83. …переписка с мэтром современной философии... переводы Гумилёва… — имеется в виду переписка Т. Горичевой с немецким философом Мартином Хайдеггером; её перевод книги Карла Ясперса «Философская вера», опубликованный в журнале «Часы» №№ 1, 8, 10 (1976-1978). Номинальный провокатив — Лев Николаевич Гумилев (1912-1992), ленинградский историк и географ, сын Н. Гумилева и А. Ахматовой, автор теории «пассионарности».
Хильда — прозвище Т. Горичевой в студенческой и богемной среде, объясняемое глубокой привязанностью Горичевой к немецкой культуре.
…московский Патриарх… — рокировка: папа Римский.
85. …о подаренной ей г-ном Силлитоу типографии… — Имеется виду А. Синявский, вместе со своей женой М. Розановой, на первых порах помогавший при издании журнала «Беседа». Конечно, ни о какой подаренной типографии в обстоятельствах эмигрантской жизни в Париже речи идти не могло.
…тихий мексиканский городок… — возможно, курортный поселок Усть-Нарва в Эстонии, где МБ с семьёй проводил летнее время с 1984 по 1992.
Часть вторая
3. мадам Виардо — Е. Шварц, см. выше.
* На званном вечере ее приятельницы, баронессы Криштоф — в первой редакции было: на одном квартирном чтении (на какой-то Красноармейской улице). Впоследствии, на 5-ой Красноармейской Е. Шварц и поселилась, перебравшись сюда со Школьной улицы, где жила в 1970-х годах.
4. …богиня Канту… — тройной кентавр (или химера): Кали + Кант + Вишну. Кали — женская ипостась бога Шивы в его губительном аспекте, изображалась с гирляндой человеческих черепов. Е. Шварц переводила стихи индийской поэтессы Махадеви, посвящённые Вишну.
…с россыпью родинок… — см. стихотворение Е. Шварц «Невидимый охотник»: «Может быть — к счастью или позору –/ Вся моя ценность только в узоре/ Родинок, кожу мою испещривших,/ В тёмных созвездьях, небо забывших…»
** …фильмы Эскобара… — Л. Бунюэль (1900-1983), испанский кинорежиссер. Его фильмы «Андалузский пёс» (1928, в сотрудничестве с С. Дали) и «Золотой век» (1930) показывали в Ленинграде на специальных сеансах во дворце культуры имени Кирова и кинотеатре «Спартак». Дополнительные провокативы — А. Хичкок и И. Бергман. Ср. «Зазывали в кино ночью — ‘Бергмана ленты!’,/ А крутили из жизни твоей же моменты…» (Е. Шварц, «Элегии на стороны света»). Пабло Эскобар, колумбийский наркобарон, убитый в 1993, был избран в 1982 в парламент и писал детские сказки.
** …мать... служила в дирекции русского театра… — Дина Морицевна Шварц, долгие годы была заведующей литературной частью Большого драматического театра имени М. Горького и ближайшим помощником главного режиссера Георгия Товстоногова,
** синьор Кавальканти — ср. Кавальканти - герой романа А. Дюма «Граф Монте-Кристо». Приписываемые ему пафосно-романтические отзывы о поэзии мадам Виардо — «извержение вулкана», «маска медузы Горгоны», «душа страны березового рая» — носят откровенно пародийный характер.
5. ** журнал «Эксклюзив» — название, предвосхищающее рекламную ономастику перестроечной эпохи. Впоследствии в 1991-1992 вышло три номера ленинградско-свердловского литературного журнала «Лабиринт/Эксцентр», одним из редакторов которого был Б. Останин (брат Кинг-Конг), так же редактировавший журнал «Часы», где в 1982 год появилась статья В. Кушева о поэзии Елены Шварц «Красавица в маске». Ср. «Эксцентрион» — еженедельная литературная страница в ленинградской газете «Смена», которую в 1992-93 годах вел МБ.
