– Ну, правильно, я тоже думаю они меня не поймут, они… я их очень люблю. Сама понимаешь, все произошло неожиданно. Я сначала сама должна в себе разобраться. Может быть, я больше ничего не увижу больше. Этот случай может быть единственной вспышкой или озарением. Надо подумать про третье мая, если есть возможность предотвратить суицид больного в восьмой камере, её нужно использовать, – грустно отметила Лариса.
– Подождём третьего мая, как зеркало попадает в камеру серьезный вопрос, я правильно поняла? Ты поищи ответ на этот вопрос. Главное сейчас, зеркал в камере нет. Ты знаешь, как выглядит зеркало? – спросила Маша.
– Не знаю, я же видела только то, что у Опалова был осколок от зеркала. Да, их бреют безопасным станком, сами дежурные санитары и два медбрата стоят рядом, – отозвалась Лариса, этот вопрос она выяснила у кокетливой Эммы.
Девушки посидели еще с полчаса, засобирались. Беседа задержала их в кафе до позднего вечера.
– Ой, Маша, а кто этот человек на фотографии? – Лариса обратила внимание на фото, когда собирались и заметила, как Маша бережно убирает его в сумку.
– Лариса я недавно с ним познакомилась, обменялись фотками, и теперь я ее постоянно ношу в сумочке. Ну как? Красивый? – Маша еще раз подала Ларисе фото.
Лариса задумчиво посмотрела на фотографию и протянула её Маши, ничего не сказав. Они вышли на улицу, весенний вечер был прохладный. Поймали такси. Маша жила дальше, таксист завез Ларису домой первой. Договорились встретиться завтра. Лариса пообещала позвонить.
Глава №4. Параллельная реальность
Десять рабочих дней пролетели незаметно. Лариса привыкала к рабочей обстановке. Таблички в руки не брала, в глубине души боялась к ним прикасаться. На таблички с надписью «особо опасен» смотрела, но кроме больших красных букв ничего не видела, текст написан черным, не хотелось читать. Все рабочие дни ездила на работу с Верой Витальевной. Приходила к гаражу всегда вовремя, Вера Витальевна либо открывала гараж, ракушку ключом, либо шла к гаражу по тротуару.
– У меня есть теплый гараж, но он подальше. – Махнула рукой в сторону. – Я пользуюсь им в холода, а сейчас тепло, вон, как солнышко разыгралось, – откровенничала Вера Витальевна, похлопав машину ладошкой по капоту.
Ларисе очень хотелось спросить, что будет в учреждении, если третьего мая произойдет жуткая картина из ее видения. Лариса не сомневалась, что это произойдет именно так, как она видела. Календарь отщелкивал дни, все время приглядывалась к сотрудникам и младшему медперсоналу, одним словом приглядывалась ко всем, кто мог как-то быть причастен к тому, что может произойти в корпусе №6. Лариса познакомилась со всеми четырьмя сменами, которые работали сутками. Познакомилась с тяжелым режимом содержания осужденных, увидела какое тщательное наблюдение ведут смены за заключенными. Небрежное отношение к работе, ни в ком не заметила. Особенно напряженными днями работы были, первое и второе мая. Привезли трех заключённых, процедура оформления новеньких отнимает очень много времени. Распечатывали конверты личных дел, переданных с пометкой МСЧ – «особо опасен». Красной линией перечеркнут весь заклеенный конверт, распечатывали фотографии на принтере, сами готовили таблички. Корпусной из спецчасти принес три таблички и повесил их возле камер. Три других, держал в руке, их надо было отнеси в кабинет, они должны находится на столе в ячейках.
– Лариса возьми таблички новеньких, в учетный ящик вставьте, – заглядывая в аменозиновый кабинет, проговорил корпусной, в звании майора.
– Андрей Андреевич, поставьте, пожалуйста их сами, вон туда, у меня руки стерилизованные сохнут. Лекарства сейчас буду набирать, – попросила Лариса и подняла руки вверх, указав пальцем на стол.
Лариса находчиво сообразила, как скрыть страх или нежелание взять таблички в руки. Андрей Андреевич, легко отнеся к просьбе, прошел по кабинету и положил таблички на стол, не вставив в ящик учета, ушел. Лариса подскочила из-за стола, как ужаленная, взглянула на таблички и выскочила из кабинета. Закрыла на ключ, подошла к процедурному кабинету, заглянула. В процедурном кабинете стоял стол медсестры и раковина. Биксы, на которые укладывается перевязочный материал: бинты и ватные турбы. В углу стоит банкетка, куда садится или ложиться больной. Холодильник, в котором хранятся лекарства, не содержащие наркотических веществ, в морозилке грелки со льдом. Шкаф с терапевтическими препаратами за стеклянными дверками, на которых весел лист с перечнем препаратов, находящихся внутри, там же находились препараты для оказания первой помощи, без рецептов врача. Коробка полная жгутов. За столом сидела Эмма, она оглянулась на шум открывавшейся двери.
