— Цепные мечи! — заорал Святоша.
Из-за угла выпрыгнула Сестра — полуодетая, почти без брони, — размахивающая над головой клинком с бешено вращающимися зубьями. Из выхлопных трубок меча летели клубы дыма, женщина что-то кричала из-под маски пергаментов, обернутых вокруг лица наподобие бинтов.
Таша уложила её на месте, трижды прострелив грудь из лазгана. Пока Сестра падала, воющая цепь зацепила её незащищенную ногу, и на стену хлынула струя крови. Всё новые и новые фанатички бросались на отряд Лукана, размахивая ревущими мечами, выкрикивая восхваления святым и угрозы врагам, а бойцы срезали воительниц одну за другой.
Кто-то взвыл за спиной у Вона. Командир резко повернулся, решив, что их поймали в западню, и увидел, как настоятельница бросается на сестру Церру. Даже в наркотическом полубреду и со скованными руками пленница могла сражаться: девушка, сбитая с ног ударом сцепленных тяжких кулаков, мгновенно оказалась на полу. Взгромоздившись на Церру, воительница сдавила большими пальцами её трахею.
Не теряя ни секунды, Лукан открыл огонь и выпустил в настоятельницу половину батареи лазгана. Затем, развернувшись, командир обстрелял врагов в коридоре, прикрывая перезаряжающегося Ницина; раздался вскрик, и кто-то рухнул возле входа в часовню. Послушница с автоганом выглянула из-за опорной балки, и заметивший её Святоша одним движением выхватил пистолет из-за пояса, поднял оружие, прицелился и всадил Сестре четыре пули в грудь.
В коридоре, заполненном дымом и кровью, вдруг воцарилась тишина. Ницин поднял Церру на ноги.
— Поживей, — скомандовал Вон, и отряд двинулся к лестнице, пробираясь среди лежащих тел. Одна из Сестер, раненая в ногу, медленно ползла к оружию, но Лукан отбросил его пинком.
За спинами бойцов осталась лежать настоятельница, смотревшая в потолок мертвыми глазами. Она присоединилась к длинному списку имперских мучеников.
Лифт быстро доставил бы их наверх, но риск был слишком велик, поэтому отряд воспользовался внутренней лестницей. Продвижение получилось трудным и медленным, и вскоре колени Вона заныли от напряжения. Шаги бойцов, звеневшие на металлических ступенях, словно приглашали врагов устроить засаду. Сестра Церра, с губ которой свисала ниточка слюны, ковыляла за Ташей, но затем Святоша, пробурчав что-то по поводу вкалывания за троих, подхватил девушку и понес-потащил её за собой. Ницин остановился, отдышался, встретил взгляд Андуса и продолжил восхождение, не дав тому начать неизбежные издевки. Так, поворот за поворотом, они взбирались по лестнице, приближаясь к поверхности.
— Давай, давай! — рычал командир, пытаясь вспомнить, что говорилось на инструктаже о численности Сестер в ските. Сейчас все, способные носить оружие, наверняка уже были подняты по тревоге. Несомненно, среди них окажутся новые воительницы в силовой броне.
«Они будут ждать нас, — подумал Лукан. — Так бы поступил я: устроил засаду, где-нибудь между этим местом и посадочной площадкой…»
Ступеньки наконец-то закончились, и бойцы оказались в небольшом зале, совершенно пустом, не считая двери в дальней стене. Вон распахнул дверь и вместе с Нициным, прикрывавшим командира, вышел наружу, к свежему воздуху и сильному ветру.
Отряд спустился вниз по боковой стороне здания. Выглянув за угол, Лукан убедился, что посадочная площадка пуста. Затем, осмотрев часовню Благочестия через монокуляр, командир рассмотрел маленькие темные фигурки, спускающиеся по гребню. Некоторые Сестры были облачены в рясы, некоторые — в броню. Вон видел посохи, кацеи, тяжелые болтеры и мелтаганы; весь долбаный скит вышел на битву.
«Как только высунемся, нам конец».
Посадочная платформа находилась на открытом месте, в зоне обстрела дюжины больших пушек. На мгновение Лукан засомневался, что Корнелий вообще прилетит их спасать.
Где-то внизу взревели рулевые двигатели, и сбоку от бойцов возник набирающий высоту транспортник. Тросы, свисающие с поручней, бешено мотались в реактивных струях. В потрепанном боку самолёта откинулась крышка люка, и голос Лао загудел из динамиков, установленных под крыльями.
— Лезьте, и побыстрее! Если раскатали губу, что я здесь приземлюсь, закатайте обратно!
Транспортник рвался ввысь, и на глазах Вона атмосфера становилась всё более разреженной и тёмной — они поднимались в верхние слои. Затем иллюминатор облизнули язычки пламени, и отряд навсегда покинул Ранд-XXI.
