дело в том, что у тебя плохо развита фотографическая память, а не в таланте дизайнера, – раздался прямо у меня за спиной холодный женский голос. Ещё до того, как Лурдес Крайтон дала о себе знать посредством звуков, я почувствовала её присутствие по стойкому аромату парфюма “Shalini”. От сочетания знакомого аромата с не менее болезненно знакомым мне голосом, по моей спине пробежала рябь мурашек, а в следующую секунду из-за моей спины появилась и сама носительница колюще-режущих воспоминаний. – И, насколько мне известно со слов Августы, перед тобой стоит вовсе не миссис Холт, а мисс Холт. Тереза – мать-одиночка.
Тот факт, что Лурдес подчеркнула моё незамужество при имении ребёнка может быть и мог бы меня уколоть, но перед этим она не менее болезненно уколола собственного мужа, в присутствии посторонних людей назвав его память плохой, так что её укол я восприняла с неожиданным облегчением: значит, эта женщина подобным образом обращается не конкретно со мной, а в принципе со всеми окружающими её людьми, даже с самыми близкими. Выходит, она вовсе не выделяет меня и не делает из меня мишень для своих нападок. Она просто такой человек, и дело вовсе не во мне, а только и только в ней. Может быть, у неё было сложное детство или имеется какая-нибудь психологическая травма, в итоге сделавшая из неё стерву? Возможно это странно, но от только что прозвучавших слов Лурдес, пропитанных неприязнью не ко мне одной, мне вдруг настолько сильно полегчало, как будто с моих плеч свалился не камень, но целая гора. Поэтому, когда к Августе подошёл её муж, Марк, и улыбнулся мне, я неожиданно искренне улыбнулась ему в ответ. Всё в порядке. Крайтоны не такие уж и клыкастые люди: Августа улыбчивая и, если вспомнить, всегда была ко мне доброжелательна, Марк молчалив и дружелюбен, мистер Крайтон носитель мягкого темперамента. Даже их водитель, Ричард, человек с вечной улыбкой на лице, приходящий на помощь нуждающемуся при первой же возможности. Выходит, это стадо портит всего две паршивые овцы. Вернее, одна овца и один баран. Лурдес была холериком с завышенной самооценкой, Байрон же пошёл ещё дальше – если его мать ещё была способна воспринимать своих собеседников за людей, пусть и не таких совершенных, какой она сама себя считала, тогда её сын вполне мог позволить себе развлекаться с людьми, как с интересными, но быстро наскучивающими куклами.
– А это Ваш сын? – совершенно спокойно проигнорировав колкость своей жены – очевидно, он, как и все, уже давно привыкли к её манере общения – вдруг перевёл своё внимание на Берека мистер Крайтон. – Как Вас зовут, молодой человек?
– Берек Холт, – с серьёзным выражением лица представился Берек.
– Какой интересный мальчик! – в ответ ухмыльнулся мистер Крайтон, после чего обратился ко мне. – Ваш мальчик на кого-то похож, только я никак не могу вспомнить, на кого.
– Он похож на меня, – уверенно ответила я, но моя улыбка, пусть и едва уловимо, но дрогнула.
– Он и вправду похож на Терезу, – внезапно решил поддержать мою теорию Марк. – Только у мальчика глаза ярко-зелёные, а у Терезы синие.
– Да нет же, этот молодой человек похож ещё на кого-то… Он напоминает мне кого-то более знакомого, чем мисс Холт. Точно! – мистер Крайтон вдруг хлопнул себя по лбу и, как только его ладонь встретилась с его идеально ровным лбом, моё сердце мгновенно ёкнуло. – Дорогой мой, а сколько тебе лет? – вновь обратился к ребёнку он, и в этот момент я поняла, что старик заметил то, что казалось очевидным мне, но что другие не замечали или делали вид, будто не замечают.
Я неосознанно сжала ладонь Берека своей внезапно вспотевшей ладонью с ещё большей силой и подумала: “Своим ответом он сейчас либо казнит, либо помилует меня, и этого вердикта уже будет не отменить”.
– Тридцатого октября мне будет четыре года, – бойко ответил Берек своим красивым, звонким голоском, и моё сердце вновь застучало.
Я едва сдержалась, чтобы гулко не выдохнуть с облегчением при всех присутствующих. Он ответил точь-в-точь так, как мы репетировали. Он помиловал нас обоих.
– Честное слово, Тереза, Ваш сын так сильно напоминает мне моего собственного, когда тот был таким же маленьким мальчиком, что если бы Вашему ребёнку было лет пять-шесть, я бы поседел ещё сильнее.
– Почему это, мистер Крайтон? – заинтригованно ухмыльнулся Марк, пока я пыталась заставить свои лёгкие возобновить дыхательный процесс.
– Потому что лет шесть назад Байрон около полугода прожил в США, в Бостоне, и, клянусь, я почти уверен в том, что причиной его задержки была женщина.
– Я никогда не бывала в Бостоне, – не отконтролировав себя, сама не понимая, на какую безумную ложь иду, самоуверенно выпалила я, и только произнеся эти слова поняла, что допустила страшную ошибку – прямо передо мной стоял человек, который наверняка знал, что в Бостоне я не просто бывала, но некоторое время проживала в этом городе. Этим человеком была Лурдес Крайтон.
Я сразу же подумала, что это конец. Я почти услышала, как тонкий лёд под моими ногами отчётливо захрустел, обещая губительно треснуть. Я осознала, что здесь и сейчас провалюсь в такую холодную воду, что мгновенно умру от её низкой температуры. Но… Вдруг произошло нечто совершенно непредсказуемое – треск льда остановил человек, на помощь которого я ни при каких условиях не понадеялась бы. Лурдес, очевидно оказавшаяся не такой же проницательной, каким был её муж, и, очевидно, всё ещё сосредоточенная на желании всё-таки зацепить своего супруга достаточно, чтобы вызвать в нём ответную реакцию, пропустила мимо ушей мои последние слова.
– Эрнест, ты всегда был страшным выдумщиком, но, я тебя умоляю, прекрати приставать к Терезе со столь дикими выдумками, – взяв шампанское с подноса мимо проходящего официанта, словно разочарованно вздохнула Лурдес, и я вдруг заметила, что в её крови уже наверняка имеется определённый градус. – Это, честное слово, переходит все рамки морали и становится неприличным. Тереза родила для себя ребёнка, как сейчас позволяют себе многие женщины, но мы ведь живём не в восемнадцатом веке, чтобы подобное осуждать, так может быть не будем смущать гостью подобными разговорами? Мальчику четыре года, ты это узнал и всё равно озвучил свою безумную теорию, которой не имеет места быть в реальности. Пожалуйста, простите моего мужа, Тереза, – внезапно обратилась ко мне Лурдес, и от произнесённого ею слова “пожалуйста” у меня едва мгновенно не отвисла челюсть. – Не берите близко к сердцу. Ваш мальчик ни капли ни на кого из наших знакомых не похож и
