Нас встретил метрдотель и назвал меня по имени, поскольку никогда не упускал случая произвести впечатление на спутников, сопровождавших его старых клиентов. Посетителей в этот час оказалось довольно много, но метрдотель провел нас к хорошему столику на двоих у самого окна. В ресторанах Нью-Йорка любезно встречают вооруженных полицейских в костюмах, но я думаю, что произвел бы неплохое впечатление и в каком-нибудь ресторане во Флориде. Так ведь?
К нашему столику подошел сам владелец ресторана, которого звали Энрико. Мы заказали по бокалу дорогого вина. Белого для леди, красного для джентльмена. После того, как Энрико удалился, Кейт сказала:
– Ты вовсе не обязан угощать меня дорогим обедом.
– После того завтрака, которым угощала ты, надо хорошо пообедать.
Кейт рассмеялась. Принесли вино, и я сказал Энрико:
– Возможно, мне нужно будет, чтобы сюда прислали факс. Можете дать мне номер вашего факса?
– Разумеется, мистер Кори.
Энрико записал на салфетке номер факса и удалился.
Мы подняли наши бокалы и чокнулись.
– Слэйнт! – провозгласил я.
– А что это значит?
– Твое здоровье. Это на гэльском языке. Я наполовину ирландец.
– На какую половину?
– На левую.
– Я имела в виду: по отцу или по матери?
– По матери. Отец чистокровный англичанин. Ох какой у них был роман. Они буквально засыпали друг друга письмами.
Кейт усмехнулась и заметила:
– Вас, ньюйоркцев, очень заботит происхождение. А в остальной стране этому не уделяют такого внимания.
– Правда? Но это же скучно.
– Ага, скучно, как и твой анекдот об итальянцах и «Свидетелях Иеговы». Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять его.
– Надо будет познакомить тебя со своим бывшим напарником, Домом Фанелли. Он гораздо веселее меня.
Мы принялись изучать меню. Кейт изучала левую сторону с наименованиями блюд, а я правую – с ценами. Оказалось, что со времени моего последнего посещения цены здорово подросли. Хорошо, что в этот момент зазвонил сотовый телефон. Я вытащил его из кармана и ответил:
– Кори.
– Это Кэлвин. Я в кабинете покойного, здесь есть фотография, восемь человек стоят перед реактивным самолетом, мне что-то подсказывает, что это и есть F-111. Дата на фотографии – тринадцатое апреля, а год тысяча девятьсот восемьдесят седьмой, не восемьдесят шестой...
– Так... операция была секретной, поэтому, возможно...
– Да, я понял. Однако на фотографии никаких имен.
– Черт...
– Не торопись, ты забыл, что в деле Кэлвин. Я нашел тут еще одну большую черно-белую фотографию с надписью: «Сорок восьмое тактическое авиационное крыло, база Королевских ВВС, Лейкенхит». Так вот на этой фотографии перечислены имена всех присутствующих – первый ряд, второй и так далее. Я взял увеличительное стекло и стал изучать лица, сравнивая их с фотографией возле штурмовика. Короче, я выяснил имена этих парней, а потом порылся в телефонной книге покойного, и теперь у меня есть семь адресов и телефонных номеров.
Я глубоко вздохнул.
– Чудесно. Отправь мне по факсу имена, адреса и номера телефонов.
– А что мне за это будет?
– Обед в Белом доме. Медаль. Что хочешь.
– Да, а может, и тюремный срок. Ладно, тут в кабинете есть факс. Давай мне номер твоего факса.
Я продиктовал номер и похвалил Кэла:
– Спасибо, дружище, отличная работа.
– Как ты думаешь, где сейчас этот Халил?
– Он наносит визиты пилотам. Кто-то из них живет в Вашингтоне?
– Нет. Флорида, Южная Каролина, Нью-Йорк...
– Кто в Нью-Йорке?
– Давай посмотрим... его зовут Джим Маккой... проживает в Вудбери, работает в Музее авиации на Лонг-Айленде.
– Понятно. Что еще?
– Ты хочешь, чтобы я отправил факс или чтобы читал тебе?
– Нет, отправляй факс. Отправь заодно и фотографию тех восьмерых у самолета и пометь, кто из них кто.
– Ох, Кори, ты настоящая заноза в заднице. Ладно, надо побыстрее убираться отсюда, пока я не начал привлекать внимание. Ты знаешь, этот Халил – порядочная сволочь. Я пришлю тебе несколько фотографий места преступления.
– А я пришлю тебе фотографию салона самолета, полного трупов.
– Береги свою задницу, Джон.
– А я всегда берегу. Увидимся в Белом доме. – Я отключил телефон.
Кейт посмотрела на меня, и я сообщил ей:
– У нас есть все имена и адреса.
– Надеюсь, что мы не опоздали.
