— Ваш камердинер был членом Белого Пламени, — начала Дезина, игнорируя удивлённый взгляд, который бросил на неё баронет. — Он хотел передать магический артефакт наезднику душ, предположительно тому самому, который убил его в порту. — Она окинула его взглядом свозь край своего капюшона. — Вы что-нибудь знаете об этом артефакте? Он имеет форму головы волка и изготовлен из тёмного камня. Примитивная работа.
— О чём-то подобном я никогда не слышал, — чопорно ответил посол.
— Ваш слуга, сэр Дженкс, умер из-за этой волчьей головы, — настойчиво промолвила Дезина. Она уже знала, что этот человек лжёт. Не только потому, что Ласка украл настоящую волчью голову из ящика посла, она также чувствовала это в словах мужчины. Он лгал и у него была на то причина, поскольку за ложью крылись ещё страх и паника. Граф превосходно умел скрывать свои чувства, но поскольку Дезина стояла так близко, она могла ощущать их достаточно ясно благодаря своей мантии, так что сомневаться не приходилось.
— Это артефакт, который якобы способен поставить имперский город на колени. Наездник душ тоже посягал на него. И то, что он не получил его, вероятно, стало причиной, почему вашему человеку пришлось так жестоко умереть.
— Почему вы так уверены, что это был некромант?
— Потому что его проклятье всё ещё ощущалось на трупе вашего слуги. Гораздо больше меня интересует вопрос, почему тот, кто посвятил себя культу Белого Пламени, открыл дверь в ваши покои смертельному врагу культа, как раз именно тому наезднику душ, чтобы встретиться с ним в ваших апартаментах!?
— Проклятый встречался здесь с кем-то из посольства? И я должен этому верить? — спросил посол, казалось бы, насмешливо, но благодаря своей мантии Дезина почувствовала, что каждое сказанное ею слово было для него, словно удар молотком. — А не хотите назвать имя этого человека?
— Это был один из ваших гвардейцев, — ответила Дезина. — Скажите, вы принимаете сонный порошок? Здесь было достаточно громко, чтобы проснуться от шума.
— Это вас не касается, маэстра, но у меня такая головная боль, что лишает сна, — ответил посол, и на этот раз сказал правду.
Дезина присмотрелась к нему повнимательнее: в паутине магических потоков было нарушение — тёмное пятно обвивало один глаз посла. Не воздействие Безымянного, глаз поразила болезнь. Заметна была не только катаракта, болезнь находилось глубже, внутри него.
— Вам стоит сходить в храм, — тихо предложила Дезина. — Возможно они смогут вас там исцелить?
— Я молюсь своим богам, — резко отвели посол. — Я ничего от них не требую! Какое это имеет отношение к мёртвому слуге, спрашиваю я вас? Придерживайтесь сути своего визита, другие вопросы не приветствуются!
— Хорошо, — вздохнула Дезина. Если посол не желал пойти в храм, то это был его выбор. И его проблема.
— Ваш слуга в последнее время вёл себя как-то странно?
— Нет.
— Разве вы не заметили, что в последнее время он часто где-то бродил по ночам?
— Заметил.
— Вы знаете, куда он ходил?
— Он не говорил.
— А вы его не спрашивали?
— Нет. Мне было не интересно, чем он занимался в своё свободное время, — резко ответил посол.
— У вас есть какое-нибудь предположение, откуда мог взяться этот артефакт?
— Нет.
— Он вам сказал, что именно культ собирался делать с этими артефактами?
— Нет.
Она вздохнула. Все последние ответы были откровенной ложью.
— Посол, граф Алтинс. Это не допрос, я просто прошу у вас помощи! Эти некроманты представляют угрозу не только для имперского города, но и для всех людей в Семи королевствах. Нам нужна любая помощь, чтобы противостоять угрозе. Цель моих вопросов не в том, чтобы рассердить вас, а чтобы выяснить, что стоит за этим преступлением!
