Между тѣмъ, какъ мой отецъ находился въ саду, я приказала засвидѣтельствовать мое почтеніе матушкѣ, и спросить о ея здоровьѣ чрезъ Хорея, которой нечаяно показался мнѣ на лѣстницѣ: ибо, выключая моей караульщицы, никто изъ служителей не осмѣливается мнѣ казаться. Я получила столь язвительной отвѣтъ, что не сожалѣя о безпокойствіи своемъ ради столь драгоцѣннаго для меня здоровья, я раскаевалась о сей моей посылкѣ.,,Скажи ей, чтобъ она не входила въ мои дѣла съ такимъ любопытствомъ, за тѣ безпорядки какихъ она причиною. Я не хочу принимать отъ нея никакого почтенія.
Такія слова весьма жестоки, любезная моя! Ты знаешь что онѣ весьма жестоки.
Между тѣмъ, я съ удовольствіемъ узнала, что моей матушкѣ становилось лучше. Ето былъ припадокъ колики, которой какъ ты знаешь, она подвержена, и отъ коей какъ думаютъ ея излѣчили.
О естьлибъ было Богу угодно, чтобъ она всегда была здорова! ибо все то, что ни случится худаго въ семъ домѣ, относятъ на меня.
Столь хорошая вѣсть заслуживала, чтобъ не быть сопровождаемою непріятнымъ обстоятельствомъ. Бетти объявила мнѣ, что она имѣетъ повелѣніе мнѣ сказать, что мои прогулки въ саду и проходы въ мой птичникъ подозрительны, и естьли я пробуду здѣсь до субботы или до понедѣльника, то онѣ мнѣ будутъ запрещены. Можетъ быть имѣютъ они только то намѣреніе, чтобъ найти во мнѣ менѣе отвращенія ѣхать къ моему дядѣ. Они такъ же сказали Бетти, что естьли я буду жаловатся на сіи повелѣнія, и что не имѣю вольности писать, то она можетъ отвѣчать мнѣ:,,Что чтеніе для меня приличнѣе, нежели письмо; по тому что первое научаетъ меня познавать свой долгъ; вмѣсто того, что другое служитъ токмо къ утвержденію меня въ упорствѣ; что мои рукодѣлія гораздо для меня будутъ полезнѣе, нежели столь частыя прогулки, въ коихъ ежеминутно меня видятъ.
И такъ любезная моя, естьли я не поспѣшу на что ни есть рѣшиться, то увижу себя въ совершенной невозможности избѣжать нещастія меня угрожающаго, и лишусь утѣшенія сообщать тебѣ мои нещастія.
Въ среду въ вечеру.
Вся фамилія кажеться въ безпорядкѣ; Бетти служитъ шпіономъ и внутри и внѣ дома. Выдумали что то сдѣлать, но я не знаю что произойдетъ. Я стольже слаба тѣломъ, какъ и душею. И въ самомъ дѣлѣ я чувствую, что сердце мое весьма угнѣтено.
Я хочу сойти внизъ, хотя уже около ночи, съ тѣмъ намѣреніемъ чтобъ прохладиться на свѣжемъ воздухѣ. Теперь ты конечно получила послѣднія мои два письма. Я отнесу сіе также на условленное мѣсто, естьли можно будетъ съ письмомъ Г. Ловеласа, которое я вложила въ одинъ пакетъ опасаясь, чтобъ опять не вздумали меня обыскивать.
Боже мой, что со мною будетъ?
Вся фамилія въ странномъ движеніи! Я слышу, что безъ милосердія хлопаютъ дверьми. Переходятъ только изъ одной горницѣ въ другую. Бетти съ устраненымъ видомъ, входила ко мнѣ въ продолженіи четверти часа два раза. Она смотрѣла на меня не говоря ни слова, какъ будто бы я угрожаема была какимъ чрезвычайнымъ стремленіемъ. Хорея позвала ее во второй разъ съ великою торопливостію, ея взгляды и тѣлодвиженія были еще выразительнѣе, когда она меня оставила. Можетъ быть нѣтъ ли чего такого, которое бы заслуживало мое описаніе… Я вижу возвращающуюся Бетти съ своими восклицаніями и притворными вздохами.