** …злоязычный г-н Вощев… — Владислав Кушев (1939), генетик, философ. Окончил биологический факультет ЛГУ, защитил кандидатскую диссертацию, его книга «Механизмы генетической рекомбинации» (1971) была переведена на английский язык и издана в США. Оставив официальную науку, присоединился к «поколению дворников и сторожей» и занялся изучением мифологии и лингвистики. В главе «Бесы» В. Кушев будет назван Филиппом Кошутом. Вощев — герой повести А. Платонова «Котлован».
сестра Марикина — Т. Горичева, см. выше. Марикина — её прозвище по «обезьяннику». Ср. Маврикевна, комический эстрадный персонаж (Горичева нередко носила простой «бабий» платок), альманах «Мария».
…проводы высылаемой в Москву сестры Марикины… — под давлением властей Т. Горичева была вынуждена покинуть СССР в 1980 году (год Олимпийских игр в Москве, сопровождавшийся усиленной «чисткой» столицы и крупных городов от нежелательных элементов — бомжей, преступников, диссидентов). Непосредственным поводом к высылке было её участие в издании феминистского альманаха «Женщина и Россия» (1979), переведенного впоследствии на несколько языков.
6. …раструб... Центрального моста — Тучков мост.
…полицейский в пробковом шлеме… — «тропический» антураж.
* Муж... Пушкина с юбке… — Евгений Вензель (1947), поэт, первый муж Е. Шварц. Дед по матери — известный востоковед-манчжурист П. И. Воробьев, директор Музея этнографии народов СССР; репрессирован в 1937. В 1963–64 посещал клуб «Дерзание» при Дворце пионеров, где познакомился с В. Топоровым, Н. Беляком, А. Марголисом. Входил в круг поэтов Малой Садовой, печатался в журналах «37», «Часы», «Голос», в сборнике «Лепта», в антологиях «Острова» и «У Голубой лагуны». Выпустил две поэтические книги в собственном художественном оформлении (1992, 2000). Написал воспоминания о Малой Садовой и о «Сайгоне».
7 ...роман Хедли «Аэровокзал»… — «производственный» роман американца А. Хейли «Аэропорт» (1968).
* Я собрал целый гербарий забавных происшествий, анекдотов, невероятных историй... но затейливая канва событий, как пелена, скрывает суть… — авторское отступление, представляющее собой один из возможных ключей повествования. То, что этот ключ не единственный, лишь подчеркивает наличие и сосуществование разных версий и возможных, подчас противоречивых, интерпретаций всего романа.
** Обезьянье общество — Е. Шварц была одной из учредительниц «обезьянника» (или «шимпозиума»). По уставу в «обезьяннике» числилось не более 12 членов, его собрания проходили 14 числа каждого месяца. Собравшиеся заслушивали два доклада: первый — на историческую тему (день, оказавший, по мнению докладчика, существенное влияние на последующие события в стране), второй — на поэтическую (анализ одного стихотворения или одной стихотворной строки) и оценивали его тайным голосованием шнурками трех цветов — черного, красного и белого. После докладов приступали к обильным возлияниям (горячительные напитки допускались крепостью не менее 40 градусов и непременно с растительными добавками). Возглавлял «шимпозиум» сменный вожак, вооруженный гигантским сухим стручком неизвестного тропического растения. Ему разрешалось вести себя неполиткорректно и даже агрессивно: он обрывал собеседников, громко бил себя в грудь в знак восторга или неприязни и т. п. Докладчики назначались заблаговременно, тексты их интереснейших докладов, к сожалению, не записывались и почти не сохранились. Собирались обычно на квартире у Е. Шварц (Школьная ул., 8), иногда у В. Долинина (ул. Воинова, 44а). Среди членов «обезьянника»: Е. Шварц, В. Кривулин, Б. Гройс, Т. Горичева, Л. Рудкевич, Б. Останин, Е. Пазухин, В. Долинин, Н. Ковалёва, Б. Улановская, Р. Цветков и др.
