А некоторые пользовались схемами города, содранными со стен Берлинского метро. Карт не было, представляете?!
На рейхстаг войска вышли неожиданно, и в первый момент командиры батальонов даже не догадывались, что перед ними рейхстаг. Батальоны Неустроева и Давыдова заняли здание министерства внутренних дел — все называли его тогда домом Гиммлера. Неустроев знал, что оттуда должен открыться рейхстаг. И доложил в штаб дивизии, комдиву Шатилову, что перед ним какое-то серое здание, которое мешает его дальнейшему продвижению. В штабе сверились со схемами, потом сказали: «Неустроев! Да перед тобой же — рейхстаг!»
Неустроева и Давыдова, всех бойцов их батальонов понять можно. Наверно, в их воображении под словом «рейхстаг» рисовалось что-то величественное, крепость под небеса — РЕЙХСТАГ. Или иначе — ГЛАВНОЕ ЛОГОВО ВРАГА. А тут — какой-то не очень приметный четырехэтажный дом…
Комбат Самсонов из дивизии полковника Негоды рассказывал: «Звоню полковнику Негоде. Спрашиваю: «Говорят, есть еще один рейхстаг? Может, это не тот?.. Какой мне брать?» Комдив помедлил и ответил мне смеясь: «Бери этот, а если окажется, что не тот, бери другой…»
Много путаницы, смятения в умы и сердца внесла знаменитая якобы кинохроника, снятая знаменитым Романом Карменом. Потом, в мирные дни, годы и десятилетия некоторые люди приходили в газеты и журналы и говорили: «Вот, смотрите, это я там, штурмую рейхстаг…» И попробуй редактор не поверь. Ну что делать… мало человеку, что он был в те дни в Берлине, штурмом брал город, так нет — непременно надо прослыть еще и участником взятия рейхстага… Это наша пропаганда виновата, чересчур много внимания сосредоточила на штурме рейхстага. Вот у некоторых людей и случился сдвиг…
Я говорю о фильме Романа Кармена «якобы кинохроника», потому что он прилетел в Берлин уже после. И устроил постановку, спектакль. Собрал солдат и попросил их «поштурмовать» рейхстаг и снимал уже постановку. А кто там был, какие солдаты, кто ж знает… Так и пошло-поехало, и стали эти кадры называться «кинохроникой», то есть документом.
А во время действительных боев в рейхстаге не было ни одного человека с фотоаппаратом или кинокамерой! Ни одного репортажного кадра истории не известно. И знаменитая фотография, что в учебниках и во всех книгах, где на куполе знамя и солдаты, — сделана была после, постановочно!
Особая и опасная тема — флаги над рейхстагом. Поверьте, немало судеб было искалечено за эти 40 лет (после 20-летнего юбилея) в спорах, тяжбах, жалобах, попытках доказать свое и опровергнуть чужое… Помните, с чего я начал? Человек 8 мая совершенно спокойно приехал в Берлин, установил знамя, сфотографировался, а потом решил, что он там был первым…
Это — очевидный случай. А были и есть посложнее. Рейхстаг весь был утыкан флагами и флажками. Какие-то из них ставились и во время боя…
Во время штурма комбат Самсонов приказал младшему сержанту Еремину и рядовому Савенко установить флаг на рейхстаге. Еремина ранило, но они вместе с Савенко укрепили флаг в пробоине в стене.
В батальоне Давыдова флаг устанавливали лейтенант Рахимжан Кошкарбаев и рядовой Григорий Булатов. Во время штурма, 30 апреля, они прикрепили флаг вначале к средней колонне, а потом, когда заняли второй этаж, высунули его в окно второго этажа. Затем их флаг поставили на крыше, но не на куполе, как Знамя Победы, а чуть ниже.
Все эти годы говорили, что Егорова и Кантарию подбирали специально — русский и грузин! Чушь все это, простите. Если б уж грузина подбирали, то нашли бы коммуниста или в крайнем случае комсомольца. А Мелитон Кантария даже комсомольцем не был.
К опубликованным рассказам очевидцев тоже надо относиться с осторожностью, непременно сопоставлять их с другими источниками. Потому что много времени прошло, а память человеческая не компьютер. Очень часто она совмещает в одном отрезке времени разные эпизоды, отчего происходит путаница. А если человек считает себя обиженным, он невольно преувеличивает свою роль. И вообще… Например, в Англии свидетелей авиакатастроф опрашивают только в течение первых сорока минут. Потом, считают специалисты, свидетель начнет уже излагать свое мнение, искажать в угоду своему мнению даже то, что он сам видел, невольно пересказывать от своего имени то, что слышал от других, и т. д.