Сія наглая дѣвка безпрестанно мучила меня не понятными своими словами. Она не хотѣла ихъ изъяснить.,,Положимъ, сказала она мнѣ, прекрасное сіе приключеніе кончится убійствомъ; но я буду раскаиватся во всю мою жизнь за мое сопротивленіе, какъ она объ томъ судить можетъ. Родители не могутъ снести,. чтобъ похищали у нихъ дѣтей съ такою наглостію, да и непристойно, чтобъ они снесли оное. Сей ударъ обратится на меня, когда я наименѣе того ожидаю.
Вотъ то, что я узнала отъ сей плутовки, которая считала за радость увеличивать мое мученіе. Можетъ быть она находится въ первыхъ безпокойствахъ отъ увѣдомленія, которое Г. Ловеласъ тайно имъ подалъ, безъ сомнѣнія чрезъ подлаго своего шпіона о томъ намѣреніи, что не допуститъ меня отвести къ моему дядѣ. Естьли сія догадка въ самомъ дѣлѣ справедлива, то дѣйствительно ихъ гнѣвъ долженъ быть чрезвычаенъ! Но, я! Какъ я колебаюсь… Я подвергаюсь постепенно то гнѣву, то несправедливости и страстямъ другихъ, когда мое отвращеніе равно къ одному такъ какъ и къ другому простирается. Тайная переписка, въ кою вошла противъ моей воли, подала причину ко многимъ нескромностямъ, о коихъ я никогда не хотѣла основательно разсудить, а теперь по нещастію я не имѣю воли избирать, то что желаю; хотябъ моя гибель (ибо должна ли я иначе назвать лишеніе добраго моего имени?) была ужаснымъ слѣдствіемъ моего поступка. Увы. Любезная моя Гове! Какой будетъ мой жребій?
Естьли я не найду средство отнесть сіе письмо на условленное мѣсто, какъ хочу попытаться, то какъ бы поздо не было, я присовокуплю къ тому описаніе новыхъ произшествій, когда улучу время.
Кларисса Гарловъ.
Пять слѣдующихъ строкъ сверьхъ надписи, писаны карандашомъ въ птичникp3;.
Мои два письма еще здѣсь! Какъ я тому удивляюсь. Я ласкаюсь, что ты находишься въ добромъ здоровье; я ласкаюсь, что ты въ добромъ согласіи находишься съ своею матерью.
Письмо LXXVIII.
АННА ГОВЕ, къ КЛАРИССѢ ГАРЛОВЪ.
Въ четвертокъ по утру 6 Апрѣля.
Я получила три твои письма. Я съ нетерпѣливостію желала знать слѣдствія свиданія, и никогда столь важное сомнѣніе не производило толь великой нетерпѣливости.
Въ нещастномъ состояніи находящейся дражайшей моей пріятельницѣ, я считая за должность объяснить съ моей стороны самомалѣйшей знакъ нерадѣнія или замедѣнія. Я вчера весьма рано посылала Роберта на условленное мѣсто, въ той надеждѣ, что найдетъ тамъ что нибудь. Онъ безполезно тамъ простоялъ даже до десяти часовъ. По томъ, посланъ будучи съ письмомъ моей матери къ Г. Гунту, которому долженъ онъ былъ отдать оное своеручно, и принесть его отвѣтъ, онъ не могъ отказаться отъ исполненія ея приказаній. Г. Гунтъ не ранѣе трехъ часовъ домой пріѣзжаетъ, по причинѣ великаго разстоянія отъ Гарловскаго замка до его дому. Робертъ при всей тщательности, столь поздо назадъ возвратился, что не возможно было его опять на условленное мѣсто послать. Я только приказала ему идти туда сего утра до разсвѣта; и естьли тамъ найдетъ какое ниесть письмо, принести мнѣ его какъ можно скорѣе.
