внутри. Вот невезуха! Захотелось сказать людям доброе слово, а оно застряло в горле.
– Постараюсь не уронить доверия, – только и смог вымолвить он. – А уж там поглядим, как получится.
* * *
Салим запустил руку под халат – в тайном кармашке, хорошо завёрнутый, лежал кожаный мешочек с горошинами насвая. Он вытянулся на нарах. Но то ли оттого, что его донимал голод, то ли оттого, что он сильно устал, сон, готовый вот-вот охватить его, сбежал.
В землянку вернулся Чубатый. Если бы вместо него пришёл кто-то другой, более достойный этого ничтожества, Салим бы не сдержался, побеседовал с ним просто, по-мужски: кулаки так и сжимались. Но этот мерзавец… Салим поборол в себе рвущуюся наружу неприязнь:
– Ну, обсказывай, что порешили на круге у костра?
Чубатый нахмурился и сквозь зубы сообщил:
– Наверное, планы менять придётся.
– Это ещё почему? – едва не подпрыгнул на нарах Салим.
– Не пролезет, что задумали.
– Но почему?
– Казаки в умёте остаются.
Салим задумался, но лишь на минуту, после чего сказал:
– Новость неприятная, но не такая уж страшная. И планов менять мы не будем!
– Архип с казаками пришлыми побратался, – процедил сквозь зубы Чубатый. – Они прям души в нём не чают!
– Ну… И чего ты в штаны наложил? – спросил Салим. – Они же не будут с ним всегда рядом находиться?
– Наверное, нет.
– А мы подберём времечко, как до Архипа добраться. Как только он потеряет бдительность и выведет нас на золото…
– Недолго ждать осталось…
– Что?
– Архип принародно нынче посулил, что оружие, порох и инструмент в Оренбурге закупит.
– Так и сказал?
– Эдак посулил. Теперь он не сегодня дык завтра всё одно к кладу пойдёт!
– Так чего ты сюда припёрся, ишак! – воскликнул, вскакивая, Салим. – Ступай и глаз с Архипа не спускай. Проморгаешь клад, убью тебя!
Чубатый усмехнулся. Краска гнева растеклась по его лицу, но Салим этого не заметил
– Архип сейчас казаков на постой определяет, – сказал он. – Вот я и поспешил сюда, штоб тебя вышвырнуть, басурманин поганый. Ты ж исчезнуть был должен, а сам сызнова в обрат заявился. Я людям уже набрехал, как уговаривались, что пропал ты в лесу зараз. Сейчас Архип приведёт кого из казаков и тебя застукает. Как отбрёхиваться будешь?
– Не твоё собачье дело, – огрызнулся Салим, натягивая на ноги сапоги.
– Может и не моё оно, – съязвил Чубатый. – Когда я сказал, что пропал ты, дык никто и носом не повёл. Знать, что был ты средь нас – что не был. Всем наплевать на тебя, чурбан обгаженный.
– А ну заткнись, бастрюк каторжный, – рыкнул на него Салим, которого начинали злить и заедать гадкие словечки негодяя. – Когда тебя черти в ад упрячут, в умёте и вовсе праздник объявят. Так и будет, поверь мне.
Он достал из кармана мешочек с какой-то смесью и протянул его Чубатому:
– Вот это подсыпь в чай и напои им Архипа.
– Ты что, хотишь, чтоб я отравил его? – ужаснулся негодяй.
– А чего тебя так испугало? – прищурил глаза Салим. – Тебе не привыкать людей травить. Даже приютившую тебя женщину не пожалел, гнида!
– Нет, я не буду травить Архипа, – отказался наотрез Чубатый. – Казаки за него от меня мокрого места не оставят!
– А меня ты не боишься? – прошептал Салим, глядя на собеседника не мигая.
– Тебя? – опешил Чубатый.
– Да, меня. Казаки ещё могут сомневаться, а я убью наверняка!
Чубатый растерялся. Он не ожидал от Салима таких слов и не знал, что на них ответить. Он машинально выхватил протянутый мешочек и, не зная, что с ним делать, принялся бестолково вертеть его в руках.
– Подсыплешь ему в чай или в пищу, – сказал Салим, беря ружьё и навешивая его на плечо. – Но сделаешь это тогда, когда Архип приведёт тебя к золоту.
– А-а-а… Он долго будет маяться? – проблеял испуганно Чубатый.
– Нет, он просто заснёт, – берясь за дверь, обернулся Салим. – Я тебе дал не яд, а сонную траву. Потом мы подбросим в землянку к Архипу труп и подожжём её.
– Труп? А где мы его возьмём? – прошептал негодяй.
– Не твоя забота, – последовал ответ.
– М-мертвяк з-заменит м-меня?
– Нет, царя небесного…
Салим быстро вышел из землянки и осторожно прикрыл за собою дверь. Спустя четверть часа он уже занял удобную позицию в лесу, на высоком дереве, с которого весь умёт просматривался как на ладони.
* * *
Чубатый чувствовал, что навсегда утратил доверие жителей умёта. В посёлок он возвращался, когда уже стемнеет, а по утрам уходил крадучись, якобы на охоту. Когда кто-нибудь из жителей умёта встречал его и здоровался, он лишь небрежно кивал в ответ. Чубатый жаждал добраться до золота Амины. Уходя «на охоту», он лишь выходил в лес, где немедленно маскировался в подготовленном заранее укрытии, из которого удобно было наблюдать за умётом. Но Архип… Он словно догадывался о наблюдении за собою и не делал никаких попыток приблизиться к спрятанному золоту.
Но такая пассивность Архипа выводила из себя Чубатого. Он был полон острого раздражения против казака. Ему всё казалось, что вот-вот представится случай, он узнает, где золото, и поквитается с Архипом. Какой случай может представиться, он и сам не знал, но надеялся, что ждать остаётся совсем немного.
Как только Салим ушёл, Чубатого охватила усталость, как это бывает от постоянного напряжения. Ему надо было поразмяться, подышать чистым воздухом. Атмосфера тесной землянки угнетала его. А тут ещё беглые из ссылки казаки заявились в умёт.
Чубатый, конечно же, не считал себя святым. Он любил деньги, и он жаждал их заполучить. Тут ещё Салим бродит рядом. Ничего, как только он доберётся до золота, то Салиму и главарю сабарманов Албасты достанутся только дырки от бубликов.
В дверь постучали, и в землянку вошёл Архип. Он остановился на пороге:
– Дозволь одну ночку переночевать, Степан? В моей землянке казаки заночуют, а я вот к тебе проситься пришёл.
– Легок на помине, – не слишком-то обрадовался его приходу Чубатый. – Только что об тебе думал, и вот он ты. Не зря болтают, что, дескать, помяни чёрта, и он зараз объявится!
– Дык что, мне уйти? – поморщился, как от зубной боли, Архип.
– Ты чего это казаков сюда притащил? – спросил Чубатый, пропустив прозвучавший вопрос мимо ушей.
– А тебе-то что? – опешил Архип.
– Наш умёт вроде богадельни стал? – противно хмыкнул Чубатый. – Все, кому только не лень, к нам прутся. А чем кормить? Чем поить гостей твоих?
Перебранка начала перерастать в ссору. И она подняла с постели даже тех, кто видел уже десятый сон. Ссорящиеся позабыли плотно затворить дверь землянки, и
