– Полковника де Графа еще нет на месте.
– Так разыщите его дома!
Наконец, его нашли дома.
– Полковник де Граф? Да, да, да. Не будем об этом. Та кукла, которую мы видели вчера. Я уже раньше видел такую девушку. Астрид Лимэй… – Из де Графа так и посыпались вопросы, на я прервал его: – Бога ради, все это неважно. Магазин… думаю, она в смертельной опасности. Мы имеем дело с убийцей–маньяком. Поспешите, ради бога!
Я сбросил наушники и сосредоточился на дороге и проклятиях, которыми теперь осыпал себя. Если кто–нибудь ищет человека, которого легче всего оставить в дураках, думал я в бешенстве, то Шерман как раз тот, кто ему нужен. И в то же время я отдавал себе отчет, что я несправедлив к себе. Я имел дело с превосходно налаженной преступной организацией, но с организацией, в которой был невычислимый психопатический элемент, делавший нормальное предвидение почти невозможным. Ясно, Астрид выдала Джимми Дуклоса, ей пришлось выбирать между ним и Георгом. Георг был ее братом. Потом ее послали следить за мной, ведь самой ей неоткуда было знать, что я остановлюсь в отеле «Рембрандт», а она вместо того, чтобы обеспечить себе мою помощь и сочувствие, в последнюю минуту струсила. Тем временем я приказал за ней следить – и именно тогда начались сложности, когда из приманки она превратилась в обузу. Начала встречаться со мной – либо я с ней – без ведома тех, кто желал знать о каждом ее шаге. Возможно, за мной следили, когда я тащил Георга от этой паршивой шарманки на Рембрандтплейн либо из церкви, вероятно, меня дожидались и те двое пьяниц перед ее жилищем, которые вовсе не были пьяницами…
В конце концов те пришли к выводу, что лучше ее убрать, но, так, чтобы я не подумал, что с ней произошло что–то плохое. Они полагали – и вполне справедливо, что если я допущу, будто она увезена насильно и находится в опасности, – брошу все надежды достигнуть моей конечной цели и сделаю то, что – как они теперь знали – было последним из всего, что мне хотелось бы сделать: пойду в полицию и открою все, что знаю, а у них были основания подозревать, что знаю я очень много. Как ни забавно, тут наши желания совпадали – для них это тоже было последним среди желаний: хотя, раскрываясь полиции, я отказался бы от главной задачи, я мог так серьезно повредить их организации, что понадобились бы месяцы, а то и годы, чтобы ее восстановить. Поэтому Даррел и Марсель, рискуя головой, точно сыграли свои роли вчера утром в «Новом Бали», в то время как я явно переиграл свою, и убедили меня, что Астрид и Георг улетели в Афины. И они действительно улетели, но в Париже их заставили покинуть самолет и вернуться в Амстердам. Когда Астрид разговаривала с Белиндой, к ее виску был приставлен пистолет.
А теперь, конечно, она уже стала для них бесполезна. Она перешла на сторону врага, а такие заслуживают только одного. Ну и, естественно, нечего было опасаться какой–либо реакции с моей стороны – ведь я утонул в два часа ночи в транспортном порту. Сейчас у меня был ключ ко всему происходящему, я знал, почему они выжидали. Но знал также, что ключ этот нашел слишком поздно, чтобы спасти Астрид.
Я ни во что не врезался и никого не задавил в этой гонке через Амстердам, но лишь потому, что у его жителей прекрасная реакция. Углубившись в старый квартал и не снижая скорости, я приближался к магазину ведущей туда узкой улочкой, как вдруг увидел полицейский заслон, полицейскую машину, перегородившую дорогу, и вооруженных полицейских по обе ее стороны. Тормоза еще визжали, когда я выскочил из машины. Рядом тут же возник полицейский.
– Полиция, – сообщил он на случай, если бы его приняли за страхового агента или кого–нибудь в том же роде.
– Не узнаете собственной машины? – гаркнул я. – Прочь с дороги!
– Проезд запрещен. Прошу вернуться.
– Все в порядке. – Из–за угла появился де Граф, и если полицейской машины было недостаточно, выражение его лица не оставляло сомнений. – Там не очень–то приятное зрелище, господин майор.
Не говоря ни слова, я миновал его, свернул за угол и глянул вверх. С такого расстояния похожая на куклу фигура, медленно раскачивающаяся у конца подъемной балки на фасаде магазина Моргенштерна и Муггенталера, казалась немногим больше куклы, которую я видел вчера утром, но ту я разглядывал вблизи, так что эта была больше, намного больше. Точно такая же традиционная одежда, что и на кукле, которая качалась там еще так недавно, и не надо было подходить ближе, чтобы понять, что лицо вчерашней куклы было точной копией этого лица… Я вернулся за угол, де Граф за мной.
