знала правду.
Хенрик ушел навсегда.
– Хорошо, – согласилась я, глядя на всех четверых. – Спасибо.
Оуэн кивнул с чуть заметной довольной улыбкой. На миг мне подумалось: а вдруг он так всю жизнь и будет молча любить Александра? Впрочем, я уже никогда этого не узнаю. Единственное, чего я хотела, – убраться от них подальше и залечить свои раны.
– Черт возьми, Джуд! – воскликнул Александр.
Шагнув ко мне, он внезапно заключил меня в крепкие объятия и прижал к себе с такой силой, что у меня заболело все тело до самых костей.
– Да у тебя стальные яйца, ты в курсе?
– Алексан… – начала я, желая сказать, что мне больно.
– Я никогда не встречал такую, как ты! – добавил он, не выпуская меня из объятий.
– Алекса…
– И уверен, что никогда больше не встречу!
– Александр, пожа…
– Ты даже не представляешь, что ты для нас сделала!
– Ты меня раздавишь! – еле выговорила я наконец.
Он меня выпустил, и, едва его объятия разжались, я чуть не упала на землю, как сломанная кукла, ошалев от боли.
В эту минуту к нам подошел пилот.
– Мне жаль вас прерывать, но кому-то придется полететь с нами, а потом я доставлю его назад, – сказал он. – Потому что, если девушка по дороге упадет в обморок, я просто не знаю, что с ней делать. Так что решайте, кому лететь.
Он похлопал нас по спинам и вернулся к самолету.
Ребята переглянулись. Кажется, они хотели отправить меня одну, и никто из них не собирался лететь вместе со мной.
Я изо всех сил старалась не упасть.
– Пусть она сама решит, – предложил Оуэн, пожимая плечами.
– Да, мы можем отправить с тобой любого из нас, – сказал Александр и обеспокоенно посмотрел на меня. – С кем ты хочешь лететь?
Все повернулись ко мне, а меня охватила нерешительность; нервная дрожь пробежала по телу. Кого же выбрать? Это было так же трудно, как выбрать спутника жизни, но мне казалось, что это очень важный момент.
Оуэн? С ним меня ждали интересные разговоры о том, что у меня впереди.
Александр? С ним будет комфортно, а кроме того, я узнаю, сказал ли он братьям, что это он их выдал.
Адрик? Я заметила, как изменилось его лицо. Сейчас оно не было таким неприступным, и на нем явственно читалось ожидание. Честно говоря, впервые за все время нашего знакомства я поняла, что он хочет сказать: «Выбери меня».
И, наконец, Эган. Он, кажется, даже не слышал нашего разговора. Он стоял, засунув руки в карманы, и со скучающим видом глядел в сторону.
«Зеркальце, зеркальце на стене, кого посоветуешь выбрать мне?»
25
Перед смертью хорошо бы исповедаться
Так ты не попадешь в ад или наказание будет менее болезненным.
А может, и нет…
На самом деле я не слишком об этом раздумывала. Я уже знала, с кем хочу лететь и почему.
Так что я сделала пару шагов вперед и остановилась перед Адриком.
Меж нами повисло молчание. На минуту я посмотрела ему в глаза, и эта минута показалась мне бесконечно долгой. Глаза его были такими серыми, единственными в мире. Каждая черта его лица была совершенной. Брови чуточку густоваты, волосы черны как уголь, губы безупречно очерчены, а кожа свежа как персик. Даже легкая горечь в его чертах тоже казалась произведением искусства.
Но я влюбилась в него не из-за этого.
А из-за того, чего никто не видел. Я влюбилась в Адрика импульсивного, умного, Адрика, чья комната была забита географическими картами и всевозможными книгами. Адрика, любившего животных, всегда находившего смелый и остроумный ответ на любой вопрос, Адрика, предпочитавшего мир фантазий реальности. Я влюбилась в наши занятия литературой, даже в те минуты своего унижения, когда он сказал, что во мне нечем восхищаться. Я влюбилась в Адрика, который прыгнул в бассейн, бросил вызов Эгану, попросил меня раздеться перед ним без стыда.
Я любила того Адрика, которого почему-то больше не видела, а видела лишь круги под глазами, усталость, бессонницу и чувство вины; груду обломков, оставленных ядерной бомбой по имени Мелани.
Я ностальгически улыбнулась и наклонилась к нему, чтобы шепнуть несколько слов на ухо.
– Нет у меня к тебе ненависти, – ответила я, вспомнив о том, что сказала в машине. – Но я возненавижу тебя, если ты не станешь снова тем Адриком, который, казалось бы, ненавидит весь мир, но при этом способен пьяным прыгнуть с крыши в бассейн, чтобы кому-то что-то доказать.
Я отошла. Он посмотрел на меня так ошеломленно и смущенно, словно ждал чего-то другого.
Но я хотела сказать ему только это. Я отвернулась.
– Полетели, Эган, – сказала я. – Неожиданный выбор, правда?
Эган посмотрел на меня, нахмурившись, удивленно и растерянно. Он посмотрел на остальных, будто хотел убедиться, что не ослышался. Александр лишь пожал плечами, а Оуэн кивнул, словно хотел сказать: «Да, она назвала твое имя».
Да, я назвала его имя. Я хотела, чтобы именно он полетел со мной. Ничего больше я не сказала.
Я направилась к самолету. Эган последовал за мной, все еще немного ошарашенный. Я подошла к трапу. Прежде чем подняться, я обернулась и помахала остальным рукой на прощание, надеясь в глубине души, что этот жест сделал меня хоть немного похожей на королеву, хе-хе!
Я постаралась запомнить их лица. Вот Оуэн сверкает улыбкой. Александр улыбается еще шире, но кажется взволнованным. И, наконец, Адрик; он выглядит ошарашенным, как будто ему явился ужасный и злобный дух.
«Что с тобой, дружок? Ты думал, я выберу тебя?»
Нет, я не питала к нему зла. Просто нам больше не о чем было говорить. Выбор сделан, и с чувствами тоже все решено. Возможно, когда-нибудь мы увидимся вновь. Я было уверена, что лишь тогда мы сможем сказать друг другу пару слов.
Вот только… я чувствовала себя скверно, потому что все еще была влюблена в него. Такова неприглядная правда.
Ну, положим, Ванесса Хадженс рассталась с Заком Эфроном – и ничего, жива осталась. Нина Добрев бросила Иэна Сомерхолдера – и тоже выжила. Расставание с человеком, оставившим в твоей жизни неизгладимый след, кажется концом света, хотя иногда лишь кажется. Я знала, что смогу жить дальше без него. Чего я не знала, так это как именно я смогу без него жить, но что-нибудь придумаю.
Мы с Эганом поднялись в самолет. На миг, прежде чем за нами закрылась дверь, у меня возникло желание открыть ее, спуститься вниз