Лукан оглянулся на Ташу. Медике, верная своему призванию, сидела возле спасенной девушки, отслеживая её состояние по устройству, бывшему чем-то средним между нартециумом и пси-наводчиком. Сама послушница, слегка приоткрыв рот, смотрела в точку за головой Вона. С виду Церра напоминала куклу или сломанного сервитора.
«Сестра Церра». Командир не знал, так ли её звали от рождения: многие Сестры Битвы брали новые имена, присоединяясь к Адепта Сороритас. Впрочем, Лукан слишком устал, чтобы задумываться об этом.
— Смотрите за ней, — велел Вон. — И разбудите меня, если что-то изменится.
Затем он положил голову на стену отсека и, убаюканный рокотом моторов, заснул.
Бойцы разбудили командира уже в посадочном отсеке. Внутри «Солярный пассат» по-прежнему напоминал торговое судно, но на самом деле сочетал в себе возможности корабля-ловушки[77] и исследовательской станции. Лукан, весь разбитый, отстегнулся и вслед за остальными покинул транспортник.
Вона поджидал Петармус, в мятой одежде и с взъерошенными волосами. Можно было подумать, что это он только недавно проснулся. Равный Лукану по положению, в остальном Петармус являлся полной его противоположностью. Они оба возглавляли команды аколитов инквизитора Харсека; кто-то из экипажа «Пассата» однажды назвал визави Вона «левой рукой» их господина.
«Левая рука следит за правой», — подумал Лукан, глядя, как двое медиков вкатывают в отсек носилки.
— Добро пожаловать назад, — произнес Петармус. — Рад видеть тебя живым.
— Спасибо.
— Передай команде, что у них есть шесть часов. В столовой ждет ящик амасека.
— Хорошо, скажу им.
— Лорд Харсек хочет видеть тебя через час. Велел, чтобы ты сначала привел себя в порядок.
— Сделаю.
Петармус кивнул.
— Инквизитор сейчас в саду, ухаживает за шипоколами — ну, или чем он там обычно занимается.
Вон уже собирался уходить, но его визави добавил:
— Кстати, молодец, что сумел выбраться живым. Немногим удается перейти дорожку Сестрам и уцелеть.
Лукан проверил снаряжение, помылся, переоделся и поспал двадцать минут у себя в каюте. Проснувшись, Вон оглядел помещение с мыслью о том, что в награду за пятнадцать лет военной службы — в том или ином виде — ему могло бы достаться и что-нибудь более приличное.
«Повидай Галактику, послужи Трону… Я мог бы не попасть в Гвардейскую десятину, мог бы проработать всю жизнь на оружейном заводе, а не оказаться здесь. Впрочем, я сделал нечто достойное — хоть раз, но спас чью-то жизнь. Если бы я оставил девчонку там, сейчас она бы уже была мертва: заклеймена ведьмой и сожжена после неудачи с экзорцизмами».
Хоть раз, но вышло так, что Вону не пришлось жертвовать несколькими жизнями для спасения множества других. Несомненно, он совершил правильный поступок.
Пройдя по коридору, Лукан заглянул в столовую.
— Эй, Вон, — позвал его Святоша, ковыряя ножом пробку на фляге с амасеком. — Во-он!
— Что?
— Угадай, о чем я молился прошлой ночью. Ну, давай, угадывай.
Командир пожал плечами.
— О даровании тебе добродетельного умения помалкивать?
— Я просил святых, чтобы они послали мне целую планету тёлок! И знаешь что? Я получил то, о чем просил! У святых по-любому есть чувство юмора!
Лукан поразился, как сильно его разозлило богохульство Андуса. Покачав головой, Ницин что-то пробормотал насчет людей, получающих то, чего хотели.
Святоша сейчас был на первой стадии опьянения. Позже он станет поразительно благочестивым и будет готов подраться с любым, кого заподозрит в сомнениях относительно святости Благословенного Квиввара Нога. После этого Андус вырубится.
«Мудaк, но хотя бы предсказуемый», — подумал Вон.
Возле подъемника к главному саду ждали сервиторы. Они знали в лицо всех аколитов Харсека, но всё равно просканировали сетчатку Лукана. Лифт, скрежеща механизмами, уносил командира от его людей, в частные владения инквизитора; затем кабина плавно остановилась, и с грохотом распахнулись двери.
Перед Воном лежало огромное помещение с куполообразным потолком, сиявшим бирюзовым светом. Командир шагнул вперед, в тёплый воздух, наполненный чириканьем чуждых насекомых. Вверх по стенам лезли ксенорастения, поднимаясь до самого купола и скрывая его под собой. Покачиваясь, мимо Лукана пронеслось летучее «семечко» размером с его голову.