– Почему вы ее не снимете? – Собственный голос слышался мне как бы издалека, холодный, спокойный и совершенно бесцветный.
– Наш врач только что приехал. Он пошел наверх.
– Конечно, – кивнул я невпопад и добавил: – Она, пожалуй, не может быть там давно. Жила еще неполный час тому назад. Наверно, магазин был открыт задолго до…
– Сегодня суббота. По субботам он не работает.
– Конечно, – повторил я машинально. Другая мысль пришла мне в голову, мысль, – пронзившая меня еще большим страхом и холодом. Астрид, с пистолетом, приставленным к голове, позвонила в отель «Тауринг». Но позвонила, чтобы передать мне известие, которое не имело значения, не могло, не должно было иметь значения – ведь я–то лежал на дне порта. Оно имело бы смысл, если б мне его передали. То есть в том единственном случае, если бы те, кто приставлял пистолет к голове Астрид, знали, что я по–прежнему жив. А откуда они могли знать, что я жив? Кто мог им это сообщить? Меня никто не видел, за исключением трех матрон на острове Хейлер. А с чего бы они стали заниматься чем–нибудь подобным?
Но было и еще кое–что. Почему Астрид приказали позвонить, а потом подвергали риску самих себя и свои планы, убивая ее, если совсем недавно так усиленно старались убедить меня, что она жива, здорова и невредима? Внезапно мне явился точный ответ. Они о чем–то забыли. Я – тоже. Они забыли о том, о чем забыла Мэгги: что Астрид не знала номера телефона нового отеля девушек. А я забыл, что ни Мэгги, ни Белинда никогда не разговаривали с Астрид и не слышали ее голоса. Я вернулся в переулок. Цепь и крюк под крышей магазина по–прежнему раскачивались, но уже избавленные от груза.
– Позовите доктора, – попросил я де Графа. Тот явился через несколько минут, молодой, наверно, только что получивший диплом, и, полагаю, бледнее, чем обычно. Я резко спросил:
– Она мертва уже несколько часов, не правда ли?
Он кивнул:
– Четыре–пять часов, более точно я смогу сказать позже.
– Благодарю, – я отошел в обществе де Графа. На его лице читалось множество вопросов, но у меня не было охоты на них отвечать.
– Это я ее убил, – сказал я. – Думаю, что, возможно, убил еще кое–кого.
– Не понимаю, – де Граф и впрямь выглядел растерянным.
– Видимо, я послал Мэгги на смерть.
– Мэгги?
– Извините, я вам не говорил. У меня были с собой две девушки, обе из Интерпола. Одна из них – Мэгги. Вторая сейчас в отеле «Тауринг», – я дал ему фамилию и номер телефона Белинды. – Свяжитесь с ней от моего имени, хорошо? Скажите ей, чтобы заперлась в номере на ключ и никуда не выходила, пока я ей не скажу, и чтобы не реагировала ни на какие звонки и письменные вести, которые не будут содержать слова «Бирмингем». Сделаете это лично?
– Разумеется.
Я кивнул на его машину:
– Вы можете связаться по радиотелефону с Хейлером?
Он покачал головой:
– Только с полицейским управлением.
Пока де Граф давал водителю указания, из–за угла показался мрачный ван Гельдер. В руке была дамская сумочка.
– Это сумка Астрид Лимэй? – спросил я, он кивнул. – Дайте ее мне.
– Не могу. В случае убийства…
– Отдайте ее майору, – распорядился де Граф.
– Спасибо, – поблагодарил я его и начал диктовать: – Рост пять футов четыре дюйма, длинные черные волосы, голубые глаза, очень красива, синий костюм, белая блузка и белая сумка. Должна быть в окрестностях…
– Минуточку! – Де Граф наклонился к водителю и почти сразу же выпрямился: – Связь с Хейлером мертва. Положительно, смерть ходит за вами по пятам майор.
– Позвоню вам позже! – и я бросился к своей машине.
– Я поеду с вами, – быстро вставил ван Гельдер.
– У вас и тут полно работы. Там, куда я еду, не понадобятся никакие полицейские.
Ван Гельдер кивнул:
– Это означает, что вы выходите за рамки закона.
– Какие тут рамки! Астрид Лимэй мертва. Джимми Дуклос мертв. Мэгги, возможно, тоже. Я хочу побеседовать с людьми, которые отнимают жизнь у других.
– Думаю, вы должны отдать нам оружие, – спокойно сказал ван Гельдер.
– А что, по–вашему, у меня должно быть в руке, когда я буду с ними разговаривать? Библия? Чтобы помолиться за их души? Можете забрать у меня оружие, но сперва вам придется меня убить.
