— Ну, что я тебе говорил? Кораблей у них тоже нет!
Еврейский флот. Первый помощник говорит капитану:
— Господин капитан, надвигается шторм, барометр падает…
Капитан, встревоженно:
— Что? Падает? Продавать немедленно!
Мойше и Янкель призваны в израильскую армию, их направили в парашютную часть. Перед первым тренировочным прыжком сержант объясняет:
— Все очень просто. Вы прыгаете из самолета, считаете до двадцати и нажимаете на кнопку вот здесь, справа, после чего парашют раскрывается. Если он все же не раскроется — а это бывает в одном из ста тысяч случаев, — то вы еще раз считаете до двадцати и нажимаете вот здесь, на левую кнопку. Тут уж он наверняка раскроется. А внизу уже будут ждать машины, которые отвезут вас на базу…
Мойше и Янкель прыгают, считают до двадцати и нажимают на правую кнопку — парашюты не раскрываются. Они опять считают до двадцати, нажимают на левую кнопку — парашюты не раскрываются. Тут Мойше говорит Янкелю:
— Типично еврейская организация. Вот увидишь, когда мы окажемся внизу, машин там тоже не будет.
Вариант.
Грюн и Блау прыгнули с парашютами. У Блау парашют не раскрылся. Блау кричит вверх Грюну:
— На помощь! Мой парашют не раскрывается!
Грюн кричит ему вниз:
— Не паникуй! Это же только маневры!
Израильская военно-авиационная база. Хаим Левин только что сообщил: "Говорит ноль-двадцать один. У меня отказал левый двигатель". С пункта управления поступает инструкция: "Включите правый двигатель!" Через несколько минут новое сообщение: "Левин с борта ноль-двадцать один. Новые трудности. Быстро теряю высоту, вхожу в штопор!"
С пункта управления: "Левин, повторяйте за мной: Йитгадал вейткадаш шмей раба…" (начальные слова поминальной молитвы "Кадиш").
Мойше, приехав в отпуск, рассказывает:
— Раньше я прыгал с парашютом один-единственный раз и, конечно, боялся. Офицер орал на меня и толкал к открытой двери самолета. Я шагнул туда ни жив ни мертв и тут только понял, что неправильно надел парашют. И действительно, он не раскрылся. А я уже лежал на земле — живой! Я ощупал себя — ни одной царапины!
— Мазлтов (пожелание счастья)! У тебя, наверное, выросли крылья, пока ты летел.
— Какие еще крылья? Ведь самолет еще не успел взлететь!
Американский еврей-летчик воюет на стороне Израиля против арабов. Ночью его сбивают, и он приземляется на парашюте недалеко от кибуца. Но что будет, если кибуцники в темноте примут его за араба? Ведь иврита он не знает!
И вдруг его озаряет: он бежит к кибуцу и кричит что есть мочи то немногое, что знает: "Гефилте фиш! Гефилте фиш!" ("фаршированная рыба" на идише).
Мойше предоставили отпуск, поскольку он утверждал, что у него жена на сносях. Товарищ, провожая его к автобусу, спрашивает:
— А когда должно произойти радостное событие?
Мойше:
— Тсс, не так громко! Точно я не знаю, но предполагаю: через девять месяцев после моего возвращения.
Ученый пражский еврей в Израиле попадает на фронт. Ему точно объяснили, как он должен себя вести, если услышит что-нибудь подозрительное.
Ночью он стоит на посту и вдруг слышит какой-то шум. Не до конца проснувшись, он вскакивает и кричит:
— Алло, кто говорит? Я доктор Ледерер.
В кибуце недалеко от границы объявлена награда в сто пиастров за каждого пленного араба. Старый Мойше тоже просит винтовку. Ему говорят, что есть мужчины помоложе, им и положено воевать, но он уходит только после того, как получает старое ружье.
Вечером он пригоняет сто пленных арабов и получает десять тысяч пиастров! Мишпоха (родня) не дает ему покоя:
— Что ты будешь делать с такой кучей денег?
— Вам бы только языком болтать, — отвечает Мойше. — И никто не спросит, сколько стоило их всех купить!
Борух притащил от арабов легкий пулемет и получил четырнадцать дней отпуска. Дома все восхищаются его храбростью.
