Горло болезненно сжало спазмом. Чувство вины вновь напомнило о себе, только от новой волны хотелось выть волком. Я все испортила: его игру, его стремления. Ведь слышала прекрасно, что завтрашний матч решающий, от победы зависит практически все. А Витя теперь по моей милости будет сидеть на скамейке запасных и мысленно проклинать тот день, когда мы познакомились.
– Рита, – позвал внезапно Шестаков. Поджав дрожащие губы, я перевела на него виноватый взгляд. – Зачем ты кинулась меня спасать сегодня?
– Как это зачем? – вспыхнула, поражаясь столь глупому в моем понимании вопросу. Да я бы и жизнь отдала за него, не раздумывая.
– Ты могла пострадать, – спокойно произнес он.
– Ты тоже.
– Я делал это осознанно.
– И я, – прошептала, чувствуя, как зарделись щеки. Витя не сводил своих глаз, словно возвращая в былые дни, в наше бесконечное лето.
– Почему ты… – он оборвал себя, будто не решаясь продолжить фразу. Его взгляд скользнул к моим губам, и меня вмиг опалило жаром, внутри все заискрило, в сердце разлилась теплота. Оно словно ожило, вздохнуло новыми силами, застучало неистово, потянулось к тому, кого безумно любило и скучало.
Но в голове тут же вспыхнул образ Алены, их с Витей объятия на крыльце у школы. Ревность укусила, вернула в реальность, где мы давно уже стоим по разные стороны дороги. Возможно, это был единственный шанс для несостоявшегося разговора, извинений за неудачный Новый год. Однако я прекрасно понимала, что стоит только заговорить, сорвусь, не выдержу, слезы градом покатятся по щекам.
Тоска и без того вонзилась осколками в грудь, беззвучно кричала, забирая краски из моей почти прозрачной жизни. Но и промолчать я не смогла. Поэтому, поднявшись с кровати и сжав кулачки, чтобы придать себе сил, произнесла:
– Мне жаль, что мы не смогли встретиться на Новый год. Жаль, что ты ничего не ответил на мое сообщение и не перезвонил. И то, что сегодня произошло – мне тоже жаль!. Я…
– Что? – прервал мой порыв Витя.
– Я знаю, что слова не искупят моей вины…
– О каком сообщении и звонке ты говоришь? – снова оборвал Шестаков. Он схватил меня за руку и рывком усадил обратно на кровать.
– Первого числа, я… – растерянно бормотала, хлопая ресницами. А Витя смотрел так, словно ничего не понимал, словно ему было наплевать на ушиб и важный матч, казалось, его, волновало нечто иное.
– Ты мне писала и звонила? Первого числа?
– Д-да, к-конечно, – заикаясь, прошептала. Затем вытащила из кармана куртки мобильный, быстренько пролистала и нашла то самое сообщение. – Вот.
