— Или же, выражаясь не столь высокопарно, — сухо заметил Теодорих, — ты покинул свой высокий пост и собственных людей.
— Кое-кто из моих людей решил последовать за мной. Но их мало: это всего лишь моя личная дворцовая охрана — ругии, которые, как и я, будут с радостью сражаться под командованием нашего короля Фридериха. Остальная армия осталась верна римскому королю Одоакру.
— Почему же ты, magister militum римской армии, вдруг решился на измену?
— Vái? Оглянись вокруг! — с отвращением воскликнул Туфа. — Разве это битва?! Сражение в углах и щелях! Я за Рим, да, и я бы тоже защищал его, но только не таким способом! Эти деяния на совести Одоакра, точно так же, как и постыдное отступление от Изонцо. Ты, по крайней мере, сражался храбро, открыто, наступая. Повторяю еще раз: я за Рим. Вот почему, поскольку я ожидаю, что ты станешь защищать его как настоящий мужчина и воин, когда это придется делать, я хочу быть вместе с тобой.
— Довольно, твои мотивы мне ясны. А вот что касается меня… Зачем мне нужен союзник вроде тебя?
— Ну, во-первых, я могу открыть тебе кое-что полезное. Например, сообщить, что Одоакр уже ускользнул от тебя, сбежал отсюда. Когда горожанам позволили покинуть Верону через прибрежные ворота, он незаметно ускользнул вместе с ними, прикинувшись простым стариком. И теперь, в это самое время, пока твои воины сражаются на здешних улицах (выходит, что они сражаются всего лишь с брошенным арьергардом вражеской армии), бо́льшая часть войск Одоакра уже устремилась к тем воротам.
Теодорих невозмутимо заметил:
— Мне уже сообщил об этом гонец. Ты не поведал мне ничего нового. Я, кстати, специально оставил лазейку. В этом нет ничего особенного.
— Разумеется. Только настоящий воин воспользовался бы лазейкой лишь после полного и окончательного поражения. Вот ты, например, никогда бы не поступил так. Одоакр безжалостно бросил множество убитых и раненых, так что теперь его армия сможет перемещаться с хорошей скоростью. Он повел ее остатки, чтобы встретиться с еще одним войском неподалеку отсюда. Верона была ловушкой, которую он приготовил для тебя, Теодорих. То, что ты собирался сделать с ним, Одоакр сделал с тобой. Мне было приказано задержать тебя, заманить в ловушку, пока он не вернется с войском, достаточным для того, чтобы запереть тебя здесь.
Мои приятели маршал Соа и генерал Эрдвик теперь тоже присоединились к нам — вне всякого сомнения, они пришли сюда слегка встревоженные, выяснить, почему так внезапно прекратилась битва. Оба они с интересом прислушивались к словам римского военачальника.
— Ну и что дальше, Туфа? — спросил Теодорих, все еще прохладным тоном. — Теперь, когда ты раскрыл этот коварный план, почему бы мне просто не отблагодарить тебя ударом меча вместо братских объятий?
— Мой братский совет может тебе пригодиться, — продолжил Туфа. — Я полагаю, Теодорих, тебе больше нет смысла сражаться за Верону. Город и так уже твой. Так пусть же те, кто сейчас находится за его стенами, там и остаются, так твое войско будет более подвижным. Сомневаюсь, что ты такой же безжалостный, как Одоакр. Поэтому, пока ты задержишься здесь, чтобы оказать помощь раненым и похоронить убитых, я предлагаю не размещать твоих людей внутри города. Оставь их в лагере, на открытом месте рядом с Вероной. Наблюдатели Одоакра, увидев это, доложат ему, что тебя не так просто заманить в ловушку. Он откажется от своего плана, и ты избежишь опасности…
— Достаточно! — резко бросил Теодорих. — Я не из тех, кто пытается избегать опасностей. Я предпочитаю сам создавать их для врагов.
— Ну конечно. Именно об этом я и толкую. Позволь мне отправиться и лично заняться этим.
— Тебе? — фыркнул Теодорих.
— Я знаю, куда скорее всего отправится Одоакр. Я смогу перехватить его прежде…
— Акх, преследовать Одоакра совсем не трудно. Его уже преследует моя конница, которая к этому времени наверняка крушит неприятельские фланги.
— Так-то оно так, но от этого он не станет двигаться медленней. У тебя нет возможности переместить свою армию так быстро, чтобы настичь Одоакра, прежде чем он сделает одну из двух вещей. Он стремится добраться до реки, которая называется Аддуа[77], это на запад отсюда, там его ждет еще одна армия, которую он готов бросить против тебя. Однако, когда Одоакр поймет, что его преступный план не удался, он может вместо этого отправиться на юг, к Равенне. Если он туда попадет, ты не сможешь выбить его оттуда до самого Судного дня. Ибо этот город, расположенный посреди болот, невозможно окружить, взять штурмом или подвергнуть осаде. Поэтому я прошу позволить мне, Теодорих, немедля догнать Одоакра, прежде чем он доберется в одно из двух этих мест.
— Тебе? — снова спросил Теодорих. — Тебе и твоим дворцовым стражникам?
— И еще стольким твоим людям, скольких ты сможешь мне доверить. Помимо тех всадников, которые преследуют Одоакра, мне нужен подвижный боевой отряд — не слишком большой и легкоуправляемый, но достаточный для того, чтобы одержать победу в стычке, когда она завяжется. Я вовсе не надеюсь разбить всю отступающую армию, однако заставлю ее задержаться и защищаться. Итак, Теодорих, просто доверь мне часть твоей конницы. Или поезжай сам, если ты…
— Нет, позволь лучше мне! — в крайнем возбуждении встрял юный Фридерих. — Там, за стенами, находятся мои конники-ругии, которые, как и их кони, застоялись без дела. Теодорих, позволь мне и Туфе и всем ругиям вместе отправиться за Одоакром!
Видя, что Теодорих призадумался, Эрдвик пришел к нему на помощь:
— Представь, как будет потрясен Одоакр, когда его бывший генерал и чуть ли не все ругии внезапно повернут против него.
— Он может совсем потерять присутствие духа, — добавил Фридерих с энтузиазмом. — Представь: вдруг он тут же поднимет руки и сдастся?
— Ничего такого я не обещаю, — заметил Туфа, — но почему бы не попытаться, Теодорих? Ну подумай сам: что ты теряешь, отправляя нас?
— Вот что я вам скажу, — пробасил молчавший до этого старый Соа. — Одно несомненно: чем дольше мы обсуждаем это, тем дальше уходит Одоакр.
— Ты прав, — ответил Теодорих. — Вы все правы. Ладно, Фридерих, ступай и возьми десять отрядов своих конников. Отправляйся вместе с ним, Туфа, проводи его и помни, что пока я еще испытываю тебя в качестве союзника. В этом набеге твой король Фридерих является также и твоим командиром. И постоянно присылайте ко мне гонцов, чтобы я знал, как идут дела. Habái ita swe!
Туфа, подобно Фридериху, отсалютовал ему на готский, а не на римский манер, после чего они оба побежали к воротам, через которые мы вошли в город.