— При чем тут храбрость? — удивляется Борух. — Просто я встретил одного араба, который тоже хотел в отпуск, и мы поменялись пулеметами…
Израиль, май 1967. Грюн и Блау идут в армию.
— Арабы заявили, что хотят отправить нас туда, откуда мы пришли, — говорит Блау. На что Грюн отвечает:
— Именно по этой причине нам и будет помогать весь мир!
— Солдаты! — говорит израильский офицер. — У противника ровно столько же живой силы, сколько у нас. Пусть каждый из вас возьмет одного на мушку!
Один из солдат:
Я запросто могу подстрелить двоих!
Другой солдат:
— В таком случае мне можно идти домой?
Дама в Тель-Авиве в начале Шестидневной войны:
— Самое большее через месяц война кончится.
— Откуда вы знаете?
— Моего сына мобилизовали. А он никакой работы дольше месяца не выдерживал!
Предостережение солдатам: "Не пишите слишком часто вашей девушке. А то еще она влюбится в почтальона!"
Быстрая победа Израиля над арабами в июне 1967 года породила новый вид израильских шуток над хвастающимися своей храбростью, самоуверенными победителями.
Генералы Даян и Рабин скучают. Даян предлагает взять и начать войну. Рабин возражает:
— Ну, хорошо. А что будем делать во вторую половину Дня?
Брежнев угрожает Джонсону атомной бомбой. Джонсон отвечает: "Не забывайте, что Израиль — наш союзник!"
Министр обороны Моше Даян приезжает к американскому президенту Джонсону, чтобы договориться о поставках оружия.
— Израильтяне тоже могли бы кое-что сделать для американцев, — говорит Джонсон. — Например, послать несколько батальонов во Вьетнам!
— Зачем? — удивляется Даян. — Разве вы хотите завоевать Китай?
Следующую шутку можно понять, только если исходить из душевного состояния израильтян после Шестидневной войны. Тогда, в июне 1967 года, Израиль атаковал намного превосходящие силы арабов лишь после того, как арабские армии подступили к его границам и объявили, что намерены уничтожить государство и народ Израиля. Хотя Израиль действовал в порядке самозащиты, тем не менее не только СССР и восточные страны, но и дружественная к нему до той поры Франция назвали его действия "агрессией".
Израильтянин, англичанин и американец отправляются на охоту в Африку и попадают в руки людоедов. Вождь дает пленникам понять, что перед смертью каждый может высказать по одному желанию. Израильтянин, к всеобщему изумлению, просит, чтобы вождь пнул его в зад. Тот с удовольствием выполняет это желание и сильно пинает его в зад ногой. Израильтянин отлетает в сторону, падает на землю, выхватывает из внутреннего кармана револьвер, убивает вождя и других людоедов и освобождает своих товарищей.
— Почему же ты не выстрелил сразу, раз у тебя был револьвер? — спрашивают его двое спасенных.
— А чтобы потом не говорили, что я поступил, как агрессор!
Лучше не придумаешь
Нафтали приходит под вечер пятницы в страховую компанию, чтобы заключить договор о страховании жизни. Служащий удивляется:
— Вы уже слишком стары для этого!
— Мне восемьдесят.
— И вы хотите застраховать свою жизнь? Знаете, мы сейчас закрываем бюро, приходите завтра.
— Завтра я не смогу: шабес!
— Тогда приходите в понедельник.
— Не получится. В понедельник у моего отца день рождения.
— Господи, у вас еще есть отец? Сколько же ему лет?
— Ему сто.
— Поздравляю! Значит, придете во вторник.
— Тоже не получится. Во вторник женится мой дедушка.
— Так у вас и дедушка есть? А ему сколько?
— Сто двадцать.
— И он еще хочет жениться?
— Что значит "хочет"? Он обязан!
На приеме в огромном переполненном зале сталкиваются два еврея, и господин Вольф спрашивает господина Симона:
— Вы не видели младшего Крона? У него еще воротник рубашки тридцать восьмого размера.
— Янкель, слушай внимательно! Если возьмешь два и еще раз два, то получишь четыре.
Янкель обдумывает и кивает в знак согласия.
— А если возьмешь единицу и три, то опять получишь четыре.
Янкель долго думает и замечает:
— Да, но тут какая-то махинация!
На океанском пароходе.
— Слушай внимательно! Наш пароход имеет сто метров в длину и пятьдесят в ширину. Угадай, сколько лет капитану?
