Как и горечь, которую он чувствовал, находясь рядом с Холли. Вопреки своим инстинктам он действительно начал доверять ей. Ведь она на самом деле тогда спасла ему жизнь. Да и в других отношениях помогла немало. Но ему следовало все время напоминать самому себе, что она журналистка. В напряженной ситуации поисков Хуаны он и так уже косвенно раскрыл слишком многое о своем прошлом. Кроме того, его приводила в ярость мысль о том, что эта женщина, которой он позволил приблизиться к себе, была подослана Аланом, чтобы уничтожить его.
Все это время Холли хранила молчание, словно понимая, что любые ее слова будут ложно истолкованы, словно зная, что ее присутствие будут терпеть, только если она не станет привлекать к себе внимание.
— Национальный дворец, — приказал Бьюкенен по-испански шоферу такси, и эти слова были достаточно похожи на английские, так что Холли поняла, но не решилась спросить, почему они едут во дворец, а не в гостиницу. А может, так называется гостиница. Она не знала, потому что раньше в Мехико ей бывать не приходилось. Оказалось, что они приехали и не в гостиницу, и не во дворец, а в правительственный комплекс.
Даже сквозь густую дымку смога это место производило сильное впечатление. Громадную площадь окружали массивные, величественные здания, в том числе два собора. Сам Национальный дворец славился своими арками, колоннами и внутренними двориками.
Покинув такси, Бьюкенен и Холли прошли сквозь толпу и вошли в вестибюль дворца, где главную лестницу и коридоры первого этажа украшали большие красочные фрески. Эти росписи Диего Риверы рассказывали об истории Мексики, начиная от эры ацтеков и майя, потом шло вторжение испанцев, смешение рас, многочисленные революции и, наконец, идеализированная картина будущего, где мексиканские крестьяне счастливо трудились и гармонично сосуществовали с природой. Судя по загрязнению окружающей среды за стенами дворца, до этого идеального будущего было, очевидно, еще очень и очень далеко.
Бьюкенен лишь на мгновение задержался перед росписями — еще более напряженный, еще более взведенный, словно им управляло какое-то ужасное предчувствие, он не смел потратить зря ни одной секунды. В шумном, гулком коридоре он о чем-то спросил гида, и тот указал ему на дверь, расположенную чуть дальше. Это оказался магазин сувениров. Не обращая внимания на выставленные для продажи книги и произведения искусства, Бьюкенен окинул взглядом стены и увидел фотографии людей, по-видимому, правительственных чиновников, снятых и группами, и персонально. Он внимательно изучил несколько фотографий, и Холли последовала его примеру, рискнув при этом искоса посмотреть в его сторону. У нее тревожно екнуло сердце, когда она увидела, как затвердели мышцы его лица и как сильно и яростно пульсируют жилки у него на шее и на виске. Его темные глаза сверкали. Он показал на одну из фотографий, которую заметила и Холли: высокий стройный латиноамериканец с худощавым лицом и ястребиным носом, лет сорока с небольшим. Мужчина носил усы, был одет в дорогой костюм и полон высокомерия.
— Да, — сказала Холли.
Бьюкенен обратился к молоденькой продавщице и указал на фотографию.
— Este hotnbre. ¿Como se llama, роr favor?[16]
— ¿Quien? Ah, si. Esteban Delgado. El Ministro de Asuntos Interiores.[17]
— Gracias[18], — поблагодарил Бьюкенен.
Покупая какую-то книжку, он задал продавщице еще несколько вопросов, и пять минут спустя, когда они с Холли вышли из магазина, Бьюкенен уже знал, что человек, который изнасиловал и убил Марию Томес, «не просто министр внутренних дел, он — второй по могуществу человек в Мексике, имеет шансы стать следующим президентом».
— Продавщица говорит, это все знают, — заметил Бьюкенен. — В Мексике, когда уходящий президент подбирает себе преемника, его избрание становится не более чем формальностью.
Удивленная тем, что он заговорил с ней, Холли воспользовалась случаем в надежде, что его отношение к ней смягчилось.
— Если только у кого-то не окажется видеопленки, где он предстает в таком отвратительном виде, что его карьера тут же рухнет, не говоря уж о том, что он сядет в тюрьму.
— Или будет казнен. — Бьюкенен потер лоб, за которым пульсировала боль. — Такой человек, как Дельгадо, отдаст все на свете за то, чтобы эта пленка не стала достоянием гласности. Но что именно, вот вопрос? Что хочет получить Драммонд?
— И что случилось с Хуаной Мендес?
Во взгляде Бьюкенена отражалась напряженная работа мысли.
