Рейтинговые книги
Читем онлайн Первая командировка - Василий Ардаматский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 104 105 106 107 108 109 110 111 112 ... 122

— Во втором холле вас ждут, — сообщил он шепотом. — Хочу предупредить — господин злой, как деревенская собака.

Осипов сидел у радиоприемника, склонив к нему голову, слушал какую-то передачу. Увидав Самарина, выключил приемник и встал. Поздоровался сухо, и они прошли в ресторан.

Они сели за маленький столик у окна. Кроме них, никого в зале не было. Даже официанты долго не показывались.

— Извините за опоздание, — тихо сказал Самарин. — Мне нужно было занести деньги местному жителю, а он дал мне старое название улицы. У кого из прохожих ни спрошу — твердят свое «несапрот» и уходят.

— На самом деле все они немецкий знают, — так же тихо отозвался Осипов, смотря в меню. — Но последнее время они стали его забывать. В порядке эксперимента я спросил у одного что-то по-русски, так у него глаза чуть не вывалились — и бегом от меня! Очень сложно бедным латышам с языкознанием... — Осипов положил раскрытое меню возле себя, оглянулся, — где же, наконец, официанты? — и спросил: — Но неужели они что-то вам еще продают?

— Иначе я бы давно отсюда убрался, — ответил Самарин. — Видно, прав какой-то древний грек, сказавший, что торговля существует, пока живы хотя бы два человека.

Наконец к ним подошел официант, но услышав, что они говорят по-немецки, сказал с поклоном:

— Извините, я пришлю коллегу, который знает ваш язык...

— Видали мерзавца? — тихо сказал Осипов.

Пришел другой официант — пожилой, с дежурной, словно надетой на лицо, мертвой улыбкой.

— Слушаю вас, господа...

Заказывал Осипов и размахнулся на чисто русский обед, с разными холодными закусками, супами, жарким, десертом и конечно же с водкой. Самарину было заказано сухое вино.

— Умоляю вас отдавать предпочтение еде, — улыбнулся Самарин. — А то снова заведете свои агрессивные разговоры, и я пропал... — И подумал о том, что, если Осипов действительно выпьет лишнего, атаку придется отложить. Он выругал себя за то, что не предусмотрел эту ситуацию. А как ее предусмотреть? Не прикажешь же ему не пить!

Между тем Осипов на его мольбу никак не отозвался и, как только принесли закуску, налил себе большую рюмку водки, Самарину в бокал — вина.

— Клянусь, если напьюсь, буду молчать. — Осипов жадно осушил рюмку и вдруг рассмеялся: — Агрессивен я только с вами, Раух. А когда мне приходится выпивать с моими голубоглазыми коллегами, вашими братьями по крови, я молчу, как рыба. Как-то в прошлом году мы впятером поехали в ресторан на Взморье. Выпили, и меня понесло. Кинуться на коллег я не посмел и жертвой избрал официанта — почему он не улыбается? Официант на этот вопрос ответить не смог, тогда я предложил ему свою версию — он не улыбается потому, что мы немцы. Официант белый стал, как салфетка, губы трясутся. А я ему: если я не прав, улыбайся, черт побери! И он стал улыбаться — в кино такие улыбки надо снимать: улыбка перед смертью. Ну а меня несет дальше — я приказываю ему на весь ресторан крикнуть «Хайль Гитлер» и руку как надо поднять. Официант это проделал, но крикнул тихо. Я ему приказываю: громче! И тогда он гаркнул на весь ресторан. И только тут я заметил, что публика вокруг смотрит на мою дрессировку. Немцы аплодируют. Местные зубы стиснули. А я за столом один, все мои коллеги давно смылись. Пришлось мне одному заплатить за стол. Потом коллеги объяснили мне, что я лез на скандал... — Осипов покачал головой и добавил задумчиво: — Странное дело, никто так, как немцы, не боится скандалов, а между тем сами затеяли всесветный скандал. Вот пойми вас, немцев. — И без паузы: — Ну так чем же подавил вас Фауст?

— Всем. И великолепным слогом, и философской глубиной...

— Насчет слога не знаю... — задумчиво ответил Осипов. — Я на всю жизнь покорен слогом русского гения Пушкина. А вот насчет философии — да. Есть о чем подумать. Но, знаете, в философии этой я запутался, почему мне и интересен наш разговор... — Он помолчал, смотря в потолок. — Я не смог понять, чью философию исповедует сам автор — Фауста или Мефистофеля? Говорит Фауст — я ему верю. И Мефистофелю тоже верю. Смутно вспомнилось, что еще в русской гимназии мне что-то втолковывали про Фауста — не продай душу дьяволу. А что втолковывают в ваших школах?

Самарин к этому вопросу не готов. Пожал плечами:

— Примерно то же. Но тогда я «Фауста» не читал.

— Я тоже. И только вот здесь, обнаружив его среди попавших ко мне книг, прочитал. Причем настроение в тот вечер было хуже не придумаешь. Поругался с начальством. Дома хватил водки и... начал читать. Когда кончил, трезв был как стеклышко, а разобраться в прочитанном не могу. Слог — черт с ним! Философия — вот где загадка! Две философии приведены в столкновение, В какое столкновение! А взрыва нет. Обе философии торжествуют.

— Не согласен с вами. Прочитав поэму, я — за философию Фауста, значит, для меня она и победила.

— Примитивно, Раух, — повел головой Осипов. — Не стал бы Гёте писать только для того, чтобы его добропорядочный соотечественник утвердился в мысли, что душу продавать не следует, что добро — это хорошо, а зло — плохо.

— Я понимаю добро Фауста совсем не так примитивно! — энергично возразил Самарин. — Его добро всечеловечно и заключает в себе высокие принципы жизни с большой буквы.

— О! Вот это уже интересно! — воскликнул Осипов. Но разговор оборвался — официант принес еду. Осипов снова наполнил рюмку, но пить не стал. Встретив взгляд Самарина, усмехнулся: — С вами, чего доброго, стану трезвенником. А сегодня я как раз имею право напиться.

— Что-нибудь случилось? — участливо спросил Самарин.

— То же, что недавно у вас. Умер отец. Повторный инсульт. Мерзавцы сперва его похоронили, потом прислали мне известие!

— Примите мое сочувствие, — тихо произнес Самарин.

— Мне легче, чем вам. Я уже давно свыкся с тем, что отец не жилец на этом свете. Но хоронить я хотел его сам. Но, видите ли, в Берлине сейчас установлен порядок — немедленное захоронение. Слишком много покойников — так это прикажете понимать?

Они долго молчали, не прикасаясь к еде. Потом Самарин сказал тихо:

— Мне пишут из Берлина, что по ночам не спят — налеты...

— Спит цензура, пропустившая такое письмо! — проворчал Осипов и взял рюмку. — Все-таки я выпью...

Он выпил, поставил рюмку и отодвинул от себя жаркое:

— Пропал, к чертям, аппетит... Вернемся к «Фаусту». Вы сказали — высокие принципы жизни с большой буквы.

— И принципы — тоже с большой... — уточнил Самарин.

— Я думал об этом. Но тогда непонятно, почему Геббельс не сжег «Фауста» и не предал анафеме Гёте? Он же не глупее нас с вами?

— Все-таки сжигать свой дом нельзя, — заметил Самарин.

1 ... 104 105 106 107 108 109 110 111 112 ... 122
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Первая командировка - Василий Ардаматский бесплатно.

Оставить комментарий