— Вы собираетесь завтракать? — строго спросила Татьяна Александровна. — Сколько можно вас ждать?
Сергей Георгиевич удивленно посмотрел на дочь, Наташа тихо сказала:
— Лучше не спорить, скажет, что предупреждала.
— Не будем конфликтовать перед большими новогодними приготовлениями. У хозяйки должно быть хорошее настроение, чтобы блюда были вкусными.
— И в большом ассортименте, — продолжила Наташа.
Они спускались по лестнице, когда Сергей Георгиевич поинтересовался:
— Когда приедет Антон?
— Он уже в дороге. Звонил.
* * *
— Звонил? — спросил Олег Борисович у дежурного сотрудника.
— Звонила секретарь, Вероника Николаевна, подтвердила, что Владимир Михайлович ждет Вас в два часа.
Ровно в два часа Олег Борисович сидел в приемной Владимира Михайловича и пил кофе, который любезно приготовила Вероника Николаевна. В разговорах с очень близкими людьми Владимир Михайлович называл ее «моя железная Ника», подчеркивая ее надежность и преданность. Что касается исполнительности, то Владимир Михайлович не мог представить лучшего секретаря.
— Кто у него? — поинтересовался Олег Борисович.
«Железная Ника» строго посмотрела на него, словно спрашивала, с каких пор она раскрывает секреты. Потом, оценив временные и боевые связи Олега Борисовича и Владимира Михайловича, тихо ответила:
— Директора разных центров и научных институтов, связанных с политикой.
— Скажем просто и коротко — политические директора, — подытожил Олег Борисович. — По этому поводу, пожалуй, я возьму еще печенья. Очень вкусное. Удачное сочетание песочного теста и фруктовой начинки.
Было заметно, что комплимент произвел впечатление, но внешне Вероника Николаевна не проявила никаких эмоций. Через несколько минут в кабинете Владимира Михайловича послышалось движение — переставляли и сдвигали стулья, а потом резко открылась дверь, и люди стали выходить из кабинета, продолжая обмениваться впечатлениями и комментариями. Как всегда, подумал Олег Борисович, не хватило нескольких минут, чтобы расставить все точки. Участники совещания продолжали степенно выходить из кабинета, и Олег Борисович узнавал многих людей, известных специалистов по Ближнему Востоку, Северной Африке и арабскому миру.
Первой в кабинет вошла Вероника Николаевна. Было слышно, как она по привычке поправляет стулья, расставляя их строго в ряд или линию. Владимир Михайлович вышел из кабинета и поздоровался с Олегом Борисовичем.
— Долго ждешь?
— Нет, даже не обратил внимания на время — тут меня угощали очень вкусным печеньем.
Пройдя в кабинет, Владимир Михайлович и Олег Борисович проследовали в небольшую комнату отдыха, которая примыкала к кабинету с противоположной от приемной стороны. Вся обстановка кабинета, включая диван и кресла, обитые добротной темно-коричневой кожей, создавала атмосферу академичности, в которой каждое слово приобретало особенный вес.
— Я дал им твои основные тезисы по развитию ситуации, — сообщил Владимир Михайлович. — В целом они поддержали. Были практические замечания и предложения. Хотя не обошлось без пустозвонства, у некоторых желание сказать нечто необычное стоит впереди их сознания. Поэтому я не хотел, чтобы ты присутствовал на этом совещании.
Олег Борисович одобрительно кивнул, он не любил участвовать в таких совещаниях, не видя в них большого смысла, предпочитая короткие встречи-совещания ограниченного круга людей. Владимир Михайлович знал это, поэтому редко привлекал друга на такие мероприятия.
Владимир Михайлович подошел к книжному шкафу, набитому специальной литературой, докладами и обзорами. Центральная полка существенно отличалась от всех остальных — там были аккуратно расставлены книги с дарственными надписями авторов и небольшое количество любимых книг со стихотворениями. Редко, когда удавалось выкроить время или ситуация требовала отвлечения, Владимир Михайлович погружался в кресло и зачитывался стихами. На нижней полке, полностью скрытой дверцами шкафа, стояли бутылки коньяка и красного вина, бокал того или другого скрашивал момент чтения стихов. Для остальных случаев бутылки различных напитков стояли на специальном столике. Олег Борисович давно заметил, что Владимир Михайлович пил белое вино редко и только в жару.