— Да. В конце концов все возвращается к этому. Хуана.
Это слово ужалило ее своим скрытым смыслом: не ты.
— Не нужно меня просто терпеть, — попросила Холли. — Не нужно меня просто держать рядом из боязни, что я пойду против тебя. Я не враг тебе. Пожалуйста. Располагай мной. Позволь помогать тебе.
2
— Меня зовут Тед Райли, — сказал по-испански Бьюкенен. Вместе с Холли он стоял в устланном ковром и обшитом панелями офисе, на двери которого красовалась дощечка с надписью «Ministro de Asuntos Interiores». Министр внутренних дел. Седая секретарша в очках кивнула и выжидающе посмотрела на него.
— Я переводчик сеньориты Маккой. — Бьюкенен сделал жест рукой в сторону Холли. — Как вы можете видеть по ее документам, она является репортером «Вашингтон пост». Она пробудет в Мехико недолго, ей нужно взять интервью у важных должностных лиц правительства — узнать их мнение о том, как США могут улучшить отношения с вашей страной. Если это вообще возможно, не согласится ли сеньор Дельгадо уделить несколько минут разговору с ней? Это было бы весьма ценно.
Сочувственно посмотрев на них, секретарша развела руками с жестом сожаления.
— До конца этой недели мы не ожидаем сеньора Дельгадо в министерстве.
Бьюкенен разочарованно вздохнул.
— Может быть, он примет нас, если мы съездим к нему? Газета сеньориты Маккой придает особое значение его взглядам. Ведь все знают, что он, по всей вероятности, станет следующим президентом.
Секретарше было явно приятно слышать, что американец признает ее причастность к великому будущему.
Бьюкенен продолжал:
— И я уверен, что сеньору Дельгадо принесет пользу лестный отзыв о нем в газете, которую каждое утро читает президент Соединенных Штатов. Министру представляется прекрасная возможность сделать несколько конструктивных замечаний, которые подготовят американское правительство к восприятию его взглядов, когда он станет президентом.
Секретарша взвесила полученную информацию, прикинула значимость Холли и кивнула.
— Одну минуту, пожалуйста.
Она зашла в соседний кабинет и закрыла за собой дверь. Бьюкенен и Холли обменялись взглядами. Из-за двери доносился шум шагов проходящих по коридору людей, а из многочисленных служебных помещений вокруг — неумолчное бормотание голосов.
Вернулась секретарша.
— Сеньор Дельгадо находится у себя дома в Куэрнаваке, это в часе езды отсюда. Я объясню вам, как туда ехать. Он приглашает вас на ленч.
3
— Можно задать тебе вопрос?
Холли ждала ответа, но Бьюкенен молчал, глядя прямо перед собой, ведя взятую напрокат машину по скоростному шоссе Инсурхентес в направлении на юг.
— Правильно, на что еще я могу рассчитывать? — вздохнула Холли. — Ты стал неразговорчив с тех пор, как… Ладно, замнем этот вопрос. Я просто хотела спросить, как ты это делаешь?
И опять Бьюкенен не отозвался.
— Например, в офисе у Дельгадо, — продолжала Холли. — Ведь секретарша с легкостью могла бы от нас отделаться. Каким-то образом ты заставил ее позвонить Дельгадо. Я все пытаюсь сообразить, как это у тебя получается. Ничего особенного ты вроде бы не говорил. Это как…
— Я забираюсь в мозги другого человека.
Холли нахмурилась.
— Этому тебя обучили в ЦРУ?
Голос Бьюкенена зазвучал жестко.
— Опять из тебя лезет репортер.
— А ты все бдишь. Может, хватит? Сколько раз я должна это повторять? Я — на твоей стороне. Я не собираюсь вредить тебе. Я…
— Скажем так: я тренировался в этом направлении. — Бьюкенен крепче сжал руль и продолжал не отрываясь следить за оживленной дорогой. — Быть глубоко законспирированным агентом не значит просто иметь фальшивые документы и правдоподобную легенду. Для того чтобы перевоплотиться и другого человека, я должен уметь внушить всем окружающим абсолютную убежденность в том, что я именно тот, за кого себя выдаю. А это значит, что я сам должен абсолютно в это верить. Когда я разговаривал с секретаршей, я был Тедом Райли, и что-то от меня передалось ей. Вошло в ее сознание. Расположило ко мне. Помнишь, мы говорили о выуживании информации? Дело не только в том, чтобы умно задавать вопросы. Нужно еще суметь повлиять на человека определенным к нему отношением, эмоционально привлечь его на свою сторону.