Из сопоставления различных сведений из различных источников можно примерно воссоздать такую картину. Рейхстаг взяли штурмом 30 апреля. Первый штурм немцы отбили, все атакующие были убиты. Ведь площадь перед рейхстагом была абсолютно открытой, и простреливалась со всех сторон, поливалась огнем в буквальном смысле.
К вечеру 30 апреля все этажи рейхстага были заняты нашими бойцами, но в подвалах сидели гитлеровцы и стреляли фаустпатронами. К позднему уже вечеру стали устанавливать знамя. Всем девяти дивизиям 3-й ударной армии раздали одинаковые знамена в расчете именно на такой случай: кому выпадет выйти на рейхстаг. Выпало 150-й дивизии. Из штаба полка доставили знамя два полковых разведчика. То, что они были разведчиками, еще раз говорит о том, что их специально не подбирали. Разведчики — люди более или менее свободные, не задействованы в подразделениях. Вот Егоров с Кантарией и оказались под рукой…
Уйдя на крышу, они через некоторое время вернулись к комбату Неустроеву и сказали, что туда не пробраться, лестница обрушена, сплошная темь. Тогда Неустроев велел своему замполиту лейтенанту Бересту помочь им. И не потому, что замполит, комиссар должен осуществлять политическое руководство, а опять же потому, что свободен в данный момент, к тому же силен и здоров, под два метра ростом.
Видите, какая группа сложилась случайно — русский, грузин и замполит! Как будто специально подбирали!
О лейтенанте Алексее Бересте надо сказать особо. Немцы, засевшие в рейхстаге, прислали парламентера. Который сказал, что немецкое командование готово к переговорам о сдаче. Разумеется, с офицером высокого ранга. Но больших армейских чинов, соответствующих статусу переговоров, под рукой не оказалось. Тогда юного гиганта Алексея Береста обрядили в кожаную куртку, скрывающую лейтенантские погоны, и представили полковником. Я думаю, что его невозможную для полковника молодость успешно скрывала печать непомерной усталости и напряжения — десять дней и ночей штурма никто из них не спал. Капитан Неустроев играл при Бересте роль адъютанта. Немецкий полковник сказал:
— Ваши солдаты возбуждены… Вы должны их вывести и выстроить… Иначе мы не выйдем!
И Берест ему врезал:
— Не для того я пришел в Берлин из Москвы, чтобы выстраивать перед вами своих солдат!
А перед этим, поздним вечером, Берест, Егоров и Кантария, устраивая живую лестницу, взобрались на крышу рейхстага и прикрепили знамя к бронзовой конной скульптуре на фронтоне главного подъезда. На куполе его установили уже потом…
Никто из них — и никто в батальоне, в полку, в дивизии — не считал, что они совершили что-то особенное, достойное какого-то отдельного внимания. Например, в дивизионной газете о том дне, 30 апреля, было написано так:
«Наши подразделения овладели рейхстагом…
В этой исторической битве неувядаемой славой покрыли свои имена Петр Щербина, Николай Бык, Иван Прыгунов, Василий Руднев, Исаак Матвеев, Сьянов, Ярунов, Берест, Кантария, Егоров. Руководил этой блестящей операцией доблестный русский богатырь капитан Степан Неустроев».
Полагаю, что и в верхах, от армии до Ставки, сразу не придавали сему факту особого значения. Ведь звания Героев Советского Союза Кантарии и Егорову присвоили только через год, в июне 1946 года. Когда, видимо, решили, что это событие надо возвести в символ.
Почему исключили Береста из списка представленных на звание Героя Советского Союза? Не знаю. Надеюсь, когда-нибудь станет известно. Много ходит версий. В одной из украинских газет даже написали, что Бересту и Петру Щербине не дали звание Героя потому, что они украинцы, а вождь народов не любил украинцев и готовил их депортацию… Но самая распространенная версия — всему виной замполитская должность Береста. Мол, Жуков плохо относился к политработникам и потому вычеркнул фамилию Береста из представления.
Не факт, что представление проходило через самого Жукова. К тому времени (июнь 1945-го — март 1946-го) он был уже не командующим фронтом, а фигурой военно-политической — главнокомандующим группой советских войск в Германии главноначальствующим советской военной администрацией в Германии. Какое ему дело до Береста!
Так или иначе, но Алексей Берест был обойден наградой. Другой бы на его месте сломался, а Берест выдержал. Трудной была его гражданская жизнь, не приведи испытать такое никому. В последние годы он работал на Ростсельмаше. И погиб, как герой, 3 ноября 1970 года, спас девочку, выбросил ее из-под колес поезда. А сам — не успел.