– Лариса заходи, время 20 минут, через 10 минут идем таблетки раздавать. Предписание на новеньких выполняю. «У меня один с перевязками прибыл», – говорила Эмма, отвернувшись от Ларисы.
Лариса зашла в процедурный кабинет увидела, на банкетке рассыпана Эммина косметичка. Эмма увидела, куда смотрит Лариса, махнула рукой.
– Ай, сейчас соберу, подкрашивала губы, – сказала Эмма, ссыпая в мензурки таблетки.
Лариса видела кругленькое зеркало, подумала: «неужели Эмма в камеру №8 даст зеркальце? Нет, этого быть не может» – Вслух же спросила.
– Эмма ты собираешься замуж?
– Ты имеешь в виду Эдика? – Эмма решила, что Лариса видела, как она кокетничала с парнем из конвоя.
Ларисе было все равно, Эдика или кого-то еще, другого охмуряет Эмма, пусть делает, что хочет. Лариса задала вопрос, чтобы себя отвлечь от зеркала. Завтра третье мая Лариса помнила и ждала завтра.
– Твоего будущего мужа, зовут Эдик? – спросила Лариса, ей не хотелось говорить, но больше всего ей не хотелось возвращаться в кабинет, где на столе лежали таблички.
– Не знаю, может быть и пойду замуж, если позовет. Пошли, раздадим предписание и домой. – Эмма пригласила Ларису с собой, хотя эту работу легко могла выполнить сама.
Предписание раздали быстро. Лариса работу выполнила автоматически. День закончился незаметно. Третьего мая Лариса пришла к гаражу Веры Витальевны, как обычно, вовремя. Удивилась, почему ее нет, подождала немного. Решила, что опаздывать нельзя, вышла на трассу, махнула рукой и быстро поймала такси. Лариса торопливо прошла пропускной контроль, шла по тротуару, ее сердечко тревожно стучало. Она нажала кнопку звонка, дежурная открывала дольше, чем обычно, за дверями ни чего было не слышно, Лариса задумчиво ждала, гадая, что могло задержать дежурную.
– Лариса у нас ЧП, на корпусе начальство, – прошептала дежурная, пропуская Ларису.
Ларисе не нужно было спрашивать, что случилось. Она знала, в аменозиновый кабинет не пошла, отправилась сразу в кабинет главврача. Постучалась, не дожидаясь ответа, вошла, там уже сидели Вера Витальевна, корпусной, еще два незнакомых человека в погонах и румяная Эмма стояла у окна.
– Здравствуйте, – скромно остановилась Лариса, сделав шаг от дверей.
– Проходите Лариса, у нас ЧП, представители оперативной части наших следственных органов, – представил Олег Игоревич, показывая рукой на незнакомцев, – пока, начали работать местные сотрудники, потом прибудут с прокуратуры и ГУИНА, – говорил Олег Игоревич, не только для Ларисы, а скорее всего для себя.
В первую очередь на нем лежит ответственность за халатность. Лариса слушала внимательно, вникала в ситуацию. Стремилась понять, что произошло на самом деле, совпали ли факты ЧП с её видением? «Оперчасть» ей не понятно, чем занимается, какая их роль в ситуации, следственные органы слышала, что должны восстановить цепочку событий, понимала.
– Лариса, Эмма ответила на единственный вопрос. Ответьте вы, пожалуйста, у вас есть косметичка, в которой лежит зеркало? Вы проносите косметику на корпус? – спросил Олег Игоревич.
Ларису вопрос не удивил, она ожидала что-то подобное, в любом случае, когда произошло ЧП, всем причастным задают разные вопросы, это рядовая процедура.
– Нет, я не беру косметику с собой на корпус, я оставляю сумку в раздевалке, всю косметику храню там, кроме расчёски, которая лежит на столе ни чего с собой на корпус не приношу. – Лариса смотрела на Веру Витальевну, и спокойно говорила.
– Вы так поступали всегда? – задал вопрос оперативный работник.
– Да, я ознакомилась с инструкцией подробно, и стараюсь ее выполнять, – отозвалась Лариса.
Ответ удовлетворил всех. Лариса поняла по выражению лиц, которые были устремлены в её сторону.
– Вера Витальевна разрешите поставить в известность фельдшеров о том, что здесь произошло, – спросил Олег Игоревич.
– Разрешаю, товарищ майор. Мы, пожалуй, пойдем, устали с часу ночи все-таки здесь. Никому человеческое не чуждо, – фразу закончила Вера Витальевна уже возле дверей.