Отъ нетерпѣливости я препроводила сію ночь весьма неспокойно. Я пролежала на постелѣ болѣе обыкновеннаго времени; и не преждѣ встала какъ Робертъ принесъ мнѣ три твои письма. Меня начали одѣвать. Я приказала все оставить; и хотя онѣ очень продолжительны были, однако я ихъ прочитала съ начала до конца, и весьма часто останавливаяся съ досадою разгорячалась я на тѣхъ сумозбродныхъ, которымъ ты предана.
Колико презираетъ ихъ мое сердце! Сколь подло ихъ намѣреніе, когда они ободряютъ Сольмса такимъ свиданіемъ, къ коему насильно принудили тебя согласится! я весьма досадую, чрезвычайно досадую на тетку твою Гервей. Столь скоро отречься отъ собственнаго своего разсужденія! не стыдиться, что дѣлается орудіемъ коварства другихъ! Но вотъ каковъ свѣтъ! Я его весьма знаю. Я не мѣнѣе познаю и свою мать. Она по своей дочери, ни къ кому столько не имѣетъ горячности, какъ къ тебѣ: однако все сіе заключается въ сихъ словахъ: Нанси, развѣ не довольно у насъ собственныхъ дѣлъ? для чего еще намъ вмѣшиватся въ постороннія дѣла?
Постороннія! Сколь обидно мнѣ сіе слово, когда относится все сіе дѣло къ дружбѣ, и чтобъ оказать покровительство, которое можетъ быть столь важно для пріятельницы, когда нѣтъ ни какого въ разсужденіи самой себя опасенія?
Однако я радуюсь, что ты оказала такую бодрость. Я отъ тебя столько еще не ожидала, да они и сами того не думали, я въ томъ увѣрена: да можетъ быть и сама ты столько бы въ себѣ не могла оной ощутить, естьлибъ извѣстіе Г. Ловеласа о опредѣленномъ кормилицѣ покоѣ, не послужило къ возбужденію оной. Я не сомнѣваюсь, чтобъ тотъ мѣрзавецъ не болѣе отъ того чувствовалъ къ тебѣ любви; какая честь быть можетъ такой женщинѣ! Но при всемъ томъ бракосочетаніе, учинить его тебѣ равнымъ. Сей человѣкъ, какъ ты говоришь, поистиннѣ долженъ быть настоящій дикой, однако его неоступность не столь учиняетъ его хулы достойныхъ какъ тѣхъ изъ твоей фамиліи, къ которымъ ты величайшее имѣла уваженіе.
Великое для меня еще щастіе, какъ я часто повторяла, что я не буду подвергатся опытамъ сего рода. Можетъ быть я бы уже давно послѣдовала совѣту двоюродной твоей сестры! Но ето такое дѣло, до коего я коснуться не осмѣлниаюсь. Я всегда буду любить чувствительную сію дѣвицу за ту нѣжность, которую она тебѣ оказала. Я не знаю что тебѣ сказать о Ловеласѣ, и что подумать о его обѣщаніяхъ и предложеніяхъ. Извѣстно, что его фамилія имѣетъ великое къ тебѣ почтеніе. Госпожи живутъ весьма честно. Милордъ М… Сколько можно сказать о людяхъ и о Перахъ, есть человѣкъ честной. Всѣмъ прочимъ, выключая тебя, я конечно не отважилась бы подавать совѣтовъ. Но о тебѣ имѣютъ весьма хорошее мнѣніе! Ты особенное являешь въ себѣ достоинство! оставить домъ своего родителя и прибѣгнуть подъ покровительство, хотя правда честной фамиліи, но въ коей находиться такой человѣкъ, о коемъ думаютъ, что чрезвычайныя его качества, намѣренія и объявленія привлекли къ себѣ все ваше почтеніе. Что до меня касается, то я лучше бы тебѣ совѣтовала тайно уѣхать въ Лондонъ, и не объявлять гдѣ ты находишься, ни ему, ни прочимъ, кромѣ меня, до возвращенія Г. Мордена.
