во время войны, даже представить сложно. Не стану также выпытывать у тебя имя заказчика – ты даже под пытками мне его не назовешь. У вас, убийц, это входит в ваш кодекс чести, кажется… Или, все-таки, назовешь?
Он с надеждой взглянул на Селену, но та отрицательно покачала головой.
– Ладно, неважно. Это наверняка кто-нибудь из старого Совета, затаивший злобу и зависть на меня из-за моей… гм… карьеры. Интересно, как он нашел тебя в этом Пандемониуме? Кстати, ты проводишь в нем, пожалуй, чересчур много времени, что не могло не повлиять на тебя… отрицательно. Однако, сейчас не об этом речь. Ты понимаешь, что даже за неудачное покушение на правителя в военное время полагается мучительная смерть?
– Понимаю, – Селена мрачно кивнула.
– И вроде бы в этот раз я тебя уж точно щадить не должен, но… меня не оставляет мысль, сколь великие дела ты могла бы вершить под моим руководством. Не скрою, мне бы очень хотелось использовать тебя. Я не сразу обнаружил твое вторжение в мой дом. Точнее, обнаружил его на самом последнем этапе. Часть последних ловушек ты прошла не совсем безупречно… Несколько шумно, правда? Впрочем, мало кто прошел бы их вообще. Моя система безопасности – лучшая в Инферно, и то, что ты ее преодолела, делает тебе честь. Более того, ты расправилась с тремя моими охранниками, которых я тщательно отбирал из самых лучших. Все это лишний раз подтверждает, что ты – чрезвычайно ценный кадр, разбрасываться которыми было бы преступной небрежностью с моей стороны. Я буду рад видеть тебя в рядах своих сторонников, но, учитывая, зачем ты сюда явилась, я хотел бы… подстраховаться. Ты знаешь, что такое код лояльности?
Селена похолодела. Любая смерть была бы лучшей участью, чем то, что скрывалось за этими двумя на первый взгляд безобидными словами. Ментальное рабство, когда ты даже мысленно не можешь плохо отозваться о своем господине, усомниться в нем, покритиковать, пожелать ему недоброго, так как это вызовет длительную пытку болью, – вот что это такое. Для свободолюбивых инферов это было самым страшным кошмаром. В Нижнем мире уже много веков не прибегали к кодированию лояльности, так как даже здесь это считали слишком жестоким. Перед тем, как отправиться сюда, Селена затребовала у «Долохова» обещанные им доказательства связи Маурезена с агентами Хаоса и нашла их достаточно убедительными. Но даже не будь их, сейчас она бы поняла: ЭТО уже не инфер, и мир должен быть избавлен от его присутствия как можно скорее. Не сумев сдержать эмоций, она обратила на сатана взгляд, полный крайней ненависти.
Маурезен усмехнулся:
– Ты ненавидишь меня, девочка? Ничего, скоро ты меня полюбишь!
* * *
Какую роль играет случай в нашей жизни? На этот счет есть разные мнения. Кто-то считает, что все зависит только от самого живущего. Другие – напротив, уверены, что все давно предрешено и смертному ничего не остается, кроме как плыть в кильватере у судьбы, отведенной ему Высшими Силами. Истина, скорее всего, лежит где-то посередине.
Если кому-то хочется возложить ответственность за свой выбор и его результат на Высшие Силы, он называет себя фаталистом, и это дает ему право в случае неудачи воскликнуть: «Что я мог поделать – это Судьба! Что на роду написано, того не избежать!» Удобная точка зрения, но она же, с другой стороны, отнимает у смертного право на гордость за свои достижения – ведь за них тоже приходится благодарить не себя, а Судьбу.
Судьба любого мыслящего существа представляет собой гибкую многовариантную программу, определяющую (но не жестко регламентирующую) течение его жизни. Каждый обладает свободой в рамках, отведенных ему Судьбой. Но отдельные индивиды способны раздвинуть эти рамки, а в исключительных случаях – даже выйти за них, так как обладают силой, которая дает им возможность, вопреки предопределению, сделать свой собственный выбор.
Эти великие личности гораздо чаще, чем простые смертные, привлекают к себе внимание самой Судьбы и провоцируют ее на вмешательство, так как их деяния в большей степени влияют на ход истории.
Случай – верный слуга Судьбы, хотя никогда не упустит возможности поразвлечься, если она смотрит в другую сторону. Прошлое знает немало примеров, когда случай, подчас ничтожный и даже нелепый, губил или спасал великие города и империи, решал исход войн и поворачивал поток истории в другом направлении. Как тут не вспомнить пресловутых гусей, спасших Рим? Великие правители восходили на трон и падали с него, подчас повинуясь стечению обстоятельств, решивших все за них.
Госпожа Судьба – капризная дама. У нее, как правило, не хватает терпения довести чью-либо жизнь до логического финала. Либо она теряет интерес, либо ее что-то отвлекает, но факт остается фактом: пресытившись жизнью смертного, она бросает его на волю Случая.
Но когда Судьба начинает играть против тебя, причем не эпизодически, а целенаправленно и злонамеренно, то выстоять невозможно, независимо от твоего могущества и власти.
До сих пор Судьба мало вмешивалась в жизнь Маурезена. С помощью Хаоса он возвысился неимоверно и, возомнив себя неуязвимым, сбросил ее со счетов. И это стало фатальной ошибкой. Маурезен знал, что Судьба с исчезновением Безликих, умеющих грамотно использовать и направлять Ее Силу, утратила способность к длительной целеустремленной деятельности. Но он не знал того, что у Замка Судьбы вновь появился хозяин, вернувший ей эту способность. И этот хозяин был настроен по отношению к нему крайне недружелюбно.
Не ведал правитель Нижнего мира и того, что в эти самые мгновения, когда он, упиваясь триумфом, распинался о своих великих планах перед плененной им убийцей, была запущена цепочка мелких, ничтожных событий, которым было суждено сыграть в его жизни роковую роль. Отсчет отведенных ему мгновений пошел. Далеко не всегда жизнь великих исторических деятелей завершается столь же величественно, особенно, если они успели залезть в долги перед Судьбой. Маурезен успел.