— Выпьешь? — спросил Владимир Михайлович, доставая бутылку из шкафа.
— Можно рюмочку коньяка, — согласился Олег Борисович и неожиданно спросил: — Тревожно?
— Есть ощущение отложенной тревоги, когда знаешь, что беды еще нет, но она уже где-то рядом.
— Отложенная тревога — это ты четко отметил. Видишь небольшую трещину, но понимаешь, что она когда-нибудь начнет превращаться в пропасть, — поддержал Олег Борисович.
— И это «когда-нибудь» составляет всего три-четыре года. Сегодня вечером у меня будет стенограмма совещания, я ее пришлю. Обрати внимание на места, которые я отмечу. Учти их и внеси в план. Давай, — предложил Владимир Михайлович, — еще раз пройдемся по основным пунктам плана.
Олег Борисович кивнул головой и достал из тонкой папки несколько листов бумаги. Положил их перед собой на низкий стеклянный столик. Быстро просмотрев первую страницу, он начал:
— Тезис первый и основной. США будут раскачивать ситуацию от Северной Африки до Пакистана, вне зависимости от приближенности и верности стран к США. Это требует ситуация — США теряют позиции единственного мирового гегемона, а беспрецедентные долги могут обрушить мировую финансовую систему, основанную на долларе, погубив их самих. Поэтому нужен хаос в арабском мире, который должен распространиться на Среднюю и Центральную Азию и желательно на Россию и сопредельные государства. В этом случае создастся иллюзия, что США — тихая финансовая гавань, куда следует перевести деньги.
Дальше тезиса собеседники не стали расширять эту тему, понимая, что большинство проблем США решаются значительной войной, в которой Штаты не будут непосредственно участвовать, и она должна происходить на чужой территории. Будучи прагматиками, они не стали обсуждать такую возможность, но соответствующая аналитическая записка была отправлена месяц назад.
Олег Борисович монотонно продолжал перечислять тезисы, на основе которых давались рекомендации для принятия решений высокопоставленными сотрудниками правительства и ряда министерств и спецслужб.
— Ну, с Ливией все ясно, ничего хорошего там не будет, — заметил Владимир Михайлович. — Там наступило время длительной нестабильности.
— Согласен. Хотя генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен считает иначе. В Триполи он заявил: «Это здорово — быть в Ливии, свободной Ливии. Мы действовали, чтобы защитить вас. Вместе мы победили. Ливия окончательно свободна от Бенгази до Бреги и от Мисураты до Западных гор и Триполи».
— Свободна от чего? — ехидно спросил Владимир Михайлович, весьма скептически оценивавший руководящие способности генсека НАТО. — От порядка? Исламисты-боевики различных мастей с автоматами — вот кто будет определять порядок, а США и Европа думают, что поддержанный ими Переходный национальный совет будет рулить. В ночь на 1 ноября Ливия шагнула в пропасть, а НАТО умывает руки.
— Каддафи свергли, на этом этапе особые различия участников процесса не очень проявлялись. Теперь наступил этап раздачи призов за участие. Вот здесь и начнутся смертельные разборки, а идейных противников Каддафи, которые первыми выступили с требованиями, уже так задвинули, что их не видно и не слышно. На первом плане опытные политики-коррупционеры и боевики с оружием в руках. Теперь начинается этап борьбы за нефть. А разговаривать о демократии будут люди, которые не имеют отношения ни к Ливии, ни к самой демократии.
— Не хотелось быть пророком, но Ливия либо развалится на три государства, либо превратится псевдогосударство с видимой центральной властью, но реальной властью регионов с периодическим погружением в межплеменные разборки с кровью и нефтью на руках, — заключил Владимир Михайлович. — Здесь все ясно, хотя американцы и европейцы надеются взять добычу углеводородов в свои руки.
— Хочется не значит сбудется. Переходим к Сирии и Египту. Это узловые пункты американской стратегии. Начну с Сирии. Она как кость в горле у США, президент Обама не уймется, пока не свергнет Башара Асада, — высказался Олег Борисович.
— Пока ты ехал ко мне, в Дамаске совершен двойной теракт, — сообщил Владимир Михайлович.
