– Но людей же можно перевозить на самолетах.
– Очень ограниченно. Мы ведем переговоры об использовании гигантских транспортных самолетов военно-воздушных сил США и Советского Союза. Однако это капля в море. Не забывайте, что судьба мира держится не на Японии. У нас нет права мобилизовать на достаточно долгий срок все самолеты мира, временно парализовав тем самым международную экономику. То же самое можно сказать и о судах. К тому же порты Токио и Иокогамы после землетрясения восстановлены только на сорок процентов…
– Послезавтра я вылетаю в Лондон, – сказал министр транспорта. – Сегодня туда отправился мой заместитель. Он уже начал переговоры в Международном объединении судовладельцев. По предварительным прогнозам, на аренду судов для вывоза нашего имущества надежд мало. Рыночная конъюнктура в Америке и Европе на подъеме. На широкую магистраль вышли африканские страны – в мире ощущается недостаток в судах. Заранее арендованы не только строящиеся корабли, но и работающие на нерегулярных рейсах, и даже те, у которых срок найма кончается только через полгода.
– И надо полагать, – добавил премьер, – эвакуация будет происходить в достаточно опасной обстановке и не без смятения… Мы рассчитываем на десять месяцев, но ученые говорят, еще неизвестно, что может произойти до этого…
Стаканы на столе разом легко задребезжали, с ясным звоном заколыхались тающие льдинки. В последнее время на такие легкие толчки уже никто не обращал внимания. Эта встреча между премьером и представителями деловых кругов происходила в одном из специальных залов ресторана, расположенного на последнем этаже высотного здания в центре столицы. Собрались неофициально, на обед, однако никто не притронулся ни к одному поданному блюду.
– Когда можно ожидать закона о контроле над распределением судов? – спросил один из присутствующих, испытующе глядя на представителей правительства.
– Через две недели, вместе с официальным сообщением правительства, – сказал министр транспорта.
Среди представителей деловых кругов произошло очевидное волнение, пробежал торопливый шепот.
– Прошу не заблуждаться, – сурово сказал премьер. – Двухнедельный срок не означает, что на это время вам предоставляется свобода действий. Ничего хорошего не получится, если в течение этих двух недель крупные предприниматели начнут наперегонки бронировать суда и сыграют роль детонатора для повышения международных цен на аренду судов и морских перевозок. Я надеюсь, вы будете держаться «регламентированного порядка», как мы с вами договорились год назад. Ведь речь идет о том, что срок «через два года плюс минус альфа» сократился до десяти месяцев. Вам даются две недели для согласования ваших действий. Внутри страны вы можете приступить к подготовке вывоза, но так, чтобы это не просочилось за границу. За последний год предельно снизились новые капиталовложения внутри страны. Чтобы камуфлировать экономический спад, вы с молчаливого согласия правительства манипулировали на бирже и получали средства из правительственного бюджета на поддержание производства и заработную плату. За это время повысился коэффициент наших капиталовложений за рубежом, что до некоторой степени компенсировало ущерб, причиненный последним землетрясением. Возможно, сейчас я говорю несколько резко, но разрешите напомнить вам, что благодаря этим мерам правительство сократило ваш ущерб от землетрясения. Я с полным основанием утверждаю, что японские деловые круги, в которые входят люди выдающихся способностей, представляют собой единый, отлично слаженный организм, функционирующий, как ни один другой подобный организм в мире. Правительство постоянно оказывало содействие развитию финансов и промышленности, однако оно несет ответственность не только перед финансовыми и промышленными кругами страны, по и перед всем ее пародом. И я призываю деловые круги как одну из составляющих японского общества к полному сотрудничеству с правительством.
– Да, национальное бедствие… – сказал председатель объединения, поднимаясь из-за стола. – Опять наступает эпоха сурового контроля над экономикой…
– И это возможно только при вашем добровольном содействии, не забывайте об этом, – усмехнулся премьер. – Сегодня правительство не обладает той властью, какую оно приобретает во время войны. А правительственный контроль при утрате государственной территории вообще бессмыслица. Представители деловых кругов еще имеют возможность свободного плавания в международном деловом море. Но какой смысл в правительстве для народа, потерявшего территорию и национальные богатства…
Премьер подошел к председателю объединения, который смотрел вниз в окно.
– Мороката-сап, мне кажется, надо положиться на народ… – не оборачиваясь, сказал председатель.
Широкая спина этого сторонника свободной конкуренции и противника контролируемой экономики, который родился в эпоху Мэйдзи, а во время войны, не поладив с военными, был брошен в тюрьму, лишний раз свидетельствовала о его упрямстве и непоколебимости.
– Я считаю, – продолжал он, – бюрократия Японии так и не сумела понять людей, работающих ради существования народа. В данном случае, мне кажется, строгий правительственный контроль приведет только к дурному бюрократическому равенству и послужит тормозом. Необходимо, чтобы народ, мобилизовав все свои силы, действовал самостоятельно, тогда станут возможны полнокровные меры…
– Я убежден в безусловной порядочности собравшихся, – ответил ему премьер. – Но если деловые круги в погоне за наживой проявят бешеную энергию, вы сможете их остановить?
– Дым над Фудзи… – пробормотал председатель, глядя в окно. – Или это облако?..
К ним подошел один из присутствующих. Подняв на лоб очки, он внимательно вгляделся:
– Нет, не облако… Кратер Хоэй… Ого… довольно сильное извержение. В Хаконэ, в районе Готэнба, должно быть, опять с неба сыплется пепел…
Все столпились у окна.
Для марта день был на редкость ясный, на западном горизонте висело одинокое облако, над ним высился белоснежный силуэт Фудзи. Поблизости от вершины рывками поднимались округлые сероватые клубы дыма. С высоты птичьего полета улицы Токио казались лучами, протянувшимися до самого горизонта. Солнце ранней весны уже начало свою работу. Все живое, хотя еще и не оправившееся от жестких когтей землетрясения, жадно ожидало пробуждения.
– И этот город… – прошептал кто-то. – Этот город… через десять месяцев не будет больше существовать на земле… Нет, не могу поверить…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
