Потом с саркастической улыбкой закончил своп размышления: «С первого взгляда кажется, будто это место стоило мне дороже первого, но… выгода, я думаю, пропорциональна затратам. Мадемуазель де Лавальер принесет мне больше выгоды, чем Монтале, или… или я не Маликорн!»
– До свиданья, Маникан.
И он вышел.
Глава 33.
ДВОР ОСОБНЯКА ГРАММОНА
Приехав в Этамп, Маликорн узнал, что граф отбыл в Париж.
Маликорн отдохнул часа два, потом продолжал свой путь.
В Париж он приехал ночью и направился в маленькую гостиницу, где всегда останавливался, когда наезжал в столицу, а на следующий день в восемь часов явился в дом маршала Граммона. Маликорн приехал как раз вовремя, ибо застал графа за последними сборами. Де Гиш готовился проститься с принцем перед поездкой в Гавр, где цвет французской знати собирался встретить английскую принцессу.
Маликорн произнес имя Маникана, и его тотчас приняли.
Граф де Гиш был во дворе дома и осматривал экипажи, которые доезжачие и конюхи показывали ему.
– Маникан! – воскликнул он. – Пусть идет скорее, черт побери!
И он сделал несколько шагов навстречу гостю.
Маликорн проскользнул в полуоткрытые ворота и взглянул на де Гиша.
Граф удивился, увидев вместо своего друга незнакомое лицо.
– Простите, господин граф, – сказал Маликорн, – произошла ошибка: вам доложили о Маникане, а я только его посланный.
– А, – разочарованно протянул де Гиш. – Что же вы мне привезли?
– Письмо, господин граф.
Маликорн передал первую записку, внимательно наблюдая за выражением лица де Гиша.
Тот прочитал и рассмеялся.
– Опять, – удивился он, – опять фрейлина! Да этот чудак Маникан покровительствует всем фрейлинам Франции.
Маликорн поклонился.
– А почему он сам не приехал?
– Он лежит в постели.
– Значит, он без денег? – Де Гиш пожал плечами. – Да что же он делает со своими деньгами?
Маликорн сделал жест, говоривший, что об этом он знает не больше графа.
– Так, значит, он не будет в Гавре?
Новый жест Маликорна.
– Это невозможно. Там будут все.
– Надеюсь, господин граф, он не пропустит такого события.
– Ему следовало уже быть в Париже.
– Чтобы наверстать потерянное время, он может поехать прямым путем.
– А где он?
– В Орлеане.
– Мне кажется, – сказал де Гиш с поклоном, – вы человек со вкусом.
Маликорн был в платье Маникана. Он, в свою очередь, поклонился.
– Вы оказываете мне большую честь, сударь.
– С кем я имею удовольствие говорить?
– Моя фамилия Маликорн, сударь.
– Как вы находите, господин де Маликорн, эти пистолетные кобуры?
Маликорн был неглуп и тотчас понял положение: частица «де» перед именем равняла его с собеседником.
С видом знатока он посмотрел на кобуры и ответил без колебания:
– Тяжеловаты, граф.
– Видите, – обратился де Гиш к седельнику, – этот господин, человек со вкусом, находит их тяжелыми. Что я вам только что говорил?
Седельник начал оправдываться.
– А что вы скажете о той лошади? – спросил де Гиш. – Это тоже моя новая покупка.
– На вид безупречный конь, господин граф. Но чтобы высказать мнение, следует поездить на нем.
– Ну так садитесь, господин де Маликорн, и сделайте два-три круга.
Маликорн свободно собрал поводья от узды и мундштука, взялся левой рукой за гриву, поставил ногу в стремя, поднялся и сел в седло. Сперва он объехал вокруг двора шагом. Потом рысью. Третий раз пустил копя галопом. Наконец Маликорн остановился подле графа, спрыгнул на землю и кинул поводья конюху.
– Что же? – спросил граф. – Что выскажете, господин де Маликорн?
– Граф, – отвечал Маликорн, – это лошадь меклепбургской породы. Когда я смотрел, хорошо ли пристегнут мундштук, я заметил, что ей седьмой год.
В этом возрасте лошадь следует готовить к войне. Легка в поводу. Говорят, что лошадь с плоской головой никогда не бывает тугоуздой. Холка низковата. Круп заставляет меня сомневаться в чистоте немецкой породы. В ней должна быть английская кровь. Бабки прямые, но на рыси она засекает ноги. Обратите внимание на ковку: при вольтах и перемене ног – мягка.
Вообще ею легко управлять.
– Хорошее суждение, господин де Маликорн, – заметил граф. – Вы знаток. – Потом, повернувшись к нему, добавил:
– У вас прекрасный костюм.
Вероятно, он сшит не в провинции? С таким вкусом не шьют где-нибудь в Туре или Орлеане.
– Нет, господин граф, это действительно парижский костюм.