— Говорите, это не допрос? — горько засмеялся посол. — Мне известно кое-что другое. Вы здесь, чтобы допросить меня, и как бы вежливы вы не были, в ваших глазах моя судьба уже предрешена. Но скажите мне одну вещь, почему верховный комендант послал женщину делать мужскую работу? В моих глазах вы не более чем ребёнок, украшающий себя мантией, и это только подтверждает то, что вы не знаете ни умеренности, ни благоразумия, иначе вы бы не упражнялись в этих извращённых практиках! Эта аудиенция окончена, а поскольку это не допрос, я прошу вас уйти. Вам здесь не рады.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Посол встал.
— Вы очень откровенны, посол, — тихо сказала Дезина.
— Других слов империя никогда не понимала, — холодным тоном произнёс посол. — Алдан верен своим обязательствам, сэра. Но это королевство со своим собственным правительством! И как посол этого королевства, я не обязан и дальше терпеть ваше присутствие.
Баронет резко втянул в себя воздух.
— Посол… — начал он.
— Молчите, баронет. Здесь больше нечего сказать. Сэра и лакей могут идти.
— Вы уже начинаете грубить, посол, — мягко заметила Дезина, поскольку чувствовала страх и панику, которые исходили от графа, словно волнами.
— Я называю вещи своими именами, сэра! Вы превышаете границы моего терпения. Заберите свои тёмные искусства и извращённые практики и убирайтесь, наконец, с моих глаз!
— Моё звание — маэстра, — добросовестно поправила Дезина. — И я не упражняюсь в извращённых практиках, а занимаюсь наукой. Моя клятва была дана не только имперскому городу, но и всем королевствам. Это не я угроза, посол, а эти нечестивые.
— Их я здесь не вижу, — мрачно сказал посол. — Только ребёнка в мантии, делающего нелепые заявления. Проклятый здесь, в моих апартаментах? Смешно! Это так предсказуемо, сэра! Угроза для всех нас, с которой мы сможем справиться, если только доверимся руководству имперского города? Уходите, прежде чем я буду вынужден выставить вас прочь силой!
Посол посмотрел, сверкая глазом, на Фрайзе. — Проводите сэру и её спутника на улицу, баронет! Немедленно!
— Я должен извиниться за посла, — сказал баронет фон Фрайзе, провожая двух Сов к воротам посольства. — Я сам не понимаю… Скажите, что будет с камердинером?
— Он в святилище Сольтара возле портового поста. Как только осмотр будет завершён, мы проинформируем посольство. Тогда посол может решить, что делать дальше с телом.
— Посол сочтёт это кощунством, маэстра.
— При этом будет присутствовать священник Сольтара, — лаконично заметил Сантер.
Баронет моргнул, глядя на Сантера, солнечный свет ослепил его.
— Вы скрываете своё неудовольствие хуже, чем маэстра, друг, — наконец промолвил он.
— Потому что я не понимаю посла! При всём уважении, вы, алданцы, суеверный народ, и посол тоже известен тем, что всегда строго соблюдает храмовые обряды!
— Служить богам — это не суеверие, — сухо ответил баронет.
— Служить — нет, баронет, — продолжил Сантер. — Это только признак того, насколько сильной вам кажется угроза со стороны невидимого мира!
— То, что он пытается вам сказать, баронет, это то, что посол не из тех, кто легко отбросит угрозу со стороны Безымянного, как какие-то козни, — прервала его маэстра, откинула капюшон и подошла ближе к алданцу. — Но именно так он поступил. Он чувствует страх, сильный страх. Вопрос, который я не смогла задать, но над которым вам стоит поразмышлять, баронет, звучит так: Почему посол боится? Почему он так напуган?
— Может, он боится вас, маэстра? Может это из-за вашей магии он объят страхом и ужасом?
Она удивлённо посмотрела на него, потом весело рассмеялась.
— Разве вы его не слышали? Я всего лишь женщина, даже ребёнок! Ему и в голову не приходила подобная мысль! Нет. Баронет фон Фрайзе, он боится, это точно, но не меня. Лучше вам выяснить, кого. — Она склонила голову.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да благословят и защитят вас и посла боги. — добавила она, снова накинула капюшон и пошла прочь.
Таркан фон Фрайзе смотрел ей вслед, задаваясь вопросом, насколько она права. Если посол действительно боится, то ему, на удивление, удалось хорошо это скрыть. Он отвернулся, собираясь вернуться в посольство, но краем глаза заметил движение наверху внешней стены.
