ещё не знал, что эта «техническая» и «переходная» фигура останется с нами на долгие годы.
Мишустин, как и стоящие за ним правительственные чиновники второго ряда, имеют опыт руководства на ключевых должностях, спаяны личными и корпоративными связями. Они приходят, чтобы остаться. Роль Администрации президента будет сведена к минимуму, а самому Путину предстоит лишь оформлять своей подписью решения правительственной команды. До тех пор, пока эта команда не придумает, как завершить транзит и кого из своей среды назначить президентом. Возможно, решение уже принято, просто нас ещё не поставили в известность. Путин нужен этим людям ровно до тех пор, пока они не укрепились окончательно и не разобрались с организационными вопросами, а также с проблемой легитимности.
Очевидно, что власть захватила одна из бюрократических группировок. Не самые заметные люди, не самые известные и популярные, но сумевшие проконтролировать аппаратную игру и навязать свои условия всем остальным. Именно так перевороты и работают. Заговор, о котором знают заранее, не может завершиться успехом.
«Старая гвардия» правительства Дмитрия Медведева остается при делах, бывшего премьера назначили заместителем председателя Совета Безопасности. Но ключевые роли в правительстве переходят, скорее всего, к людям из второго эшелона. Менее засвеченным, а главное, еще не получившим репутацию «злодеев» перед лицом Запада. Эти люди займутся обеспечением транзита. Для Путина? Нет, конечно. Для себя и для основных групп олигархии, с которыми, похоже, за кулисами они уже обо всем договорились.
Смешно и грустно наблюдать, как некоторая часть оппозиционной общественности ликует по поводу ухода правительства Дмитрия Медведева, а либералы сетуют по поводу предстоящего «пожизненного правления Путина». Реальный транзит власти уже произошел быстро и пока сравнительно безболезненно. Правящим кругам остается лишь относительно затяжная работа по оформлению уже случившегося переворота.
Курс, проводимый командой Путина и Медведева, будет, конечно, продолжен. Преемственность будет обеспечена, а вышедшие из тени чиновники, не засвеченные на Западе и не находящиеся под международными санкциями, энергично примутся решать основной вопрос российской олигархии, обеспечивая примирение с США и Евросоюзом, сохранность капиталов, вывезенных отечественным правящим классом за рубеж.
Итак, очередной бюрократический переворот в России состоялся и прошел с блестящим успехом. Единственная проблема, которая осталась нерешенной, и которую, увы, никому из нынешних наших правителей решить не под силу, состоит в объективном угасании экономики российского периферийного капитализма. Продолжающийся и необратимый упадок перечеркивает, в конечном счете, любые расчеты политических верхов, делая дальнейшие встряски неминуемыми. И те, кто сегодня радостно перераспределяют между собой власть и министерские посты, очень скоро окажутся перед лицом кризиса таких масштабов, что пожалеют о своем нынешнем триумфе.
2020 г.
Они запутались
Трудно представить себе что-то более нелепое и самоубийственное, чем процедура всенародного голосования, запущенная властью в начале нынешнего года с неясными целями, без четко прописанной процедуры, без организационной и даже медийно-пропагандистской подготовки. Град конституционных поправок, обрушившийся на депутатов и общество после речи Путина 15 января, выглядит очевидным воплощением политического безумия: мало того, что предлагаемые дополнения в Основной Закон противоречат его базовым разделам, которые сама же власть обещает не менять во избежание процедурных проблем, но они ещё противоречат друг другу и здравому смыслу. Чего стоит одна лишь попытка вписать в конституцию одновременно приверженность религии и преемственность по отношению к атеистической советской власти, закрепление традиционных семейных ценностей и признание детей «достоянием государства», отменяющее фундаментальные принципы традиционной семьи. А уж про формулу о «государствообразующем русском народе» придется поговорить особо.
В техническом плане очень легко понять, как делаются подобные поправки. Кто-то в администрации или в ближайшем окружении президента затребовал данные социологии, обнаружил, что в фокус-группах или опросах набралось большинство по тем или иным формулировкам, а затем механически всё соединил, не задумавшись о том, что большинство, одобряющее упоминание в конституции бога, отнюдь не тождественно большинству, ностальгирующему по СССР, а далеко не все гомофобы являются русскими националистами, некоторые из них являются как раз националистами татарскими или вообще радикальными исламистами.
Так попытка консолидировать большинство привела автоматически к обратному результату — расколу и разобщению именно той среды, на поддержку которой власть теоретически рассчитывала. А беспорядочно нанизывая новые формулировки на текст конституции, в котором нельзя менять базовые начальные статьи, авторы поправок превращают Основной Закон в бессвязный и противоречивый текст, напоминающий письмо кота, собаки и дяди Федора из знаменитой сказки про деревню Простоквашино.
Но это ещё полбеды.
Формулировка о государствообразущем русском народе, за которую, между прочим, ратовала КПРФ, является почти открытым призывом к развалу российского государства. И дело тут совершенно не в том, как мы оцениваем историческую роль русского народа в образовании и сохранении государства. Ибо существует принципиальная разница между оценочным историко-философским высказыванием и юридической формулировкой закона. Закон (тем более — конституционный) предполагает конкретные правовые выводы и введение соответствующих практик. Например, если мы говорим, что люди делятся на хороших и плохих, мы повторяем очевидную банальность. Но если мы прописываем это в конституции, мы не только отменяем принцип гражданского равенства, но и предполагаем необходимость введения каких-то методов классификации людей и введение дискриминационных санкций для тех, кого мы относим к категории «плохих».
С государствообразующим народом получилось то же самое. Превратив очевидную констатацию исторической роли русского народа в юридическую формулировку, разделяющую граждан страны на разные категории, авторы поправок не только фактически отменили базовый принцип равенства, но и спровоцировали возмущение в национальных автономиях. И ладно бы обозлили рядовых граждан. Но плюнули в лицо этнической бюрократии в тех самых территориях, где Кремлю при каждом голосовании гарантируют отчет о стопроцентной явке и двухсотпроцентном одобрении. Я очень удивлюсь, если в апреле на всенародном голосовании привычный сценарий одобрения тут удастся повторить. С большой долей вероятности произойдет совершенно иное: самые лояльные территории в одночасье станут для Кремля самыми проблемными. А в этом случае голосование, задуманное как доказательство легитимности власти и одобрения народом конституционных поправок, даст прямо противоположный эффект.
Если кто-то и заложил бомбу под Российскую Федерацию, то это не Ленин, умерший за 70 с лишним лет до распада СССР, а как раз Путин (или те, кто от его имени сочиняют поправки к новой конституции).
Встает вопрос: отчего власть совершает шаги, на первый взгляд кажущиеся совершенно контрпродуктивными?
В стране, где президент и целый ряд ключевых фигур власти — выходцы из спецслужб, возникает соблазн объяснять поведение правящих кругов тем, что они управляют государством в режиме спецоперации. Но это просто технически невозможно. Бюрократия устроена по совершенно другим принципам. В бюрократической машине базовым условием управления является вовлеченность всех звеньев в скоординированную работу, максимальная