– Я тоже надеюсь. – Я подозвал официанта. – Счет, пожалуйста. И принесите мне факс, он должен прийти на мое имя. – Я поднялся из-за стола. – Обед за мной, – пообещал я Кейт.
Мы подошли к двери и дождались там официанта. Я вручил ему банкноту в двадцать долларов, а он передал мне две рукописные страницы и фотографию, не слишком четкую.
Пока мы с Кейт быстрым шагом возвращались в здание на Федерал-Плаза, я читал вслух данные, полученные от Кэла.
– Боб Каллум, Колорадо-Спрингс, академия ВВС. Стивен Кокс, пометка «погиб в бою», Персидский залив, январь, тысяча девятьсот девяносто первый год. Пол Грей, Дейтона-Бич, Спрус-Крик, Флорида. Уильям Хамбрехт... про этого мы все знаем. Джим Маккой, Вудбери, Лонг-Айленд. Билл Сатеруэйт, Монкс-Корнер, Южная Каролина. Черт, где это? И последний... Чип Уиггинз, Бербанк, Калифорния, но Кэл сообщает, что этот адрес и номер телефона зачеркнуты в записной книжке Уэйклиффа.
– Я пытаюсь проследить маршрут Халила, – сказала Кейт. – Он уезжает из аэропорта Кеннеди на такси, за рулем, предположительно, Гамаль Джаббар. Может, Джаббар отвез его к дому Джима Маккоя?
– Не знаю. Но узнаем после звонка Маккою. – Я на ходу набрал номер домашнего телефона Маккоя, но мне ответил автоответчик. Не желая оставлять слишком тревожное сообщение, я сказал: – Мистер Маккой, говорит Джон Кори из ФБР. У нас есть основание считать, что вы можете стать объектом нападения со стороны человека, который хочет отомстить вам за участие в авианалете на Ливию в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году. Пожалуйста, предупредите местный полицейский участок и позвоните в отделение ФБР на Лонг-Айленде. Мой прямой номер телефона... – Я продиктовал номер и добавил: – Пожалуйста, будьте очень осторожны. Советую вам с семьей немедленно куда-нибудь переехать. – Я выключил телефон и сказал Кейт: – Он может принять этот звонок за розыгрыш, но, возможно, слово «Ливия» убедит его. Запомни время звонка.
Кейт уже достала блокнот и делала в нем какие-то пометки.
– Но он может не получить твое сообщение.
– Давай не думать об этом. Будем надеяться на лучшее. – Затем я набрал номер домашнего телефона Билла Сатеруэйта, а Кейт пояснил: – Я первым делом звоню домой потенциальным жертвам, а потом уже будем звонить в местную полицию.
Снова мне ответил автоответчик:
– Билл Сатеруэйт. Оставьте сообщение.
Я продиктовал сообщение, аналогичное тому, что оставил для Маккоя, а закончил его советом уехать из города.
Далее я набрал номер домашнего телефона Пола Грея во Флориде, отметив про себя, что домашний адрес и адрес работы одинаковы.
И снова автоответчик предложил мне оставить сообщение. Что я и сделал. Мы с Кейт продолжали идти, я набрал рабочий номер Грея.
– Имитационное программное обеспечение Грея. В данный момент никто не может подойти к телефону... – И так далее. Мне не понравилось, что я никого не застал дома, а Грея не было и на работе. Я оставил стандартное сообщение.
Набрав номер рабочего телефона Сатеруэйта, я опять услышал проклятый автоответчик и возмутился:
– Черт побери, да куда они все подевались?
Кейт промолчала.
Уже не надеясь на удачу, я набрал номер Музея авиации на Лонг-Айленде, и тут мне ответил женский голос:
– Музей.
– Мадам, меня зовут Джон Кори, Федеральное бюро расследований. Мне нужно поговорить с директором, мистером Джеймсом Маккоем, по очень срочному делу.
Моя собеседница молчала, пауза слишком затянулась, и я уже понял, что она означает. Наконец женщина промолвила:
– Мистер Маккой... – я услышал всхлипывания, – мистер Маккой мертв.
Я посмотрел на Кейт и покачал головой.
– Когда он умер, мадам?
– Его убили.
– Когда?
– В понедельник вечером. Там в музее полно полиции... в здание никого не пускают.
– А вы где находитесь, мадам?
– В Детском художественном музее, это рядом. Я секретарь мистера Маккоя, его телефонную линию переключили сюда, и поэтому...
– Понятно. Как его убили?
– Ох... его застрелили... в самолете... с ним был еще один человек... может, хотите поговорить с полицией?
– Пока нет. Вы знаете, кто был тот другой человек?
– Нет... то есть да. Миссис Маккой сказала, что это старый друг ее мужа, но я не могу вспомнить...
– Грей?
– Нет.
– Сатеруэйт?