– Да, я вижу. Но вернемся к делу. Итак, Маникан хочет назначения еще одной фрейлины?
– Вы прочли, что он вам пишет, господин граф.
– А первая кто?
Маликорн почувствовал, что краснеет.
– Очаровательная девушка, граф, – быстро ответил он. – Ора де Монтале.
– А! Вы ее знаете?
– Да, она моя невеста или почти…
– Тогда дело другого рода… Поздравляю, – усмехнулся де Гиш.
У него на языке вертелась шутка в стиле придворных, но слово «невеста» напомнило ему об уважении к женщинам.
– А для кого второй патент? – спросил де Гиш. – Не для невесты ли Маникана? В таком случае мне ее жаль, бедняжку. Плохой будет у нее муж.
– Нет, граф… Второй патент для мадемуазель де Л а Бом Леблан де Лавальер.
– Не знаю ее.
– Да, господин граф, ее мало знают в свете, – сказал Маликорн с улыбкой.
– Хорошо, я поговорю с принцем. Кстати, она дворянка?
– Да, из очень хорошего рода и фрейлина вдовствующей герцогини.
– Отлично. Не угодно ли проехать со мной к герцогу?
– Если вы мне окажете такую честь, охотно.
Смяв письмо Маникана, де Гиш сунул его в карман.
– Граф, – застенчиво сказал Маликорн, – мне кажется, вы прочли не все.
– Разве не все?
– Да, в конверте лежало два письма.
Граф снова открыл конверт.
– А, – протянул он, – верно.
И он развернул непрочитанную записку.
– Я так и думал! Еще просьба о месте при дворе герцога Орлеанского.
Ах, этот Маникан ненасытен! Злодей, он, должно быть, торгует должностями?
– Нет, господин граф, он хочет сделать подарок.
– Кому?
– Мне, граф.
– Почему вы мне не сказали этого сразу, господин де Мовезкорн?
– Маликорн.
– Простите, меня вечно путает латынь: ужасная привычка к этимологии.
И зачем, черт побери, заставляют дворян учиться латыни. Mala – mauvaise15– дурная. Маликорн и Мовезкорн – выходит одно и тоже. Вы извините меня, господин де Маликорн.
– Ваша доброта меня трогает, сударь, и в то же время дает повод сообщить об одном обстоятельстве.
– О каком же?
– Я не дворянин. У меня есть сердце, немного ума, но мое имя Маликорн, без частицы «де».
– О, – воскликнул де Гиш, глядя в лукавое лицо своего собеседника, вы, право, очень приятный человек. Ваше лицо мне нравится, господин Маликорн, и, вероятно, вы полны достоинств, раз этот эгоист Маникан полюбил вас. Скажите откровенно: вы не святой, спустившийся на землю?
– Почему?
– Черт побери! Потому что Маникан делает вам подарки. Вы ведь сказали, что он желает в виде дара доставить вам место при дворе принца?
– Извините, господин граф, если я получу место, то не Маникан достанет мне его, а вы.
– И потом, может быть, он не совсем даром согласился хлопотать за вас?
– Господин граф…
– Постойте, в Орлеане живет некий Маликорн, – ну да, конечно, который ссужает деньгами принца Конде.
– Насколько мне известно, это мой отец.
– Ага! У принца – отец, у ненасытного де Маникана – сын. Сударь, берегитесь, я его знаю: черт побери, он обглодает вас до костей.
– Только я даю взаймы без процентов, господин граф, – с улыбкой заметил Маликорн.
– Я же говорил, что вы святой или нечто в этом роде, господин Маликорн. Вы получите место, или я не де Гиш.
– О господин граф, как я вам благодарен! – в восторге воскликнул Маликорн.
– Едем к принцу, дорогой господин Маликорн, едем.
И де Гиш направился к выходу, знаком приглашая Маликорна следовать за ним.
У самых ворот с ними столкнулся молодой человек.
Это был дворянин лет двадцати пяти, бледный, с тонкими губами, блестящими глазами, с темными волосами и бровями.
– А, здравствуйте, – начал он, заставив де Гиша вернуться обратно во двор.
– Ах, это вы, де Вард! Вы в сапогах, при шпорах, с хлыстом в руках!
– Я в таком виде, какой подобает иметь человеку, уезжающему в Гавр.
Завтра Париж совсем опустеет.
Затем пришедший церемонно приветствовал Маликорна, которому нарядный костюм придавал вид вельможи.
– Господин Маликорн, – сказал своему другу до Гиш. Де Вард поклонился.
– Виконт де Вард, – сказал де Гиш Маликорну.
Маликорн, в свою очередь, поклонился.
– Сообщите нам, де Вард, – продолжал де Гиш, – вы ведь знаете такие вещи: какие должности еще свободны при дворе или, вернее сказать, в доме принца?
– В доме принца? – повторил де Вард, стараясь вспомнить. – Погодите, кажется, обер-шталмейстера.