Интересные воспоминания об Обезьяньем обществе, кстати говоря, с упоминанием романа «Момемуры», оставил и В. Кривулин: «Наши словесные игры на Черной речке чем-то походили и на вызывающе-кооперативную швейную мастерскую Веры Павловны Розальской-Лопуховой-Кирсановой из романа «Что делать?». Отсюда оставался шаг до подпольного изготовления адской машины, но, слава Богу, мы ограничивались только миром слов и образов, опасаясь, скорее по соображениям эстетическим, шагнуть за ограду Соловьиного сада - и очутиться в каком-нибудь Соловьевском или другом общественно-митинговом скверике. Конец шестидесятых. Женя Вензель в роли режиссера-постановщика превращает портативное обиталище своей гениальной супруги в репетиционную залу. Силами друзей-поэтов он ставит одноактную пьеску Елены Шварц, основанную на одной из самых загадочных историй Екатерининского времени. Герой пьесы - капитан Мирович, охранявший в Шлиссельбургской крепости арестованного еще во младенчестве Иоанна Антоновича, который, будучи законным наследником престола Российского, провел в заключении больше 20 лет. Мирович подымает восстание с целью низложить Екатерину Вторую и вернуть трон законному государю Иоанну V. Капитанский бунт изначально обречен, абсурден, тем и привлекает нас. Лена играет Екатерину, а будущий самодеятельный теолог (тогда еще поэт) Женя Пазухин - несчастного принца. К лампочке под потолком, создавая иллюзию рассеянного сценического освещения, привешен железный дуршлаг, убогий свет сочится сквозь дыры в алюминиевом донце. Середина семидесятых. В той же тесной каморке - Заседание Великого Обезьяньего общества. На Черной речке подхватывают старинную затею Алексея Ремизова, обогатив ее сложными ритуалами, нагрузив пародийно-академической серьезностью и одновременно - предоставив возможность для любых безудержных фантазий. «Шимпозиумы» - так именуются эти собрания - происходят раз в неделю и состоят из двух частей - официальной и неофициальной. Официальный регламент строг: два доклада. Один - подробный рассказ о каком-либо одном дне из жизни какого-нибудь известного исторического лица. Рассказ должен быть связным и осмысленным. Второй доклад - развернутый анализ одного стихотворения, обязательное условие - обнаружить то, чего никто другой, кроме докладчика, не смог бы заметить. Затем следует тайное голосование путем опускания разноцветных обувных шнурков в специальную (тоже из-под обуви) коробку с прорезью, торжественное обнародование результатов, и наконец - увенчание докладчика заслуженными лаврами. Высшая оценка - черный шнурок, низшая - красный. Каждый участник «шимпозиума» обязан во время докладов надевать свитую из заслуженных им шнурков разноцветную нагрудную цепь, причем цепь эту нельзя было снимать и после окончания официальной части, когда приходил черед откупоривать бутылки и расставлять стаканы. Но даже тогда, в неформальной обстановке запрещалось именовать сотоварищей их «светскими» именами, у каждой Великой Обезьяны - только эзотерическая кличка….Если перечислять всех, кто участвовал в «шимпозиумах» на Школьной, мы получим почти полный список тех деятелей «Второй культуры», чьи имена ныне известны по книгам и публикациям в периодике. Православный богослов Татьяна Горичева, например, или наоборот, активисты-отказники, из ортодоксальных евреев. Доклады фиксировались, сохранились магнитофонные записи, когда-нибудь архивы «обезьянника» будут изданы полностью, как протоколы заседаний прославленного «Арзамаса». Обезьянник едва не закончился смертоубийством. Только чудо спасло брата Кинконга, когда на его голову обрушилась бутылка водки - сестра Шимп была выведена из себя во время затянувшейся неофициальной части. Удар пришелся по виску, миллиметр ниже - и наши игры стали бы достоянием судебной хроники».
